Роман Злотников - Прекрасный новый мир

Вдоволь насладившись цветовыми переходами на физиономии Грона, вызванными озвучиванием имени жертвы, которую он должен был публично обезглавить, Черный барон вызвал из коридора четверых дюжих стражников звероватого вида, ничем не напоминавших тех пузатых и апатичных тюремных стражей, мимо которых Грон с такой легкостью прокрался в ту незадачливую ночь. Похоже, до того момента как повстречал кого-то из этих… Как видно, это были люди из личной гвардии барона. Они сняли Грона с пыточного щита и оттащили в одну из камер тут же, в подвале, где сразу заковали в колодки. Пока его волокли, Грон прикидывал шансы на то, чтобы наброситься на стражников и, вырубив одного-двух, прорваться обратно в пыточную, где и прикончить Черного барона, но шансы на успех были слишком малы. После нескольких часов висения на пыточном щите у Грона затекли руки и ноги, к тому же эти четверо выглядели далеко не новичками и вооружены были короткими дубинками. Если бы у них был хотя бы один клинок – можно было рискнуть, а дубинки… И следующие пять дней Грона практически не беспокоили. Только пару раз заходил Черный барон, да его немой палач каждый день приносил миску наваристой мясной похлебки и вдоволь хлеба и кормил его с ложечки. Как видно, барон был заинтересован, чтобы Грон не сильно ослабел и к моменту представления находился в приличной форме.

Все это время Грон напряженно размышлял, что можно предпринять. На Брована рассчитывать было сложно. Его явно держали где-то наверху. К тому же на третий день пребывания Грона в тюремном подземелье как раз пришелся пятый день нахождения Брована в местной тюрьме, так что он, скорее всего, уже покинул эти гостеприимные стены. Двое людей Шуршана, которые числились среди трущобников, вероятно, либо тоже уже покинули, либо скоро покинут город. Они знали, в каком трактире остановились Грон и Газад, а Газада вряд ли вяли без шума, и потому утром об этом происшествии должен был судачить весь город. А значит, никакого резона задержаться в городе у них не осталось. Так что ему можно было надеяться только на одного человека – на самого себя. Но как бежать с закованными в колодки руками и ногами из запертой камеры, в которую раз в день заходит немой палач, по-собачьи преданный тому, который тебя в эту камеру засадил, он так и не придумал.

Последний день тянулся долго. В конце концов Грон едва не сломал голову и решил, что самым разумным будет действовать по обстановке. В конце концов, когда его выволокли на террасу храма Сама и Ома на Тамарисе, там тоже до последнего было непонятно, чем все кончится, но вырвался же! Вот и теперь будем надеяться, что жизнь подкинет шанс если не спасти принцессу, то хотя бы достойно умереть. Это же очень важно – суметь достойно умереть…

Маленькое окошко в двери, забранное толстой решеткой и, скорее всего, предназначенное для наблюдения за заключенными (хотя что можно разглядеть в не-освещаемом помещении?) и являвшееся единственным источником света в камере, поскольку в дальней стене коридора имелось небольшое оконце, почти слилось цветом с остальной дверью. Это означало, что снаружи наступила ночь.

То состояние, в которое погрузился Грон, сложно было назвать сном, ибо заснуть, когда твои руки и ноги закованы в массивные колодки, совершенно невозможно. Если попытаться как-то изменить положение затекшего тела, то руки и ноги начинают торчать совершенно невообразимым образом, а края колодок больно впиваются в тело. Скорее это было некое забытье. Но даже в этом состоянии реакции Грона оставались довольно настороженными, и, когда с наружной стороны двери его камеры послышались какие-то звуки, он мгновенно очнулся и замер. Некоторое время ничего не происходило, потом последовал короткий, тонкий звук, а затем дверь чуть приоткрылась и раздался тихий шепот:

– Онотьер…

– Брован? – удивленно, но не забывая о необходимости говорить тихо, отозвался Грон. – Так ты не бежал?

– Не-а. Как у нас в камере прошел слух, что Черный барон поймал какого-то лазутчика, так я решил, что, пожалуй, стоит немного подзадержаться. – Брован осторожно проскользнул в камеру. – Ну как вы тут?

– Как видишь, – криво усмехнулся Грон.

Брован наклонился, и в следующее мгновение Грон почувствовал, как его руки ощупывают колодку.

– Ну это ничего, это мы сейчас мигом… – пробормотал Брован. – Вы уж простите, что я раньше не пришел. Надо же было не только до вас добраться, но еще и придумать, как отсюдова выйти.

Через пять минут Грон с трудом поднялся на ноги и начал растирать затекшие в колодках руки. Между тем Брован продолжал рассказывать:

– Мне парни маляву с воли прислали. Когда слух прошел, что в трактире на главной площади ночью шум был, они сразу неладное заподозрили. А как узнали, что это вас с Газадом повязали, так сразу начали напрягаться. Сейчас у них свора из шести человек, все бывалые. Этой ночью будут в подворотнях у тюрьмы прятаться, чтобы, если нам с шумом прорываться придется, с той стороны помочь. И это, онотьер… – Брован слегка замялся, – не знаете, где Газада держат? Я тут одного стражника прикормил, так он про вас разузнал, а про Газада – никак.

– Нет больше Газада, – глухо отозвался Грон.

– Вот оно как… – протянул Брован.

Они с минуту помолчали, а затем Грон спросил:

– Принцессу держат здесь?

Поскольку Мельсиль была объявлена отравительницей, ее вполне могли уже и заключить в тюрьму.

– Принцессу? – Брован озадаченно потер лицо. – Да не знаю. Про принцессу ничего не спрашивал.

Грон стиснул зубы. Принцессу надо было отыскать кровь из носу. Несмотря на то что всю эту операцию Черный барон затевал с главной целью накрепко повязать его, Грона, кровью невинной жертвы, абсолютной потерей репутации и так далее, как это принято по самому жесткому способу вербовки, каковой единственный этим уродом, как видно, и признавался, принцесса уже была приговорена. Если даже Грон сбежит, казнь все равно состоится. И ее смерть ляжет черным пятном на совести Грона.

– Ты слышал о Черном бароне?

Брован ухмыльнулся.

– Ну а то. Кто ж здесь о нем не слышал. Его тут Соседом кличут.

– А где он сам?

Брован пожал плечами.

– Да здесь где-то.

– Где-то?

– Ну да, туточка все подземелье тюремное стенками поделено, такие лабиринты…

Грон шумно выдохнул. Ну конечно, вряд ли Черный барон не озаботился забиться в самую дальнюю и укромную щель, с его-то инстинктами.

– Значит, будем искать.

– Кого? – удивленно спросил Брован.

– В первую очередь принцессу, а если повезет, то и барона.

– Э-э-э, онотьер, – осторожно начал Брован, – мне кажется…

– Ты не знаешь, что ее завтра должны казнить?