Александр Харников - В царствование императора Николая Павловича

Из подъехавшей к месту схватки кареты выскочило еще три человека, среди которых был и их старый знакомый, мистер Паркер. Это были англичане, которые оказались более серьезными противниками. Не сговариваясь, они бросились в атаку, размахивая тростями.

Денис перестал дурачиться, получив сильный удар по плечу. Он отскочил в сторону, выхватил из рукава своей поддевки нунчаки и стал раскручивать их, готовясь отразить удар противника.

Никифор, отбив нагайкой удар тростью, стал кружить вокруг британца, пытаясь выбрать момент для единственного решающего удара. Но инглиз орудовал тростью, как шаолинский монах шестом.

Ну, а на Александра набросился сам мистер Паркер. Тот, похоже, занимался в свое время чем-то вроде бокса. Когда Шумилин перехватил трость и, вспомнив уроки самбо в динамовском спортзале, вывернул ее из руки инглиза, мистер Паркер встал в стойку, издали похожую на боксерскую. Он обрушил на Александра град ударов. Бывший опер старался блокировать их, но все же пропустил несколько. Улучив момент, Шумилин разорвал дистанцию и нанес сильный удар головой в лицо мистеру Паркеру. Тот отскочил назад и яростно затряс башкой. Из рассеченной брови во все стороны полетели капли крови.

К тому времени Денис, обезоружив своего противника ударами нунчаков по локтям и предплечью, тем же коронным ударом ногой отправил инглиза в нокаут. Никифор же, изловчившись, нагайкой выбил трость из рук своего оппонента, а потом довольно жестко швырнул его на землю и, достав из кармана веревки, стал вязать британцу руки.

Мистер Паркер, окинув подбитым глазом поле боя, понял, что игра проиграна, и бросился к карете. Кучер, который до того момента весьма индифферентно наблюдал за побоищем, схватил вожжи и приготовился «кнутом зажигания» с ходу включить «третью скорость» своей квадриги.

Добежав до кареты, мистер Паркер распахнул дверцу и, схватив с подушки сидения маленький «дорожный» пистолет, обернулся и выстрелил в Шумилина. Пуля попала Александру в грудь, но броник удержал ее. Правда, ощущение было незабываемое – словно лягнул здоровенный жеребец.

Британец, который приготовился вскочить на подножку кареты и скрыться с поля боя, неожиданно взмахнул руками и упал на землю. В его правом бедре торчал метательный нож морпеха. А подскочивший к карете Никифор, схватив за рукав кучера, легко, словно тряпичную куклу, сдернул его вниз.

Шумилин огляделся по сторонам. Небольшой пятачок у цирка напоминал место сражения. На земле лежало несколько неподвижных тел. Поляк, которому Александр прыснул в глаза перцовым газом, завывая от боли, стоял, раскачиваясь из стороны в сторону, и скреб пальцами глазницы. По щекам его ручьями текли слезы. Второй «крестник» уже немного отошел от удара и с кряхтеньем пытался разогнуться, но у него это плохо получалось. Мистер Паркер сидел, прислонясь к колесу кареты, пальцами зажимал рану на бедре, из которой сочилась кровь, и с ненавистью смотрел на Шумилина. А перед ним с издевательской ухмылкой стоял Денис и вытирал сорванным с шеи британца галстуком свой метательный нож.

– Ну что, дядя Саша, – сказал он, – это была славная охота. – Потом, заметив, что Шумилин морщится от боли, посерьезнел и спросил: – Что, эта скотина все-таки в вас попала?

– Попала, да, слава богу, броник выдержал, – сказал Александр. – Давай, Денис, хватит трепаться. Вы быстренько с Никифором обшарьте этих уродов и свяжите их. Очухаются – вам снова придется их гасить.

Потом, почувствовав, что наступает «отходняк» – руки начинают трястись, а ноги подгибаться, он подошел к карете и присел рядом с британцем.

– Хау ду ю ду, мистер Паркер, – сказал Шумилин, – как вам понравилось начало нашего знакомства? Поверьте, продолжение будет не менее увлекательным…

Кончилась же «битва при Фонтанке» следующим образом. Через несколько минут после того, как всю польско-британскую шайку-лейку связали по рукам и ногам, из дома на Фонтанке, в котором располагалось III отделение, примчался сам граф Бенкендорф, и с ним десяток конных жандармов. Потом подъехали две казенные зарешеченные кареты, куда упаковали всех побежденных. Победители же погрузились в «трофейную» карету, на которой приехал мистер Паркер со своими спутниками.

По дороге Александр Христофорович от души отчитал Шумилина, который так и не сумел скрыть дырку от пули на своем сюртуке.

– Ах, Александр Павлович, – с досадой говорил он, – ну вы же не мальчик, в самом-то деле. И зачем вам надо было лезть в эту свалку? А если бы с вами что-нибудь случилось? Государь мне голову бы за это оторвал!

– Все в порядке, Александр Христофорович, – Шумилин попытался успокоить расстроенного графа, – вы видите, я цел и почти невредим. Зато мы задержали всех этих мазуриков, и теперь вытрясем из них всю правду. Денис у нас умеет не только метко стрелять и ножи кидать. Он может даже сфинкса на набережной Невы разговорить.

– Все шутите, Александр Павлович, – Бенкендорф немного успокоился, но все еще, уже скорее по инерции, продолжал ворчать: – А я вот почти уверен, что государю уже доложили о случившемся.

Граф как в воду глядел. Через полчаса после того, как задержанных выгрузили у ворот III отделения, а Бенкендорф пригласил Шумилина со спутниками в свои апартаменты, прикатил сам Николай Павлович. И опять бывшему оперу пришлось выслушивать упреки в свой адрес, только на этот раз из уст самого монарха.

– Не ожидал от вас этого, честное слово, не ожидал, – распекал император Шумилина. – А вы, молодой человек, куда смотрели?! – обратился он к Денису. – Почему не остановили Александра Павловича и дали ему влезть в драку? Ведь его могли убить! Увижу Виктора Ивановича, расскажу ему, какой легкомысленный у него племянник!

Потом царь грозно посмотрел на Никифора, который при виде разгневанного монарха как-то весь скукожился и бочком-бочком двинулся к двери, стараясь улизнуть.

– А ну, куда! – громовым голосом заорал царь. – Стоять! Ты кто такой?!

Казак замер на месте, ни жив ни мертв от страха.

– Ваше величество, – Шумилин попытался успокоить императора, – это Волков Никифор, казак, которого дал нам в помощь граф Бенкендорф. Без него мы бы не справились с супостатом.

Николай успокоился и уже благосклонно посмотрел на Никифора.

– Молодец, хвалю, – сказал он, потом пошарил у себя в кармане, достал золотой полуимпериал и протянул его казаку. – Возьми пока. Надеюсь, что и дальше ты будешь служить мне так же исправно.

– Рад стараться, ваше императорское величество! – гаркнул во всю глотку Никифор, вытягиваясь в струнку.