Семен Кожанов - Последняя черта

— Нам бы людей еще… — Ветров смотрел на меня такими восторженными глазами, что я не удержался от усмешки.

— Людей, говоришь, — я немного подумал и выдал: — Организуем две штурмовые тройки: первая тройка — Енот, Шило и Тазик. Старший — Енот. Ну а вторую тройку, возглавишь ты, Данила. Сам под себя и найди двоих бойцов.

— А кого брать? — спросил Ветров.

— Сам решай, кого брать. Тебе же с ними идти под пули. Все, выполняйте приказ, а у меня еще дел по горло, — я отмахнулся от Данилы. Но потом у меня промелькнула одна мысль: — Сквозняк, а Варвара Крашина приехала?

— Да, я ее видел вчера утром. И сегодня видел, она ходила злая как черт. Ее Владимир не взял для засады, вот она и злится.

— Отлично. Найди ее и предложи роль штатного снайпера.

— А может, не надо? — в голосе Ветрова прорезались презрительные нотки: — Она же страшная. И злая все время ходит. Еще и вредная.

— Ну и что, зато она чемпион Европы по стрельбе.

— Хорошо, — обреченно произнес Данила и, махнув парням рукой, пошел по коридору.

— Слушай, Алексей, а может, ты и меня в свой отряд запишешь? — неожиданно спросил Захаров, стоявший все это время рядом со мной.

— Гриня, а оно тебе надо? Ты же не боевик, ты — сыскарь. Хочешь помочь, занимайся тем, что у тебя лучше всего получается, — лови злодеев.

— Так-то оно так, но хотелось работать в коллективе. Одному как-то страшно!

— Так в чем проблема? Собери свой собственный отряд. Подтяни своих бывших коллег. Будешь у нас возглавлять отдел контрразведки.

— Контрразведка, говоришь? Смерш? А что, вполне возможно!

Я открыл дверь комнаты и пропустил внутрь Захарова. Сам зашел следом, включил свет и кофеварку, из шкафа достал бутылку коньяка. Бывший мент, увидев бутылку коньяка, тут же открыл холодильник в поисках закуски.

Когда в комнату ввалились весело гомонящие гости, на столе стояла бутылка коньяка в окружении нехитрой закуски — порезанная колбаса и несколько банок маринованных грибов и оливок.

Дальнейшее совещание происходило весело и непринужденно — сказывались выпитое спиртное и недавняя победа над врагом. Захаров предложил сегодня же ночью устроить облаву и разгромить выявленные им «лежки» злодеев. После долгих споров решили, что лучше всего будет перенести облаву на утро — за ночь успеем составить список штурмовых команд, распределить между группами объекты и самое главное — дать возможность подчиненным хоть немного поспать. Во время обсуждения я вскользь обмолвился о том, что уже сформировал свою собственную группу, и в ее состав вошли те парни, с которыми я участвовал в бою. Собравшиеся в комнате отреагировали спокойно — все-таки это великое искусство выдать нужную информацию в подходящее время.

Среди списка объектов, известных Грише, было восемь частных домов и две квартиры. Захаров сразу обозначил два дома, в которых, по его мнению, были исключительно боевики. В остальных местах могли находиться и мирные граждане. Я сразу же «застолбил» за своей группой эти два дома. С одной стороны, это могло показаться безумством — лезть прямо в пасть к хищнику, но с другой стороны, всегда легче вести штурм, когда знаешь, что не будет невинных жертв. Расстреляем издалека эти дома и все.

Разошлись уже под утро — в четыре часа. Я выпил еще две таблетки болеутоляющего и завалился спать.

Глава 12

Как ни странно, но что мне снилось, я не помнил. Наверное, это сказывалась лошадиная доза болеутоляющего, которую я принял, а может быть, это было последствие контузии. Другой бы радовался, что его перестали мучить кошмары, а я расстроился. Как то, знаете ли, привык к этим ночным сновидениям.

Сразу после пробуждения я выпил очередную дозу таблеток и, одевшись, поплелся на свежий воздух. Во дворе, как всегда царило оживление и суета. Трупы убитых во время вчерашнего боя уже убрали — наверное, похоронили. Рядом с входом в спальный корпус интерната стояли моя «Хонда» и трофейный милицейский «УАЗ». На мой внедорожник нельзя было смотреть без содрогания в сердце — снежно-белая полированная поверхность бортов была выкрашена черной краской из аэрозольных баллончиков. Покрашена машина была плохо. Очень плохо! Краска легла неравномерно, вся машина была в каких-то разводах и потеках. Плюс ко всему, видимо, использовали краску разных производителей, потому что черная краска отличалась и по оттенку. Помимо всего прочего, на крыше «Хонды» красовались два приваренных штыря. К ним должен был крепиться станок для пулемета.

«УАЗ» тоже выглядел как машина из фильма про апокалипсис: пулеметный станок на крыше и еще одно крепление для ручного пулемета спереди, рядом с водителем. Лобовое стекло было забрано металлической сеткой, ее в металлической рамке приварили прямо поверх стекла. Всю милицейскую атрибутику содрали и тщательно забрызгали краской.

В целом обе машины выглядели вполне прилично. Рядом с машинами кипела работа. Енот, одетый только в шорты, варил из металлического прутка второй станок, а Тазик, вместе с еще одним парнем, разбирали автомобильные шаровые передачи.

На брезенте, рядом с «Хондой», горкой лежало оружие: пулемет Калашникова, ручной пулемет Калашникова, четыре АКМа, на двух автоматах были закреплены подствольные гранатометы, три ППШ и три АВТ-40. Отдельно лежали гранатометы: три одноразовых «Мухи» и РПГ-7, с пятью зарядами к нему. Бля! Что «Мухи», что РПГ-7 были безнадежно устаревшими моделями, хотя и не менее эффективными, чем их последующие версии.

Я приказал парням сворачивать свою трудовую деятельность и загружаться в машины. Вместе с Шилом мы вынесли все мои вещи. В тех сумках, что мы несли, было оружие, боеприпасы и снаряжение из моих личных припасов. Я планировал сменить основную базу для своего отряда. Когда мы с Толиком Скорошиным вышли из дверей интерната, то я увидел рядом с нашими машинами еще и темно-зеленый «Виллис» — американский армейский автомобиль повышенной проходимости, известный всем по фильмам о Второй мировой войне. В нашем городе «Виллис» был только у Испанца.

— Ну что пан командир, возьмешь меня в свою сотню? — Испанца было не узнать, сейчас он был в американском камуфляже, больших мотоциклетных очках и танковом шлемофоне.

— Испания, а чего это ты к нам в отряд набиваешься? — спросил я, закидывая сумки в багажник «Хонды».

— Пан атаман, да не хотят они меня на дело брать. Серов и Кожанов сказали, что я очень старый для их отряда, а Дорушевич, пердун старый, тот сказал, что у них командный состав укомплектован, а рядовым бойцом они меня не возьмут. А у меня, между прочим, три командировки «за речку» были в молодости!