Полковник - Евгений Борисович Коваленко
— О мля!
Восхитился братан.
— А тож!
Выдал я и начал светить в дыру диаметром чуть менее сантиметра.
Все оказалось совсем просто. Полазил в отверстии электродом и уперся в толкатель. Нажал и задвижка отодвинулась.
— Вуаля! Я картинно распахнул дверь.
— Ого! Толщина матерая!
Миха ткнул в дверь.
— Ага. Набрана не из доски а из сотого бруса.
— Листвяк?
— Конечно.
— Ха! Сотка!
— Ага. Тут только из пушки вскрывать. Можно и граником или гранатой.
— Нее. Граната не возьмет.
— И то верно. Ну чего? Пошли вниз?
— Конечно!
— Стоп!
— Чего?!
Удивился Миха. Давай назад, я за матушкой.
— Ааа?
И тут у Михи полыхнули глаза.
— Опа! Слыш, Инженер?! А вдруг там стволы?!
— Пффррр! Миха. В Сибири стволы у всех. Даже и тех, кто на зоне как дома, а дома не больше месяца и опять на зону. Винтовки и револьверы у каждого первого, пулеметы и Маузеры у каждого второго, да даже пушки у народа заныканы.
— Да ладно?
Недоверчиво выдал Миха.
— Зуб даю. Ты Борисова знаешь?
— Из спецназеров?
— Ага. Дядь Юра Борисов. Так вот. Он решил оформить на себя пару тачек с нашего склада. УАЗ таблетку и УРАЛа. Дома у него огромный сарай и он решил переделать его под временный гараж. Начал мерить и выплыла непоняточка. Снаружи сарай длиннее внутреннего
размера на два метра. Он возьми да и оторви досочку от задней стенки. Посветил фонариком, досочку прибил обратно да и дунул к своему командиру капитану Синицину.
Я покивал головой.
— Ага, ага. Пушка. 76 мм, с передком. Трехдюймовка с коротким стволом. Еще с первой мировой или революции.
У братана глаза на лоб. Ну хоть что то его пробило.
— Да ну нах?!
— Реально. Ты только не трепись. Сам понимаешь, за пушку пятерой не отделаешься, тут от десятки и выше светит.
— Братан! Ты че?!
— Миха. Я тебя предупредил, ты услышал.
— Да все. Забыли. А это? Снаряды есть?
Ну писец! Миха пропал. Маньяк пострелушочный.
— Не. Снарядов нету, но найдем.
— Оооо! Тема!!
Миха, уставился на меня как ребенок на полки с конфетами.
— Да постреляем конечно.
— Мляяя! Тема!
Удовлетворенно и даже с улыбкой рявкнул Миха, и поднялся по ступенькам на выход.
Миху я тормознул, а сам убежал за видеокамерой. Такие действия надо фиксировать, и матушку позвать необходимо. Мало ли чего там? Оружие ее мало интересует. А вдруг монетки где прикопаны аль гарнитурчик с брюлами для принцессы. Это Сибирь, тут и Колчак с золотом пропал, и Чингизиды шлялись, да и Китай не далеко. А уж сколько купчин сгинуло на сибирских дорогах! Да что там купчины! В 1785 году вышел караван из Нерчинска в Тобольск. Триста саней загруженных пушниной, золотом и камушками самоцветными. И где? А никто и не знает. Вышли и пропали. А ведь там более восьмидесяти пудов только золота было! Оно всяко бывает, это Сибирь. Тут власти никогда и никакой не было. Ни при царе, ни при коммунистах, тем более при дерьмократах. Да тут даже Чингисхан власти не имел. Надоели властные придурки, народ сел на кочи и уплыл подальше от идиотов. А неохота сниматься с места насиженного, так можно и в штыки и сабельки взять дурачков. Целые команды по тихому вырезали. Масса примеров. В Сибири народ вольный, рисковый и оружный. Все сбиты в кланы или рода. С детского садика или начальной школы все распределились, сбились в кучки и живут по своим, клановым законам в своих закрытых мирках. Именно из этой сложившейся социальной системы Сибири я и рванул в Сибирь. Ну и экология конечно. Моя нейросеть вынесла мне благодарность перед строем и принялась усиленно выводить шлаки и яды накопленные в Москве.
Сестренки были в садике, мамуля их туда сплавила что бы под ногами не путались, а мамуля сидела недалеко от печки. На печке что то кипело и жарилось. У меня потекла слюна а мамуля кивнула и тут же оповестила.
— Через полчаса!
— Да не! Пошли, глянешь чего там в леднике.
— А чего там?
Удивилась мамуля.
— А мы еще не заходили. Одевайся, а я камеру возьму, запишем для памяти и истории.
— Сгорит же!
Я махнул рукой и разувшись прошел к печке.
— Уберу пока, придешь и доваришь.
— Ишь ты! Командир! На кухне баба командир.
— Да пойдем уже. Там точно что то интересное будет.
Мамуля покачала головой и накинув фуфайку пошла за мной.
За второй дверью начинались плавно опускающиеся ступени. Ровно девять штук. Я было подумал что сюда вложили стандартный пролет из ступеней в обычной многооэтажке но ступив на первую я сообщил всем.
— Это дерево! Пока не суйтесь, я проверю. Я легкий.
Попрыгал на каждой ступеньке и сообщил.
— Крепкое дерево, выдержит, спускайтесь
Пока народ спускался я высветил фонарем с каски и фонарем с видеокамеры помещение. А тут и Миха нарисовался с прожектором в руках.
Стоим и переглядываемся друг с другом. Увы. Одна из балок перекрытия лопнула, ее подперли двумя стволами из березы, но этот мало помогло. На полу лендника более трех кубов земли осыпавшейся сверху. Матушка вздохнула.
— Вот оно как? В этом году точно не успеем восстановить. А какой хороший подвал.
— Ну это мы еще посмотрим.
— Храбро и опрометчиво заявил я и прошел с камерой в помещение.
— О! И все таки, кое чего есть!
Радостно заявил я.
— Стволы?!
— Гукнул Миха.
— Лучше Миха. Древности!
Матушка и Миха встали рядом и Миха высветил склад раритетов.
— Это че?
— Это Миха довольно редкая штука.
Я уже копался и протирал от пыли высокие ящики.
— Это напольный радиоприемник выпуска 1935 года.
А это редкость даже для времен выпуска. Это напольный патефон. Ого! Да тут полные полки пластинок!!! Ого! Вертинский!
Патефон.
— Ух ты! И запас иголок есть! Ладно! А это чего?
И тут я даже взвизгнул.
— Ух ты!!
— Чего там!
— Свети Миха. Старинные часы для кабинета. Смотри!
Я ткнул в шильдик на задней стороне двери.
— Видал! 1857 год! Вирджиния! С США притащили часики! Середина девятнадцатого века!
Успокоившись, я посветил в углы, Миха тоже посветил туда и сюда и мы решили выбираться наверх.
Генератор вырубили, двери я закрыл, сидим и обедаем. Миха, прожевав очередной кусок мяса и видимо насытившись спросил.
— И чего делать будешь?
— От туда надо все вытаскивать и ставить где то дома. На морозе оставлять нельзя.
— А с ямой чего?
Спросила матушка.
— Завтра поеду в Раек и на нашей бирже найму
