Олег Кулагин - Московский лабиринт
Мы бежали, насмерть испуганные. Ещё не привычные к свисту пуль. А ты чуть замешкался и второй раз нажал спуск.
Взвизгнула овчарка. Сшибла ветки автоматная очередь. «Женька!» — закричала я, поворачиваясь. Ты стоял, тяжело привалившись к сосне. И судорожно дёргал затвор «макарова».
«Женька!»
«Уходите!»
На твоей куртке — кровь.
«Беги, Таня…»
Я стою как вкопанная. Бежать уже поздно.
Наваливаются, сбивают с ног. Заламывают руки, стягивая их пластиковыми «браслетами».
А потом долго убивают тебя.
«Перестаньте, гады!» — Я кричу, рвусь. Балтийский лейтенант покуривает сигаретку, наблюдая, как удары тяжёлых башмаков перемалывают твоё тело, в кровавую маску превращают лицо…
Нет!
Я не хочу это помнить!
Прости, Женька… Не смотри на меня так, не смотри… Уходи из этого проклятого леса… Зачем ты здесь?
Будто судорога бежит по телу. На меня накатывает ясность. Ещё более холодная, чем жидкий металл вокруг меня.
Всё должно повториться! Много раз! Чтобы я сама попросила забытья…
— Беги! — умоляюще выдавливаю. — Пожалуйста, беги отсюда!
Он стоит. А я всё глубже проваливаюсь в ледяную ртуть. Тело немеет. И нет сил сопротивляться…
Он склоняется надо мной. Его лицо совсем рядом.
Прости меня, Женька. Я всех предала… И тебя тоже.
— Дай руку, Таня!
Непонимающе, автоматически я тяну свои закоченевшие пальцы, и они растворяются в его теплой ладони…
Глава 15
Ночь держится только у западного края неба. Алмазные искорки еще горят на тёмно-синем. А с востока всё сильнее разгорается красное…
Я сижу на траве. Дрожащая, покрытая липким потом. И слабая, как привидение. Я ведь и была им — совсем недавно.
От росы штаны намокли, но холода не чувствую. Я вообще мало что чувствую… Тело возвращается ко мне не сразу. И первые секунды я лишь разглядываю мир вокруг, словно очередную виртуальную картинку. Потом приходит озноб. И с ним — твёрдая уверенность, что так плохо может быть только в Реале…
Я выкарабкалась! Спасибо тебе, Женька…
Встаю и на негнущихся, чужих ногах ковыляю к «хаммеру». Падаю, ползу. Снова поднимаюсь и бью кулаком в зеленый бок машины.
— Вставайте!
Распахивается дверца. У Чингиза — самый чуткий сон.
— Таня? Что такое?..
— Подъём!
Физика никак не могут разбудить. Я трясу его за плечо:
— Вставай, Артёмчик… Вставай!.. Смерть проспишь…
Конечно, я вру, Артём. Мы спасёмся. Теперь — обязательно…
Все трое смотрели на меня. У Грэя и Чингиза лица были напряжённые. Артём то и дело зевал.
— «Юсовцы» скоро будут здесь.
— Откуда они могли узнать?.. — недоумённо поёжился физик.
А Грэй наклонился и подобрал с земли свой мини-комп с откинутым экранчиком. Раньше спрятанный во внутреннем кармане его куртки.
Доктор и Чингиз переглянулись.
— Что с тобой, Таня? Ты вся дрожишь…
— Я вас предала. Я работала на Алана. Уже два с лишним года. Он жив… И он знает про «Стилет».
Боялась, что произнести это вслух будет тяжелее. Нет, слова сами складываются во фразы. Правду говорить легко.
— Уезжайте. Я останусь. Импланты тоже скоро заявятся.
Чингиз окинул меня долгим взглядом. Жутко долгим. Чего он медлит? Всё и так ясно.
— Импланты знают про генератор?
— Пока нет. Пока что им нужна я… Вы ещё успеете скрыться.
— Не успеем… — вздохнул Грэй. — Алан запеленговал «мыльницу». Думаю, сейчас несколько спутников передают ему картинку.
— На «хаммере» — стелс-покрытие, — вмешался физик. Радаром нас не засечь.
— Им не нужен радар. В ясную погоду газету можно читать из космоса. А уж автомобиль отследить…
Ноги у меня опять стали ватными. Села прямо на землю… Наверное, в моей голове до сих пор вязкий туман. Вместо мозгов… Как я могла забыть… Забыть про всевидящие зрачки над нами. Спрятанные за обманчиво чистым небом.
— Уходите пешком. Через кусты, через лес…
Понимаю, что глупости говорю, и всё равно цепляюсь за эфемерно слабую надежду. Сколько они пройдут? Километров пять за полчаса. Даже если со спутников не засекут, Алану хватит времени, чтобы оцепить этот не слишком обширный район. Здесь не Москва, под землю не спрячешься…
Я всё-таки погубила их. И ничего уже не изменить. Умереть в бою — всё, что им осталось…
— Слушайте, а если пойдет дождик? — вдруг вмешался Артём, рассматривая два прозрачных облачка в бирюзовом небе.
Молчание. И жалость в ответных взглядах. Неужели ты до сих пор не наигрался, дружище? Неужели не осознал, что теперь всё будет только всерьез? До самого конца…
Но физик будто не заметил наших взглядов. И деловито спросил у Чингиза:
— Прототип — в багажнике?
Король молча кивнул. Судя по выражению лица, он не больше остальных понимал, что на уме у Артёма.
Физик открыл багажник, извлёк металлический кейс и водрузил на капот «хаммера»:
— Чинга, говори код.
Король назвал, и Артём быстро справился с замком. Внутри оказался серовато-стальной цилиндр. Диаметром сантиметров десять, длиной чуть больше полметра.
Физик извлёк из кейса штатив и уверенными движениями принялся закреплять на неё цилиндр.
Неужели это и есть загадочный нуль-генератор? Даже не верится. Похоже на любительский телескоп. В Воронеже у соседского мальчика такой стоял на балконе…
Артём сосредоточен и уверен в себе. Что-то ковыряет отвёрткой. Но бог ты мой, как же несерьёзно это выглядит… Столько людей погибло из-за этой штуковины, такие хитроумные комбинации выстраивали, чтобы её заполучить. А она… Разве она похожа на супероружие?
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Артём? — хмуро спрашивает Чингиз.
— Ага, знаю. В общих чертах, конечно… — успокаивает физик. Он снял крышечку на боку цилиндра и сейчас выдирает оттуда какую-то ярко-алую пирамидку.
Наконец это удается. Он вертит пирамидку в руке и сует в карман. Поясняет:
— Снял ограничитель.
— Зачем?
— Чтоб хватило мощности. Сейчас соединю всё напрямую…
— Насколько я помню, без ограничителя оно взрывается? — осторожно уточняет Чингиз.
— У тебя хорошая память, — радуется физик. — Но мы будем аккуратными и обойдёмся короткими импульсами. Очень короткими… — пыхтит Артём, что-то подгибая и скручивая между собой концы проводков.
— Изолента есть? — оглядывается на Чингиза.
Король торопливо роется в багажнике. А Грэй извлекает пластырь из аптечки:
— Подойдёт?
Физик кивает:
— Сгодится.
Наматывает лейкопластырь вокруг проводков. Чингиз разыскал-таки изоленту, по Артём отмахивается: уже не надо. И ставит крышечку на место.
— Теперь убираем фокусирующую линзу, — бормочет физик. Отвинчивает заглушку на торце цилиндра и достаёт металлический октаэдр, вовсе не похожий на линзу. Устанавливает заглушку назад.
Переносит генератор на открытое место, шагов за пятнадцать от «хаммера». Присоединяет рукоятку с гашеткой. Ставит рядом на траву пластиковую коробку с тумблерами. Кажется, блок питания. Втыкает в нижнюю часть цилиндра разъём кабеля, тянущегося от блока питания. И выдыхает:
— Уф-ф… Готово! — Окидывает нас рассеянным взглядом и улыбается чуть нервно. — Надеюсь сработает. Но всё-таки лучше отойдите подальше…
«Стилет» нацелен прямо в небо. Рука Артёма касается тумблера.
— Что ты собираешься делать? — недоумевает Чингиз.
— Увидите.
Мы отступаем за «хаммер». Я гляжу в светлеющую бирюзу, пытаясь отыскать врага, против которого все эти приготовления. Но небо чистое. Ни группа Алана, ни импланты пока не успели сюда добраться.
Что задумал физик? Сбивать спутники-шпионы? Чепуха, До них — сотни километров. Никакой генератор не достанет.
Артём поворачивает тумблер. Ничего не происходит. Так и должно быть? Физик берётся за рукоять и жмёт гашетку.
Тишина. Ни лучей, бьющих в небо, ни рёва огненных протуберанцев. Всё ясно. «Стилет» испорчен. Артём какие-то не те проводки соединил. Или чересчур много выкинул деталей…
Дрожь. Почва под нами вибрирует. Землетрясение? Но почему неслышная дрожь отдается в барабанных перепонках, проникает внутрь тела? И сердце замирает, будто сдавленное в тисках…
Артём давно убрал палец с гашетки. Пристально смотрит вверх. Что он хочет увидеть?
Порыв ледяного ветра бьёт в лицо. Но воздух над нами колеблется, будто в полдень над горячим асфальтом. И облачко искажается, словно в кривом зеркале. А потом исчезает, растворяется в дымке. Мгла густеет, и низкие свинцовые языки вращаются там, где лишь пару секунд до этого была ясная голубизна. Тёмная туча вырастает на полнеба.
И первые тяжёлые капли холодят кожу.
Мы стоим, моргая, как завороженные. А физик уже выключил тумблер. Снимает «Стилет» со штатива.
