Чёрный ратник - Макс Гато
И снова неудача.
Тогда я просто злобно дёрнул связку. Раздался неприятный хруст — несколько пальцев поддались под давлением и высвободили звенящий металл. Связка с лязгом проскользнула по нагруднику стража и упала в грязь в сантиметрах от повозки.
Моя рука и так была выгнута под неестественным углом между прутьев решётки, и каждое движение отдавалось болью в локте. Из глубины телеги донёсся едва слышный хриплый звук. То ли вздох, то ли усмешка. Мой сосед поневоле наблюдал за моей вознёй и, похоже, находил её забавной.
Я снова просунул руку с кинжалом, на этот раз поддевая саму связку. Пальцы дрожали от напряжения. Я, затаив дыхание, медленно, миллиметр за миллиметром, потащил ключи к себе сквозь узкую щель. Железо скреблось о повозку, и каждый звук казался мне оглушительным. Наконец холод металла коснулся моих пальцев. Я ухватил связку второй рукой и отдёрнул руку с кинжалом.
Я плюхнулся на солому, сжимая ключи в потной ладони. Сердце колотилось где-то в горле. Первая часть плана удалась. Впереди меня ждала свобода.
Я бросил взгляд вглубь повозки. Две бледные точки глаз в темноте были устремлены на меня — безразличные и не моргающие.
— Что? — бросил я вполголоса. — Советуешь и дальше не дёргаться?
Ответом мне была лишь гробовая тишина со стороны соседа и приближающийся звук боя снаружи. Кажется, кто-то из конвоиров всё же уцелел и сопротивлялся до последнего. Но моё время утекало сквозь пальцы.
Я перебрал ключи и нашёл самый массивный, похожий на дверной. Вставил его в скважину с той стороны и повернул. Замок с громким, оглушающим щелчком открылся.
Я выдохнул и смахнул пот со лба. Затем приоткрыл дверь, ожидая криков, топота, чего угодно. Но никто снаружи не среагировал. Шум боя теперь доносился откуда-то слева, из-за повозки.
Я медленно, почти бесшумно, приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы протиснуться наружу. Холодный вечерний воздух ударил в лицо и донёс до меня запах дыма и крови. Я пригнулся и выглянул наружу.
Картина была безрадостной. Двое конвоиров спиной к спине отбивались от пятерых наёмников. Они были ранены, измотаны, двигались медленно. За их спиной, прислонившись к дереву, стоял белобрысый. Лицо подмастерья было бледным как мел.
Одной рукой он сжимал рану на боку, из которой сочилась кровь, а второй рукой держал клинок. Его жёлтая аура погасла, лишь изредка вспыхивая вокруг стали клинка умирающими искрами. Впрочем, это было временно.
Я медленно спрыгнул на сырую землю.
В голове тут же возник единственный разумный план: пока две группы врагов заняты друг другом, мне следовало тактически удалиться в лес. Желательно подальше от мага. Сейчас никто из нас справиться с ним не мог. Да и помогать собственным тюремщикам — дело гиблое. В столице, судя по комментарию Аркадия Захарова, меня ждало либо заключение, либо казнь. А сражаться сначала с наёмниками, а потом с конвоирами мне что-то совсем не хотелось.
Я уже сделал первый шаг к тени деревьев, как подошвы сапог предательски чавкнули.
— Да что ж такое… — едва слышно прошептал я, заметив движение краем глаза.
Один из наёмников, коренастый детина с двумя зазубренными топорами, заметил меня. Его глаза, тупые и жадные, расширились от удивления, а затем загорелись азартом свежей дичи.
— О, — сипло выпалил он. — А ты кто такой?
Не дожидаясь ответа, он ринулся на меня, раскручивая топоры в руках. Мой гениальный план рухнул в одно мгновение. Выбора не оставалось.
Вот только сражаться небольшим кинжалом против топоров — самоубийство. А я собирался ещё пожить. Взгляд сам собой метнулся к телу стражника у повозки. Рядом с ним всё ещё валялось его верное оружие — длинное, неуклюжее, но смертоносное. Алебарда.
Инстинкты сработали быстрее мыслей. Я рванулся вперёд. Пальцы обхватили шершавое древко. Один из топоров наёмника просвистел в воздухе, пролетев прямо над моей макушкой и взъерошив мне волосы.
— Не попал, — удивлённо хмыкнул коренастый наёмник и сделал несколько быстрых шагов мне навстречу.
Я не стал пытаться что-то выдумывать. Просто резко, со всей дури, ударил его алебардой по ногам. И наёмник не ожидал от меня такой прыти. Да, удар получился так себе, но я попал ему по ногам древком, от чего он споткнулся и пошатнулся, заваливаясь назад.
Одного мгновения мне было достаточно. Я рванул алебарду на себя, крутанул её в воздухе и, не целясь, со всей силы ударил его по голове. Раздался кошмарный хруст, больше похожий на треск ломающихся сухих веток. Ещё до того, как тело наёмника рухнуло в грязь, его глаза остекленели. Я выдернул алебарду и опёрся на неё. По древку стекали алые струйки.
Я тяжело вздохнул и вдруг понял, что вокруг было тихо. Удивительно тихо. Вот только звенящая тишина длилась не больше одного удара сердца. Её разорвал хриплый сдавленный возглас одного из конвоиров:
— Да он же за нас!
Мой неловкий, но эффективный удар стал лучом надежды для израненных, загнанных в угол бойцов. Наёмники не стали нарушать строй после потери товарища, лишь новой яростью обрушились на выживших конвоиров. Решение верное — их преимущество теперь было совсем небольшим.
Я скользнул взглядом по земле, выхватывая детали среди грязи и тел. Алебарда была хороша для одного удара, но для настоящей рубки она была мне непривычна и, честно говоря, неудобна. В двух шагах от меня лежал мёртвый наёмник, а рядом с ним — добротная сабля с прямым клинком и простой гардой. Я отбросил окровавленную алебарду и подхватил с земли клинок. Кожаная оплётка легла в ладонь как влитая.
Я рубанул клинком перед собой. Вес, баланс — всё было иным, не таким, как у моего клинка на дуэли. Но это было привычное мне оружие. Инструмент воина.
На меня уже ринулся второй наёмник, разъярённый гибелью напарника. Он обошел меня сбоку и бросился вперёд, зарычав как дикий зверь. Его крик был полон ненависти. Он ударил резко и размашисто. Я успел среагировать и уйти с линии атаки, качнув корпус вправо. Я не стал блокировать удар, пропустил его мимо себя в пустоту, чувствуя, как лезвие опаляет щеку.
Удар был слишком правильным, оттого предсказуемым.
Мой клинок коротко и резко рванулся вперёд. Он вошёл наёмнику подмышку, в щель между кольчугой и нагрудником, как в мягкое масло. Наёмник ахнул, его глаза округлились от шока и непонимания. Меч выпал из ослабевших пальцев. Я выдернул клинок и нанёс ещё один удар — на этот раз смертельный. Второй враг рухнул рядом с первым.
Всё произошло быстро. Я едва успел вздохнуть. Со стороны это, наверное, выглядело как внезапное
