Илья Одинец - Импланты
По неподтвержденным слухам, Соболев покончил с собой, и это наиболее вероятная версия, если учесть, с каким морем «негатива» пришлось ему столкнуться после операции. Не уготовано ли подобное и другим «читателям»? Не прокатится ли по стране волна самоубийств? Не станут ли эти имплантаты, после череды разочарований в себе и окружающих, вживлять себе только государственные служащие и только в целях охраны государства?
Бог не зря отказал человеку в возможности читать чужие мысли. Не нужно нам заглядывать в чужие души и копаться в чужом грязном белье. Ведь с появлением рентгена, способного просвечивать человеческое тело, никто не захотел приобрести себе эту установку. Пусть «читатели» постигнет та же судьба, пусть они используются только в интересах государственной безопасности.
«Понедельник»
N 823, август 2099 г.
Глава 2
Главное, выбрать не короткую дорогу, а правильную
Борис Игнатьевич сидел за столом в библиотеке, которая находилась на третьем этаже дома Кайла по проспекту Свободы, опершись руками о столешницу и закрыв лицо ладонями. В голове его бродили невеселые мысли. Если кто-нибудь прочитал бы второй слой, а то и заглянул на третий, то обязательно заметил бы, что оттенком мысли Голицына напоминали промокшую под дождем золу одинокого лесного костра. Да и чувствовал себя начальник службы охраны неважно: забытым, никому не нужным, разочарованным в самом себе.
«Стар я стал. Слишком стар, — с тоской думал он, — с элементарным заданием не справился. Стыдно».
Перед его глазами одна картинка сменяла другую, и каждая вызывала щемящее чувство горечи.
Вот он вскрыл первую посылку с куклой «Lolly». Голая, измазанная красной краской, она вызвала чувство отвращения и гадливости. И как он поступил? Вместо того чтобы насторожиться, пренебрег своими обязанностями, отдав приказ охране тщательнее следить за окружающим. А ему сразу следовало проверить всех людей, находящихся на территории владения Кайла.
Он задумался только при получении третьей куклы, но снова неверно оценил ситуацию. Не расследовал, действительно ли черные картонные гробы с игрушечными трупами приходят извне, даже не задумался о том, что кукол может подбрасывать кто-то из слуг. Поэтому предпринятая им мера, а именно «заточение» Кайла в «L&P», не возымела должного эффекта.
Увы, Голицын краснел, вспомнив, что именно предпринял, когда шестую «Lolly» доставили по новому адресу: распорядился установить дополнительные видеокамеры по периметру забора и ввел круглосуточное дежурство на дублирующем посту охраны. Естественно, этого оказалось недостаточно.
Правильное решение пришло к нему только при получении восьмой по счету посылки, что само по себе говорит о многом.
Борис Игнатьевич сильнее сжал голову руками.
«Стар. Слишком стар».
Он лично отправился в «Школу подготовки охраны», где Судьба свела его с нужным человеком. Имплант Алекс, помимо отличной физической подготовки, обладал важным преимуществом: в его мозг был вживлен «читатель». Именно это обстоятельство явилось ключевым в принятии решения. Тропинин поселился в поместье. Но и тут Голицын находил большой просчет: он так и не просканировал мысли служащих «L&P», и к тому же не объяснил ситуацию новому телохранителю. Может быть, Алекс подсказал бы старику верный путь, однако Борис Игнатьевич был слишком горд и уверен в себе, чтобы обращаться за помощью к мальчишке. Ему и в голову не могло придти, что он что-то упустил.
А вот Алекс напротив, показал себя с лучшей стороны. Благодаря тренировкам, теперь он готов сменить Голицына на его посту.
«Пора. А я — на пенсию. Тоже пора. Надо же быть таким идиотом! Надо же было превратиться в такого идиота!»
А как он вел себя при пожаре? Как самый распоследний дурак! Вытаращился на пламя, поперся проверять, остался ли кто-нибудь в здании, вместо того, чтобы послать на проверку одного из охранников и распорядиться об усилении бдительности на постах. Он мог бы догадаться, что поджог — всего лишь средство закрыть обзор камер видеонаблюдения. Ему нужно было связаться с постом, чтобы выяснить, какие из камер не показывают, и направить к ним пару-тройку человек. Тогда вора обязательно поймали бы.
«Старый дурак!»
Борису Игнатьевичу было горько сознавать, что он стал слишком стар не только для любовных утех, но и для работы, а еще горше делалось оттого, что слишком уж болезненным путем он это выяснил, слишком много ошибок совершил, и теперь Кайл должен выплатить похитителю десять тысяч кредитов. И кто знает, не является ли это началом, не попросит ли вор еще десять тысяч, и еще… О последнем Голицын не стал говорить нанимателю, но тот и без него понимал, как бывает: выплатив первую сумму, рискуешь выплатить и вторую, и третью.
Не добавляла во внутренний фон Бориса Игнатьевича ярких красок и безнаказанность преступника. Поймать его, имея на руках лишь расплывчатый портрет черноволосого мужчины, невозможно. Голицын проверил электронный кошелек, через который действовал вор, и подтвердил собственные опасения: вычислить конечный пункт местонахождения денег нельзя. Существовало единственное средство: обратиться во все банки с просьбой сообщить обо всех крупных поступлениях на расчетные счета клиентов, а потом проверить каждого. Но подобную информацию ни один банк разглашать не станет. Похоже, это идеальное преступление. Даже полиция здесь не поможет.
Оставался последний шанс поймать преступника, и его Голицын упускать не собирался. Если вор окажется жадным и захочет откусить от пирога кусок побольше, его обязательно поймают, уж Борис Игнатьевич об этом позаботится. Только бы подлец не остановился на достигнутом, только бы десяти тысяч ему действительно показалось мало!
Неважно, какой способ он выберет, но ему каким-то образом придется сообщить о новых требованиях. Если вор предпочтет лично подложить записку, его поймают. Телеграфная пересылка тоже исключена — в этой сфере у Голицына были свои люди, и они обязательно запомнят человека, отправляющего телеграмму.
Письменная форма исключается — вор не станет рисковать и отсылать письмо с требованием по почте, зная, что письмо легко может затеряться и не дойти до адресата. Электронные способы связи проверить еще проще — ай-пи адреса компьютеров уникальны и Голицыну не составит особого труда узнать, откуда именно отправили запрос. Тут уж вору действительно остается надеяться на собственную ловкость или ловкость помощника. А это — прямой путь в лапы начальника службы безопасности.
Однако в каждой безвыходной ситуации найдется маленькая лазеечка, которую пострадавшая сторона рискует не заметить, и Голицын уже нашел одну, и не исключал, что злоумышленник может найти и другую. Вор уйдет безнаказанным, если разместит просьбу о выкупе в газете вместе с очередным отрывком сценария. У газетчиков нет возможности и необходимости отслеживать отправителей почты и электронных писем.
«Старик. Беспомощный и глупый. Пора и честь знать. Уйду на покой. Как только разберусь с этим ловкачом… если разберусь. Может, и вправду признать поражение, передать дела Тропинину, и уехать?».
Голицын вздохнул. Деньги на спокойную одинокую старость он заработал, мало того, его состояния хватит как минимум двум поколениям. К Кайлу привязанности Борис Игнатьевич не испытывал, и его ничто не держало в сгоревшем поместье, а тем более здесь, на проспекте Свободы. Он мог уехать в любой момент. А теперь, когда ему на смену «подрос» Тропинин, мог уехать с чистой совестью: Кайл не останется без охраны. Единственное, что мешало начальнику службы безопасности суперзвезды оставить свой пост, это сознание некой неправильности. Чего-то такого, в чем Голицын не мог себе признаться.
В глубине души он был рад неудачам Кайла: один из его домов требует ремонта после пожара, сценарий «Командора» вот-вот напечатают в газете, у суперзвезды требуют денег, выход фильма грозит провалиться…
Голицын тщательно скрывал подобные мысли, прятал их на третий слой, подальше от Кайла, который мог читать первые два. Борис Игнатьевич не хотел, чтобы эта информация стала известна кому-то, кроме него, не хотел рассекречивать свою самую большую тайну: в глубине души начальник службы безопасности хотел, чтобы Кайл понес наказание за свое высокомерие, самоуверенность, эгоцентризм, хвастовство и небрежение к людям, а главное, за убийства и насилие. Хотел, чтобы Кайла посадили.
Может быть, поэтому Голицын в последнее время допускал столько ошибок? Может быть, подсознательно он хотел, чтобы Кайл так или иначе пострадал? У самого Бориса Игнатьевича на этот счет были строгие принципы: он не мог подвести нанимателя и не мог сам его наказать. Так неужели внутреннее «Я» Бориса Игнатьевича оказалось сильнее принципов и обмануло Голицына ради того, чтобы хотя бы попытаться восстановить справедливость? Не потому ли нанял на работу импланта-«читателя», чтобы тот выполнил за Голицына грязную работу: прочел мысли звездного засранца и отдал бы в руки правосудия? Ведь Борис Игнатьевич не мог не понимать, что нанимая на работу идеалиста. Это же настоящая бомба замедленного действия!
