Сергей Коротков - Пленники Зоны. Сталкеры навсегда

– Давай, Петро! – крикнул Ден, приготовив пару сигнальных патронов-ракет.

– Бойся, – сказал Тротил и, припав на траву вместе с Холодом, включил электроприводную машинку.

Впереди раздался взрыв, разрастаясь феерическим огненным облаком и охватывая всю территорию от гаражей до сарая. Бойцов обдало горячей волной и искрами, они медленно подняли лица, освобождая их от пластиковых забрал. И обомлели.

Добрая половина призрачных врагов сгорела и полопалась, часть их, видимо, вкусив высокой температуры, поплыла в разные стороны и назад. Но десяток фантомов устремился на разведчиков.

– Вот, блин!

– Звиздец.

Холод выстрелил из ракетницы. Заряд сжигающим снопом ворвался в сгусток мутантов, распугивая и уничтожая их. Оба вскочили и ринулись наутек, но чуть не угодили в аномалию. Большое покрывало «электротока» немедленно среагировало на непрошеных гостей, выбросив в их сторону языки едкой жидкости, разъедающей любой материал. Тротил успел сбить с ног и оттолкнуть Холода, и сам почти уклонился от атаки аномалии, но полностью избежать ее воздействия не удалось. Жгучая воздушно-капельная взвесь попала саперу на шлем, левую руку, ногу и РД. Ден, уходя от облачка кислоты, схватил товарища и рванул на себя, они повалились на траву, загоревшуюся от искр взрыва.

Тротил застонал, лихорадочно срывая с себя одежду и снарягу. Ден бросил сигнальные ракеты и стал поспешно помогать Будыннику. Оба матерились и охали от боли. Три секунды, пять, десять. Вся верхняя экипировка Тротила оказалась на земле, шипя от воздействия кислоты. Часть щеки сапера и ухо, предплечье и бедро вмиг начали тлеть и плавиться, но капитан стойко переносил адскую боль, заскрежетав зубами и хрустя кулаками. Холод зубами разорвал пакет из спецаптечки «Оса-2М», сыпанул его содержимое на пораженные места товарища.

– Терпи, Петро, это тебе не сало жрать.

– У-у, – мычал и кривился тот, – за-а-ра-а-за-а!

– На, держи сам. Давай туда, – Ден показал на угол некогда жилого дома, – я тут щас с ними побеседую, мля-я.

Он подтолкнул Тротила вперед, за ограждение гаража, а сам, бросив рюкзак, СВД и МР-40 рядом со снарягой товарища, схватил оба сигнальных патрона и метнулся к сараю. За спиной болтался РПО-А – реактивный пехотный армейский огнемет, прозванный еще со времен Афгана «Шмелем».

– Эй, вы-ы, уроды-ы, мать вышу-у! – заорал на ходу Холод, обегая вокруг сарая. – Сюда-а, сволочи-и! Я здесь. Сюда-а!

Тротил, прижимающий к ожогам на лице тампон с присыпкой, добежал до угла трехэтажки и обернулся на крики Дена. Тот обогнул сарай, ударом ноги выбил хилые ворота и, выпустив оттуда стаю летучих мышей-вампиров, бесстрашно нырнул внутрь.

За ним тут же сгустком мутных силуэтов, мигающих отрицательной энергией, устремились фантомы, заполнив сарай до отказа.

– Заче-е-м, Денни-и-с?! – застонал Тротил и зажмурил глаза.

Рогожин в который раз уже позвал Мешкова. Ни ответа, ни его самого. Полковник уже для себя решил, как он будет действовать и что говорить. Недооценивать этого ботаника нельзя. Слишком умная и хитрая крыса. Но зачем? Почему? Неужели нельзя хотя бы дать группе достичь цели, найти эту проклятую установку?! А уж потом устранять свидетелей и исполнителей операции. Стоп. Или там ее вообще нет? Нет установки. Нет? Тогда зачем все эти сложные невероятные фокусы, рейды, испытания? Нет, не то. Должно быть там, в Туманске, что-то ценное… бесценное, ради чего затеяна вся эта катавасия. Что-то? А может, кто-то? Ядрен батон.

– Мешков! – крикнул Рогожин, чуть не сорвав голос.

– Иду, иду я, – послышалось из-за двери бункера.

Вот появился и сам… сама крыса. Такой же нелепый видок, взлохмаченные волосы, очки, поправляемые указательным пальцем. Халат в пятнах ржавчины, пыли и смолы. Сутулая спина, шаркающие мелкими шажками ноги в бахилах. Короче, лузер. Но глаза! Не такие, как всегда. Внимательные, серьезные и умные. Пронзительный взгляд. Изучающий.

– Звали, полковник? – Мешков опустил кусок кабеля на лабораторный стол и, разведя руки, как хирург перед операцией, уставился на Рогожина.

– Мешков, вас не дозваться. Как в соседний энергоблок прогулялись. А если бы я умирал или мне плохо стало, от вас пользы никакой?!

– Простите, товарищ полковник. Я высоко забрался, был поглощен работой, не слышал, – спокойно пояснил ученый, – вы что-то хотели?

– Естественно! Не в прятки же поиграть, – Рогожин сменил недовольный строгий вид на спокойный, – у меня КПК накрылся. А ребятам срочно нужно послать сообщение. Дайте на пару сек свой.

Вот тут-то и наступил момент истины. Надо было видеть очкарика. Он мгновенно побледнел, не справляясь с волнением, как взятый с поличным преступник. Как школьник, отец которого увидел дневник со скрытой двойкой. Или как неверный муж, чья жена только что начиталась эсэмэсок от любовницы в сотовом телефоне.

Единственное, что он сделал правильно – не стал ничего говорить, иначе бы бэканья и мэканья выдали его с потрохами.

Он молча вынул из кармана халата КПК и протянул полковнику.

– Спасибо, профессор. Я мигом. Не уходите никуда, а то опять не дозваться вас.

– Хорошо, – выдавил тот и занялся протиранием рук, изо всех сил пытаясь делать безразличный естественный вид.

Рогожин слегка усмехнулся, но тут же сморщился от рези в обожженной щеке. Придерживать ПСС под складкой халата у бедра и одновременно манипулировать кнопками и функциями КПК было сложно. Он выбрал КПК Мешкова, украдкой поглядывая за ученым. Тот отвернулся и стирал тряпкой мазут и пыль с ладоней.

Фраза, появившаяся на экране «наладонника»: «824541. Они в ДК. 397406», подтвердила все догадки.

– Зачем? – раздался под сводом бункера сухой чёткий и строгий голос полковника.

– Вы просто мусор, вы инструмент, вы шлак в этой жизни! – так же неожиданно отчетливо произнес Мешков, выразительно выговаривая каждое слово.

– Так мусор или все же инструмент? – с издевкой спросил полковник, не предпринимая никаких действий и просто наблюдая за предателем.

– Бросьте свои плоские казарменные шуточки! – с визгливой ноткой вдруг воскликнул очкарик. – Вы отбросы общества, и тот мир, за сферой Зоны, он годен лишь…

– А что мы так нервничаем, Мешков? Или как вас там на самом деле?! «Бастион»? «Атом»? «Задница»? – Рогожин улыбнулся, хотя внутри клокотал вулкан. – Крыс никогда не терпел и не терплю. Ни подвальных, ни лабораторных, ни вот таких, как ты, чмо.

– Не двигайтесь… пол… Рогожин, – пробормотал, заикаясь, ученый, уронил тряпку на пол и поднял ПММ, когда-то выданный ему в оружейке Истребителем. Ствол пистолета смотрел на лежащего полковника.