Участковый. Назад в СССР (СИ) - Подус Игорь
Я молчал не потому, что это всё для меня было какой-то непонятной тарабарщиной. Я молчал потому, что тот, кто это всё мне эмоционально выговаривал, делал это голосом моего родного бати, трагически погибшего в восьмидесятом году, во время погони за особо опасным преступником-рецидивистом.
— Это что, такой тупой розыгрыш? Или развод на бабки? — спросил я, смутно знакомым, но всё равно не своим голосом. — Я знаю, сейчас ты скажешь, что майор ФСБ или представитель службы безопасности сбербанка. А может тебе сразу три цифры с оборотной стороны моей карточки продиктовать?
Несмотря на ужасное состояние гудящей головы, я почувствовал, что реально разозлился. Захотелось позвонить куда надо и сделать так, чтобы разводилу, сумевшего подделать голос отца, нашли и наказали обученные этому люди.
— Саня, ты что несёшь? Какое Ф, З, Б, какой сбербанк? Какие фотокарточки с цифрами? Неужели ты допился до белочки? Будешь и дальше так себя вести, Маринка к тебе точно никогда не вернётся. Слушай сюда сволота подмосковная. Я, как только завтра вечером сменюсь, сразу наведаюсь к тебе. Буду приводить тебя в чувства народными методами. Саня, сукин сын, ты всё понял⁈
Несмотря на весь мой настрой и поднимавшуюся злость, как только зазвучал голос отца, я инстинктивно не смог ему перечить. А потому молчал до тех пор, пока говоривший не закончил угрожать и не повесил трубку.
После этого из кряхтящего динамика раздались короткие гудки, а я чтобы меня больше не донимали, выдернул телефонный штекер из розетки.
— Всё, Иван Петрович, хватит заниматься хернёй, пора валить отсюда, пока про моё присутствие в чужой квартире не узнали владельцы и не вызвали проблемы на мою больную голову – приказал я себе.
К этому моменту за окнами начало смеркаться. В прихожей стало совсем темно. Щёлкнув выключателем, я осмотрел вешалку и не обнаружил там своих вещей. Зато вместо них висел милицейский плащ и китель с погонами лейтенанта советского образца, болоньевая куртка и спортивная олимпийка общества «Спартак». Милицейская фуражка на крючке, яловые сапоги и нехитрая обувь, выстроенная рядком на паласе, всему этому строго соответствовали. По всей видимости всё это новые хозяева тоже извлекли с антресолей.
— Да, мля! Что тут собственно, происходит⁈ — спросил я эмоционально и грубо выругался трёхэтажным. Затем повернулся к висящему на стене зеркалу и замер на месте, ибо увидел в нём весьма помятое, молодое лицо родного брата моей матери.
— Дядя Саша?
Отвернувшись, я потряс головой, затем выключил и снова включил свет. Примитивный магический ритуал не сработал, и в зеркале снова появилось нахмуренное лицо тридцатилетнего, атлетически сложенного мужчины.
Да мля! Как это⁈ Да такого ведь не бывает! Может, я и правда в свои пятьдесят четыре пил не просыхая месяц и допился до глюков?
Количество адреналина в крови резко повысилось. Сердце яростно заколотилось. Участилось дыхание. Всё это заставило отступить алкогольную интоксикацию. Мозги зашевелились шустрее.
Скинув растянутую футболку, я прощупал себя с ног до головы и обнаружил довольно таки развитую мускулатуру. Сразу вспомнил, что родной дядька, до того, как спился, играл в любительской сборной микрорайона, в футбол и хоккей. А ещё он занимался боевым самбо.
На животе выделялись кубики пресса. На плече виднелась ВДВшная наколка с парашютом и с семьдесят вторым годом дембеля. Именно такую я не раз видел, будучи ещё пацаном, на плече реального дяди Саши.
Всё ещё не понимая, что происходит, я пробежался по двухкомнатной квартире, заглядывая в шкафы и на полки. При этом не обнаружилось ни одной современной вещи. Но зато нашлась целая куча предметов советского быта.
Особо удивили многочисленные стопки пластинок. Причём не только фирмы «Мелодия», но и западных исполнителей. Имелась целая полка, забитая плёночными бобинами. Большая радио магнитола на ножках «Фиалка-2» и проигрыватель пластинок «Электроника Б1−01». А ведь эти все богатства, мне по наследству точно не доставались.
Голова кружилась, а я носился из угла в угол, периодически обнаруживая что-то новое или давно забытое. В выдвижном ящике стола нашлись серебряный портсигар с гербом СССР и армейский нож стропорез. За стеклом небольшого буфета, словно большая ценность, хранилась пачка Мальборо и зажигалка Зиппо. В платяном шкафу, обнаружилась тульская курковая двустволка двенадцатого калибра, патронташ с латунными патронами и целый чемодан с гильзами и причиндалами для кустарного сбора боеприпасов.
Удивила куча висящих галстуков. Некоторые цветастые, похожие на лопату, другие тоньше и попроще. Там же обнаружились женские зимние вещи и даже платья. Одно из них я сразу узнал, так как именно в нём видел бывшую жену дяди Саши в школе.
Приятная во всех отношениях, красивая и строгая девушка, работала учительницей иностранных языков, до тех пор, пока уволенный из милиции за пьянку и мордобой дядя Саша не помер в восемьдесят первом, от слишком большой дозы выпитого спиртного.
Мать после этого рассказывала, что Марина надеялась, что дядя Саша одумается, бросит пить и захочет её вернуть.
Вспомнив это всё, я наткнулся в коридоре на отрывной календарь и увидел на нем дату.
21 апреля 1980 года.
Снова не поверив своим глазам, распахнул балконную дверь и вышел на захламлённый всяким барахлом прямоугольник. В данный момент, здесь оставили места только облокотиться на ажурную ограду. Видимо, для перекуров.
Осмотрев местность, я даже в сгустившихся сумерках обнаружил отсутствие десятка девятиэтажек и более высоких жилых домов. Вместо них, внизу раскинулись несколько давно снесённых улочек частного сектора, от которых к двадцатым годам почти ничего не осталось.
Ещё я обнаружил старую общественную баню, в которой женский день с мужским чередовались по чётным и нечётным дням. Её снесли в девяносто пятом. Кроме этого лесоторговая база со скобяным магазином, стояли на том самом месте, где сейчас должен возвышаться новенький торговый центр. А ещё дальше стоял деревянный барак, сгоревший в 1985 году.
И даже после такого мне не верилось в то, что я вижу и чувствую. Вернувшись в зал, я включил телевизор и тут же обнаружил, что в эфире только два канала — первый и второй. На настенных часах — почти полдесятого, так что шла программа «Время».
Знакомые с детства дикторы центрального телевидения, рассказывали про рекордные надои и выплавку чугуна. А в блоке спортивных новостей, речь шла о Московской Олимпиаде 1980 года и подготовке страны к такому знаменательному событию.
Меня это не удовлетворило, и я ещё раз всё облазил, но так и не нашёл ни единой современной вещи. Да я даже обложки журналов, Техника Молодёжи, пластинки и надписи на магнитофонных бобинах просмотрел, но всё безрезультатно. Пачка Мальборо тоже оказалось старого дизайна.
Несмотря на фантастичность происходящего, всё подтверждалось. Получается, я действительно очнулся в восьмидесятом году, в теле дяди Саши. А это значит, что я реально разговаривал с ещё живым отцом по телефону. Выходит, мать тоже ещё жива и до неё не добрался серийный убийца. А я наоборот, сто процентов погиб от заточки маньяка в своём времени.
Вконец вымотавшись, я почувствовал, что мозги начинают закипать от входящего потока информации. Немного посидев, я отмёл появившееся желание допить выдохшуюся водку прямо из бутылки. Вместо этого я завалился на диван и мгновенно уснул, причём так крепко, как спал только в молодости.
Глава 4
Первый день
Сбрив недельную щетину, я плеснул на ладонь тройного одеколона и похлопал по щекам. Видеть в зеркале вместо морщинистой рожи пятидесятилетнего мужика, загорелое лицо молодого мужчины, было необычно.
Уж чего, чего, а после смерти переместиться в тело дяди Саши, в восьмидесятый год, я точно не ожидал. Сколько ему сейчас? Кажется, двадцать восемь.
До этого я уже помылся в душе, и, не обнаружив пасты, почистил зубы мятным зубным порошком. Закончив с утренним моционом, на всякий случай проверил пейзаж за окном. Двухкомнатная квартира находилась на пятом, в старом кирпичном доме, построенном сразу после окончания войны. Сейчас это было самое большое здание, возвышающееся с этой стороны ткацкого комбината, так что вид отсюда открывался отличный.
