Евгений Белогорский - Операция «Клипер» (В июле сорок пятого)
Остановленные в шаге от города, они не смели переступить разделительную черту, но могли свободно посещать его увеселительные заведения. Ведь как-никак союзники, вместе сделавшие большое дело.
Во время очередного посещения поляками Триеста, в кабачке «Белая лилия» произошел конфликт, переросший в массовую драку. Подвыпившие местной ракии поляки, стали хвастаться перед югославами своими победами над немцами, начиная с Монте-Кассино. И на их беду, в кабачке оказался человек, бывший непосредственным свидетелем этих событий.
Также хорошо приняв на грудь, он смело подошел к полякам и громко обозвал их хвастунами и захребетниками.
— Вы взяли Монте-Кассино!? Враки! Наглые враки! Это не вы, а немцы надрали вам задницы в боях за монастырь. Сколько ваших там полегло во время штурма? Тысяча, две? Не считали? И сидели немцы в Монте-Кассино, пока марокканцы с алжирцами, по горным тропам не пробрались к ним в тыл и перерезали дорогу в монастырь. Вот тогда немцы и отступили. А пока марокканцы грабили ближайшие деревни, насиловали женщин и резали мужиков, вы и заняли Монте-Кассино, неприступную крепость — выпалил свидетель истории, опершись на стол поляков.
Понятно, что столь унизительное разоблачение своих боевых подвигов славные паны не стерпели. Вскочив из-за стола они бросились с кулаками на обидчика их воинской славы. К огромному сожалению для правдолюба, численное превосходство было на стороне поляков, которые одержали пусть маленькую, но все же победу.
Одержанная виктория изрядно вскружила головы ясновельможным панам. Не ограничившись топтанием ногами поверженных югославов, они принялись сдирать с их формы знаки воинского различия, а с фуражек красные звезды. Но на этом защитники чести и достоинства польской истории не остановились. Почувствовав сладкий воздух шляхетной вольницы, поляки стали срывать со стен кабачка, висевшие в большом множестве югославские флаги, рвать и топтать их ногами.
Ограничься этот инцидент стенами кабачка, его можно было замять и притушить, но поляки выбрались на улицу, где и продолжили свои геройства, во славу далекой родины. Первой их жертвой стали югославские солдаты прогуливающиеся по улицам Триеста под ручку с девушками. Затем пострадал патруль попытавшийся утихомирить не в меру разошедшихся буянов. Только когда из трактира «Под липами» высыпали гулявшие там югославы, британские ландскнехты были посрамлены и повержены.
Даже после этого, возникший конфликт можно было локализовать и свести на нет, но судьба сулила им иное. Несколько сбежавших с «поля боя» поляков, принесли в корпусные казармы весть, о том, что югославы убивают их боевых товарищей. Между коммунистами Тито и антикоммунистами Андерсена и до этого были склоки и бытовые конфликты. Все то, что до этого тлело и коптило мгновенно вспыхнуло ярким пламенем и польские солдаты, все как один, бросились спасать своих соратников от кровавых застенков коммунистов.
Охранявшим подступы к городу югославским караульным заставам, было вполне под силу охолодить горячие головы пылких борцов с коммунизмом. Для взбудораженной толпы вооруженной стрелковым оружием, их пулеметы были бы хорошим аргументом к началу мирного диалога. Однако в конфликт славян неожиданно вмешалась третья сила, в лице взвода английских броневиков. Приданные польским соединениям две недели назад, они так вовремя поддержали выступления разгневанных выходцев с Вислы, что невольно возникало подозрение о хорошо подготовленных действиях.
Приблизившись к заставе у часовни святого Варфоломея, они снесли шлагбаум и шквальным огнем из пулеметов, в считанные минуты разогнали растерявшуюся охрану. Ободренные столь успешным началом, поляки радостно затопали по улицам спящего Триеста. Пугая мирных обывателей воинственными криками, они добрались до злополучного трактира, но задержанных поляков там не оказалось. Патрульные отвели иностранных забияк на гауптвахту, что находилась в центре города рядом с ратушей.
Казалось, что конфликт исчерпан и следует дождаться наступления утра, для дальнейшего разрешения вопроса мирным путем. Однако присутствие британских броневиков приподняло воинственный пыл поляков до самых небес. Под выкрики «Свободу братьям», они продолжили свой ночной поход. Сметая на своем пути застигнутые врасплох югославские патрули, жолнежи генерала Андерсена двинулись к центру города. Им оставалось пройти всего несколько кварталов, когда идущие в авангарде броневики наткнулись на непреодолимую для себя преграду.
С момента начала военного конфликта Англии и СССР, югославы начали с опаской относиться к своим союзникам и по совету советских инструкторов предприняли некоторые превентивные меры. Так комендант Триеста полковник Джилич, приказал установить на подступах к центру города несколько баррикад. В основном это были сваренные на скорую руку противотанковые ежи, за которыми располагались, хорошо укрепленные пулеметные точки.
Установленные за сутки до описываемых событий, они стали роковой преградой на пути британских броневиков в ночном сражении за Триест. Впервые столкнувшись с подобным видом заграждений, британцы сначала попытались их протаранить, а потом попытались уничтожить их огнем своих пушек и силами сопровождавших броневики солдат.
Пока ночные гости были заняты разрушением баррикад, югославы пришли в себя и сумели дать им отпор. Противотанковой артиллерии у гарнизона Триеста не было, но вот советские противотанковые ружья и трофейные фаустпатроны в казарме имелись.
Застрявшие у ежей броневики, представляли собой идеальную цель для стрельбы и югославские солдаты не заставили себя долго ждать. Не прошло и десяти минуты, как ярко вспыхнула головной броневик англичан, пораженный выстрелом из фаустпатрона. Охваченный страхом, экипаж броневика попытался покинуть обреченную машину, но едва они показались из люка, заговорил притаившийся в ночи пулемет.
Длинная очередь в одно мгновение смела на землю не только гордых бриттов, но и примкнувших к ним поляков. Расплавленный свинец и брызги горячей крови моментально охладили наступательный порыв подданных Джона Буля, заставив их искать спасение на жестком булыжнике мостовой.
Невыносимо долгую минуту, защитники демократических ценностей приходили в себя. Только стоны и ругань были слышны в ночи, прежде чем четыре оставшихся броневика не разразились огнем. Безудержно трещали пулеметы, яростно грохотали пушки, стремясь смыть кровью югославских солдат нанесенное оскорбление британской короне. Со сладостным упоением крушили они то место, откуда велся по ним огонь. Пули и снаряды превратили в сплошное решето афишную тумбу, вблизи которой расположился пулемет. Казалось, что от пулеметчика должно было остаться мокрое место, однако когда поляки попытались продвинуться вперед, несносный пулемет вновь заговорил, только из другого места.
Разъяренные британцы принялись охотиться за своим обидчиком, щедро прошивая мрак ночи трассирующими очередями и выстрелами из пушек. В этой суматохе, никто не обратил на одинокую фигуру человека, притаившегося за старинным платаном. Выглянув из-за ствола дерева и определив расстояние до ближайшего броневика, удачным выстрелом из фаустпатрона, он добавил освещения улицы короля Эммануила.
Понеся ощутимые потери, британские броневики дружно откатились назад, предоставив полякам право выхода на ратушную площадь. Мелкими перебежками, под прикрытием британских пулеметов, они пробрались за колючую баррикаду, где столкнулись с ожесточенным сопротивлением югославов.
Опытные бойцы, они рассредоточились по всевозможным углам и подворотням, не давая своим метким огнем противнику, приблизиться на бросок гранаты. То один, то другой солдат армии польской, падал на землю сраженный свинцом, так и не увидав, дорогую сердцу Варшаву.
Пули роем носились из одной стороны в другую. Никто из славян не хотел уступать друг другу жемчужину Адриатики. Сербы, своим огнем не давали полякам прорваться на ратушную площадь, те в свою очередь не позволяли фаустникам уничтожить свой броненосный аргумент в этом бою. Возникла патовая ситуация, жирную точку в которой поставили прибывшие из казармы расчеты с противотанковыми ружьями. Укрывшись за каменным парапетом уличных кабачков, они быстро привели к молчанию две боевые машины противника.
Обнаружив присутствие на поле боя смертельного для себя противника, оставшийся броневик попытался ретироваться. Он стал медленно отползать, но брошенная с крыши одного из домов бутылка с зажигательной смесью, прервала этот маневр. Объятый пламенем броневик попал колесами в канаву и беспомощно встал, накренившись на один бок.
Лишившись огневой поддержки, поляки моментально пали духом. Они ещё пытались удержать рубеж баррикад в надежде, что из лагеря к ним подойдет помощь, однако югославы не позволили им её дождаться. Дворами, они обошли польских жолнежей и ударили им в тыл.
