Олег Языков - Гром и молния

– Я тебя еще что попросить хотел, Василий. Штурманскую подготовку мы, конечно, сдадим, карты изучим. Но ты пойми – у меня народ сухопутный. «Сапоги», как вы, морячки, нас подкалываете… Правда, сапоги с «крылышками». – Я сообразил, что ляпнул, вспомнил набившую оскомину рекламу и ухмыльнулся. – Да и что там, на картах, – одно море… Ты дай нам на денек свою пару. Пусть побудут у нас поводырями, а?

– А твои «крючки» за нашими «лавочками» угонятся? – улыбнулся Василий. – Как вы ни расписывали свои машины, а сомнение берет… Наш молодняк предлагает провести учебный бой. Твои как на это посмотрят? «Полоцательно»? Это как? А-а-а, понял, понял! Слетаем? Вот и хорошо. А провожатых я тебе дам, конечно. Штурмана полка дам, с ведомым. Завтра после обеда и слетаете. А к вечерку, когда готовность снимут, устроим воздушный бой. По рукам?

Так и сделали. Изучили район по картам, сдали штурману зачет, получили на складе полка американские спасательные жилеты с автоматами наполнения, и – с богом, вперед!

Знаете, морским летчиком надо родиться! Страшно, честное слово, страшно! Летишь, а вокруг синь. И сверху, и снизу. Из-за этой чертовой дымки не видно, где небо смыкается с морем. Кажется, что летишь в голубом шаре. Точнее – не летишь, а стоишь в воздухе. Лишь только если заметишь внизу кораблик, можешь с облегчением понять, что небо все-таки вверху… И еще… Знаете, я, конечно, могу и ошибаться, но над водой меняется звук мотора. По крайней мере, я с огромным напряжением следил за его работой. Аж устал. Честное слово.

Ну, как говорится, не одни боги на горшках сидят… Полетали в балтийском небе и мы. Не скажу, что привыкли, но не пугались уже точно. Вылеты прошли спокойно, мы никого не встретили.

А вечером был устроен учебный бой. На вопрос Голубева – кто будет летать от нас, я лишь широко повел рукой. Мол, выбирайте сами. Они и накололись.

Пройдя вдоль строя, Голубев выбрал самого «слабого» бойца. Юрку Лесных… Обманулся Василий. Поглядел на полные Юркины щеки, начинающее выпирать пузцо, иначе говоря – «морскую грудь» или «комок нервов» – и решил, что такой увалень большой опасности не представляет. Да-а… Мишка косолапый, любимец детворы в цирке, в лесу совсем другой зверь получается… Обманулся Василий.

Это быстро стало понятно и остальным.

Пара истребителей взлетела, прошла чуток, развернулась и над аэродромом разошлась. «Лавочка», имеющая мотор помощнее, резво пошла вверх. Только с «эталонным» «третьяком» такие шалости не проходят. При нужной скорости «Як» может на боевом развороте выскочить на полтора километра ввысь.

Но Юрка этого делать не стал. Он решил сделать «лавку» на вираже… Вот гвардеец, набрав превышение, пошел в атаку в пологом пикировании. Юрка разбежался ему навстречу. За миг, когда в реальном бою противник начал бы стрелять, «третьяк» вспорхнул вверх, перевернулся, упал и прочно сел «Ла-5» на хвост. Как пилот ни старался, Юрку он сбросить не смог.

– Все, кина не будет… – махнул рукой Голубев. – Садись, «попугай»!

Пара истребителей совершила красивую синхронную посадку. Мы сдержанно молчали.

– Это у вас самый слабый летчик? – подозрительно поинтересовался Голубев.

– Ага, Василий, угадал! Мы его вообще стараемся в полеты не брать. Летать он ваще не умеет…

Сзади грохнул взрыв смеха. Смеялись все, и «громы», и гвардейцы.

Вчера над Балтикой пронесся шторм. Вылетов не производилось. Мы продолжали усиленно готовиться к полетам над морем. Пора было приступать к выполнению боевой задачи. Затем немного распогодилось, и на аэродроме засуетился народ.

– Ну, что, «громы»? Пойдете сегодня с нами? – укладывая в планшет карту, задал мне вопрос майор Голубев.

– А вы куда, Василий?

– Штормом загнало наши тральщики, «охотники» и торпедные катера в бухту Гаково, недалеко от устья Невы. Цель для немцев желанная… Одним ударом много наворотить могут. Мы идем на прикрытие наших боевых кораблей.

– Конечно, и мы с тобой! Возьмешь нашу шестерку? Я тоже буду.

– Хорошо, Виктор. Только учти – идете в роли наблюдателей. Мы с вами еще не слетались, взаимодействие не отработано. Чтобы избежать сумятицы и мешанины, будете в прикрытии. Ваши цели – выпавшие из строя немцы и те, кто попытается захватить высоту. По рукам? Без обид?

– О чем говоришь, командир! Сказано – сделано.

– Вот и ладно… Готовьтесь – сейчас взлетаем.

Пришло время, и за двумя шестерками «Ла-5» взмыло звено Извольского и я с Базилем. Звено Кузи я оставил на дежурстве в готовности номер два. Пойдут на усиление или, еще что случится, – перехватят.

«Лавочки» разделились, одна группа пошла на Гаково, другая стала патрулировать на возможном курсе подхода немецких бомбардировщиков. Мы потянулись за группой Голубева.

Летая на полутора тысячах, почти под нижним краем облаков, мы приготовились к встрече с противником. Чуть ниже и впереди нас шла шестерка «Ла-пятых», выше и сзади – привычно зависла пара Кира. Все самолеты соблюдали полное радиомолчание.

Вдруг в наушниках раздалось: «Далеко справа!» – это кто-то из истребителей Голубева углядел фашистов. Покачиванием крыльев я дал команду приготовиться к бою. Восходящие потоки взбаламученного недавним штормом воздуха кидали наши истребители, но после моей команды строй обрел строгую четкость. Мы готовы.

Вот они! Теперь и я увидел шестерку немецких самолетов. Скорее всего – «Фокке-Вульфы». Точно, они! Началось…

Однако Голубев не торопится атаковать. Он уводит своих в сторону. Пошли за ним и мы… Я понимаю, комполка ставит передовую группу немцев, летящих на расчистку воздуха, под удар другой шестерки своих самолетов, а сам ждет подхода основных сил – бомбардировщиков и прикрытия немцев.

Впереди завязался бой. Слышались команды: «Соколы»! Слева тупорылые. Атакуем!», потянулись светящиеся пушечные трассы. В наушниках прогромыхал чей-то крепкий мат. «Пропускай его! Пропускай! Не тянись – подставишься!» И снова – трассы.

А вот и наши гости! Впереди строя бомбардировщиков широким фронтом идут две четверки «Fw-190». За ними вижу длинную колонну бомберов. По их флангам – еще по четыре «фоки». Сколько же вас…

Голубев дает на аэродром команду поднять усиление. И тут же приказывает своим: «Атака снизу, на скорости, бьем «лаптей»!»

Шестерка гвардейцев красивым виражом заходит в атаку на бомбардировщики. Пара «лавок» отсекает кинувшихся наперерез «фок». Огонь! Пушечные трассы кромсают строй «лапотников». Сразу задымили два бомбардировщика.

– Дед, не пора?!

Это Кир нервничает. Зря беспокоится. Мы вмешаемся лишь в случае крайней необходимости. Нельзя непродуманным вмешательством сорвать действия группы Голубева.