Дмитрий Силлов - Никто не уйдет

Кстати, на одном месте долго сидеть тоже не рекомендуется. Поэтому Шухарт встал и швырнул гайку далеко вдоль улицы. Посмотрел, как она прошла – свободно, будто и не в Зоне бросил ее, а на нормальной земле – и пошел себе по Третьему кварталу, мимо ржавых автомобилей, напоминающих гнилые гробы, прямо к просвету между домами.

Туда, где начинался самый короткий путь к центру Зоны.

Глава 2

Машина желаний

Золотой Шар только сокровенные желания выполняет, только такие, что если не исполнится, то хоть в петлю!

Короткий путь – не всегда самый лучший. Тема старая, известная. Да только в Зоне нет хороших путей, поэтому выбирай, не выбирай, а все равно рано или поздно вляпаешься. Не в «ведьмин студень», так в дерьмо, причем по самые уши.

Рэд стоял посреди «контура», который замкнула «зеленка». Вроде ничего не предвещало беды, шел себе и шел, как обычно, не спеша, с гайками и предельной концентрацией – в этих местах иначе нельзя. Да только вот минуту назад обнаружил, что впереди него лежат себе на земле три больших пятна, практически слившихся между собою, а за кустами слева потрескивает что-то. Судя по звуку, «электроды», причем не один, а целое семейство. Справа – не просто канава, а «разрыв». Будто землю потянули в разные стороны и порвали, как гнилую тряпку. Вертолетчики говорили, что по обеим сторонам «разрывов» даже складки видны, похожие на вмятины от гигантских пальцев. И категорически не рекомендуется перепрыгивать эти трещины в земле. Потому что приземлится на той стороне не человек, а высохшая мумия, которая тут же и рассыплется от удара об землю. «Разрыв» всю жидкость из любого предмета вытягивает, который над ним пролетает, правда, на высоте не более десяти футов. Выше – хоть облетайся. На «галоше», например, эту аномалию запросто перепрыгнуть можно.

Но не было у Шухарта турбоплатформы, которую в Институте прозвали «галошей» за форму, сходную с архаичной обувкой. Вместо нее «зеленка» была. Сзади. Широкая такая, как ковровая дорожка, которая к электрическому стулу ведет…

А ведь только что шел себе вперед, и не было ничего. Пятна впереди увидел едва заметные, застыл как вкопанный, медленно так обернулся вопреки поверью – и вот она, пожалуйста. Притекла и разлеглась, намертво перекрыв выход с «контура» аномалий. Слыхал Шухарт про такое в «Боржче», да значения не придал. Уж больно фантастичным казалось, чтоб человека аномалии заперли, как мыша в мышеловке. Ан нет, фантастика оказалась реальностью. Причем жуткой. Потому что «зеленка» определенно двигалась. К нему, сжимая сталкера, словно в тисках, толкая в слияние трех еле заметных пятен.

Если не присматриваться, хрен их разглядишь на земле, размытой дождями и припорошенной останками прошлогодней листвы. Но цепкий взгляд сталкера приучен фиксировать мелочи – такие, как еле уловимый запах гниющего мяса и крохотные кусочки чьей-то полуразложившейся плоти. Черные, почти незаметные, практически уже ставшие частью жирной почвы, обильно удобряемой тремя «мясорубками», слившимися в одно целое…

«Да это же просто загон добычи, – пришла равнодушная мысль. – И разум тут не при чем. Инфузории вон тоже охотятся на бактерий. Так что мешает аномалиям образовать взаимовыгодную экосистему?»

А «зеленка» между тем продолжала себе течь широкой полосой, медленно, напоминая нож гильотины, который какой-то безумный палач неизвестно зачем покрасил в защитный цвет и решил опустить медленно, неторопливо, меж двумя направляющими – полосой «электродов» и «разрывом»…

Выбора не было. Куда ни кинь, везде смертушка. И оставалось лишь одно: выбрать. Можно в «зеленку» шагнуть и раствориться заживо. Выжившие инвалиды говорили, что это даже и не больно, когда она тебя переваривает. Кто-то успевал ногу отпилить, если этот текучий мох не особо большой был по размеру. Здесь же – без вариантов. Полоса шириной ярдов пять. Будешь перевариваться медленно и наблюдать за процессом, пока аномалия до сердца не доберется. И про такое тоже рассказывали…

В «электроде» умирать проще, но больнее. В какой попадешь. Если слабый, парализует молнией и поджаривать будет минуты две. Сильный секунд за тридцать справится. Человек только стонет тихонько до тех пор, пока легкие и голосовые связки не сгорят. На выходе остается от тела только скукожившаяся черная масса, над которой торжествующе потрескивает «электрод», слегка увеличившийся в размерах. В этом он на «мясорубку» похож. Та тоже растет за счет жертв, которые аномалия выкручивает, словно белье. Неаппетитное зрелище. Во все стороны кровь фонтаном из порванных артерий, а чуть позже, когда «мясорубка» начнет поглощать отжатую добычу, ошметки мяса вылетают из невидимого вихря…

Так что, если хорошо подумать, выбор очевиден. «Разрыв» все безболезненно, быстро и аккуратно сделает. Один прыжок – и всё. Менее чем за секунду от тебя лишь кучка пыли останется, даже испугаться не успеешь…

От этой мысли Шухарту аж полегчало на душе. Будто кто невидимый сказал: «Вот молодец, верное решение принял». То есть, конечно, слов никаких не было. Просто хорошо так стало внутри, благостно, светло… И «разрыв» уже кажется совсем не страшным, без этого мрачно-дурацкого налета сталкерских баек. Чистая, незамутненная смерть, без мучений, будто выключателем щелкнули. Опять же, жути этой не будет, червей, тряпок гниющих, костей пожелтевших. Развеет ветерок прах по Зоне, и все. Сталкеру, с ней сроднившемуся, самое лучшее посмертие…

Рэд улыбнулся. Сделал шаг, другой, стараясь при этом не упустить искорку малую в себе, уже всё решившем. Потому что если погаснет она, это будет действительно всё…

Половина пути пройдена. Осталось сделать еще два шага, оттолкнуться ногами… Одно решительное движение, которое оставит позади все проблемы…

Желание сделать это было все более настойчивым. Мол, чего тянешь? Почему так медленно? Ну, давай же!

И Шухарт дал. Самому себе ладонью по щеке, да так, что в левом глазу звезды появились, а во рту солоно стало – внутреннюю сторону щеки об зубы разбил. Но как говорил один умный мужик в России, если где-то что-то прибыло, значит где-то что-то убыло. Может, конечно, и наоборот, но суть от этого не меняется. Появились звезды и кровь во рту, зато исчезла ванильная благость в душе… вместе с тремя из четырех аномалий. Тихо стало в Зоне. Ни треска «электродов», ни еле слышного гудения «мясорубок», ни зловещего шелеста «зеленки» по траве. Лишь легкое, укоризненное колебание воздуха над «разрывом», мол, что же ты, сталкер? А я так на тебя надеялся…

Шухарт сел на землю и зажмурился. Помнится, через «жару» легче идти было. Там вот ты, вот она. Все просто и понятно – или ты ее, или она тебя. Как в честной уличной драке один на один.