Сердце Артара (СИ) - Василенко Владимир Сергеевич

А еще стало понятно, что большинство этих панели с подсветкой и кучей всяких кабелей — просто маскировка. Еще немного — и колонна раскрылась, как цветок из бутона, обнажая свою светящуюся сердцевину.

Кажется, Стинг шепотом выдал что-то витиеватое и матерное, но остальные молчали, завороженно глядя на все эти метаморфозы. Лишь под конец Маретти негромко, но как-то торжественно произнес:

— Собственно, вот он. Объект номер три. С него все началось.

Это было похоже на огромный веретенообразный кусок льда, пронизанного ярко-голубыми светящимися прожилками, а в середине заполненного чем-то плотным и пульсирующим. В высоту объект был, наверное, метров пятнадцать — было сложно определить точнее, потому что колодец, в котором он располагался, пронизывал несколько этажей, а сверху и снизу к нему крепились массивные вспомогательные системы. Которые, к слову, выглядели уже менее чуждо. Как и вспомогательный каркас, в котором был закреплен этот огромный осколок, и сеть из сотен электродов, подключенных к нему.

— Это… Это… невероятно, — выдохнула Стелла, вцепившись в поручни и едва не переваливаясь через них. Эрик шагнул к ней ближе и осторожно взял за плечи.

— Невероятно. Немыслимо. Удивительно, — с несвойственной ему мечтательностью в голосе произнес Маретти. — Собственно, вот он, тот айсберг, о котором я говорил.

— Откуда вы все это узнали? — спросил я. — От своего заказчика?

— Да.

— Дайте-ка угадаю. Хаширо Окада — и есть ваш клиент?

— Он сохраняет инкогнито, мы общаемся только опосредованно. Но, думаю, да — это либо сам Окада, либо кто-то из его близких. Кто-то, кто в курсе.

— Что вам еще известно? Ну же, рассказывайте все, что знаете!

Стелла возбужденно повернулась к Маретти. Светящаяся громада Объекта номер три отражалась в ее расширившихся от волнения глазах голубоватыми огоньками.

— Этот объект — изначальный источник всех прорывных технологий, связанных с Эйдосом. Я не знаю, какими путями он попал именно сюда, как создавалось это хранилище. Но кампус этот раньше принадлежал засекреченному институту, и уже потом был передан NGG.

— И все это время никто не знал, что скрывается здесь, под землей?

— Странный вопрос, мисс Вайс. Вы ведь сами работали в компании.

— Я редко спускалась на серверные этажи, это не моя компетенция. Но был ведь технический отдел…

— Все лишь видимость. Я же говорю, в этой истории нагромождено очень много лжи. К примеру, мы находимся не на минус шестом этаже, а на минус девятом. И без специального кода вы сюда не попадете.

— А что на настоящем минус шестом? — спросил я.

— Практически такой же зал, но сплошь бутафорский.

— Так, подождите…

Стелла нервно прошлась из стороны в сторону, обхватив руками голову и пятернями заглаживая волосы назад.

— Но как… Если это какие-то древние ископаемые технологии, то как Окада и его соратники успели так быстро освоить их? Даже имея действующий прототип. Ведь нужны годы и годы, чтобы…

Она осеклась — видимо, сама догадалась.

— Субъективное время, мисс Вайс, — кивнул Маретти. — Благодаря эйдетическому трансу у Окады на все это было куда больше десяти лет.

— Но все равно — есть ведь ограничения по масштабированию субъективного времени. Да и вообще, нельзя находиться в ЭТ-фазе слишком долго…

— Все эти ограничения характерны только для нашего оборудования — оно еще несовершенно. Да и то, как я подозреваю, многие ограничения вводятся искусственно. Окада же работал непосредственно с исходной технологией. Он мог создавать виртуальные пространства, в которых время сжималось в десятки раз. Так что у него было практически неограниченное время для исследований. Сколько лет он на самом деле потратил, изобретая Эйдос — знает, наверное, только он сам.

— Но каким образом все это попало в руки частной компании? — спросил Стинг. — Мне лично вот это кажется самым невероятным.

— Ну, NGG — не совсем обычная компания. Изначально она была прикрытием для секретных разработок, так же, как и институт, в котором работала команда Окады. Но с тех пор, как исчез сам Окада, явно что-то пошло не так. В итоге слетело очень много погон и очень много голов. В буквальном смысле. В общем, это очень запутанная история, у которой к тому же многие концы ведут на самый верх. Я не берусь восстановить цепочку событий даже примерно — у меня не хватает слишком многих деталей паззла. Но итог мы все видим сами. Проект на какое-то время стал попросту бесхозным.

— Да как такое может быть? — недоверчиво фыркнул Стинг. — Это же стратегически важный объект! Да его охранять должны похлеще, чем ядерные боеголовки!

— Вы правы. И первые несколько лет так и было. Но, думаю, теперь, когда технологии, основанные на этой находке, уже не просто освоены, но и запущены в массовое применение, Объект номер три уже гораздо меньше интересен властям. Хотя далеко не все его тайны раскрыты.

— Ну а что с Артаром? — напомнил я. — Во всем вашем рассказе пока не было ни слова про Артар.

Маретти лукаво улыбнулся и выудил из внутреннего кармана свой курительный девайс. Затянулся и выдохнул, выпуская облачко ароматного пара.

— Вы до сих пор не поняли? — спросил он. — Это — и есть Артар. То, что вы называете ядром проекта — это огромная эйдетическая симуляция, уже существовавшая внутри Объекта номер три, когда Окада нашел его. И на примере Артара сам Окада и первые вирт-дизайнеры учились создавать вирты.

— Но этого… не может быть, — неуверенно улыбнулась Стелла, и губы ее предательски задрожали.

Маретти пожал плечами.

— Увы. Первые несколько лет они просто исследовали этот мир. А благодаря материалам, оставленным предтечами, учились создавать что-то подобное. Самой сложной задачей на том этапе было создание промежуточных прототипов.

— Могу себе представить, — задумчиво кивнула Стелла. — Между эйдетическими технологиями и цифровыми — такая пропасть… Примерно как между компьютерами и клинописными табличками.

— Но, тем не менее, команда Окады справилась. НКИ, Эйдос-модемы, современные виртуальные пространства — все это, конечно, в определенном смысле суррогаты. Они не стопроцентно повторяют артефакты древних, но достаточно успешно копируют их функции. А в чем-то даже и превосходят. К примеру, вирт-дизайнеры успешно сочетают цифровые технологии с эйдетическими.

— Так вот что вы имели в виду, когда сказали, что Артар существует гораздо дольше, чем мы думаем? — вспомнил я. — Сколько же ему лет на самом деле?

Маретти пожал плечами.

— Сложно сказать. Мы не знаем, сколько лет этим штукам. Но они явно лежали там, подо льдами, не одну тысячу лет.

— И вы хотите сказать, что этот древний мир в итоге использовали для какого-то дурацкого эксперимента? — впервые за все время подал голос Вульф. — Превратили… в игру?! Это ведь… Я не знаю. Все равно, что сокровища из египетской пирамиды отдать в переплавку!

— Так и есть. Уж не знаю, кому из руководства проекта пришла в голову эта гениальная идея. Но один из континентов Артара и правда был изолирован и превращен в полигон для экспериментов. Изначально на нем обкатывались возможности воздействия на эйдетическую симуляцию. Масштабирование времени, изменение законов физики, воздействие на разумных существ и так далее, и так далее. Из всего этого в итоге выросла концепция режима редактирования. Ну, а на более позднем этапе этот полигон отдали под более масштабный проект, который требовал подключения сотен и сотен тысяч пользователей. Ну, это мы уже обсуждали.

— Но ведь это… чудовищно! — уже с трудом сдерживая слезы, воскликнула Стелла. — Почему нужно было использовать именно этот мир, а не создать свою симуляцию? Скопировать, в конце концов?!

— Справедливости ради, на тот период они попросту этого не умели. Да, собственно, и сейчас вряд ли потянут.

— Но вы ведь сами говорили, что уже запускаются проекты, сопоставимые по масштабам с Артаром!

— Не с этим Артаром, — Маретти снова окинул взглядом мерцающую глыбу. Только сейчас я заметил, что она медленно проворачивается вокруг своей оси. — Вирты, с нуля создаваемые нами, еще десятки лет не смогут сравниться с работой древних. Ни по масштабам, ни по глубине проработки. И именно поэтому для эксперимента воякам нужен был именно этот мир.