Ради жизни. Рассказы по миру романа "Дурак космического масштаба" (СИ) - Кристиан Бэд
Вальтер оценил плотный куржак на бороде новоявленного брата. В голове промелькнуло: «Мой обледеневший труп похоронят рядом с месячным трупом Дяди».
Он улыбнулся и кивнул.
Извар резал лазерной пилой кирпичи из плотного наста. Ясон бестолково мешался у него под ногами. Вальтер ждал, не торопясь включаться в сооружение снежной хижины. Он не умел строить из снега.
Извар той же пилой очертил на плотном снегу небольшой круг, метра три в диаметре, поставил Ясона утаптывать по оплавленной линии канавку для укладки кирпичей.
— Ровно по моему кругу! — прошипел он.
Вальтеру бородач предложил подтаскивать кирпичи, и тот взялся с готовностью: замёрз стоять без дела.
Извар встал в центре круга, Вальтер начал таскать ему стройматериал. Ясон, потоптавшись немного там, где приказал брат, стал бродить вокруг кучи нарезанного наста, словно бы охраняя её.
В общем, работа закипела.
Кровь в жилах Вальтера разогрелась, но вместе с кровью вскипел и гнев.
«Почему я не взял скафандр? — злился он. — Это же сумасшествие — пешком тащиться через горы и снежную пустошь! А лыжи? Ведь существуют же лыжи!»
Надо отдать должное Извару — хижину он соорудил быстро, ловко обрезая лазером кирпичи и укладывая их друг на друга. Вскоре Вальтер уже подтащил большой треугольный блок — закрыть дыру в крыше.
Извар, замуровавший себя внутри округлого строения, прорезал с подветренной стороны дыру и вылез.
Дыру обложили снежными кирпичами, соорудив вход.
Вальтер отряхнул перчатки. К счастью, они не промокали.
Хижина напоминала половинку белого яблока, уложенную на срез. Ясон первый забрался внутрь и устроился у стены. Извар огляделся по сторонам, разложил вокруг хижины ленты со светошумовыми гранатами.
— Звери? — спросил Вальтер.
— Айю, — буркнул Извар.
Он что-то ещё пробубнил в бороду, но Вальтер не разобрал слов, хотя по-экзотиански говорил и понимал без затруднений. Чужому языку бабушка учила его с детства. Языку, но не нравам.
Вслед за Изваром он вполз на четвереньках в дыру. Не желая играть в дикаря, включил подсветку на коммуникаторе.
В мягком свете, разливающемся от запястья, расстелил кусок термоплёнки — единственное, что ему посоветовали взять с собой, достал из-за пазухи фляжку и бутерброды, выпил тёплого отвара, приготовленного по рецепту бабушки.
Братья распаковали вяленое мясо, сухари. Позвали и гостя.
Нет уж…
Вальтер отказался от незнакомой еды. Но напиток Извар предложил более настойчиво, бесцеремонно ткнув фляжку едва не в рот.
Отказываться было невежливо. Вальтер понюхал — в лицо ударили пары спирта. Сделал вид, что глотает, но пить не стал.
Однако горлышко фляжки было влажным, и того, что осталось на губах, хватило вшитому датчику, чтобы подать сигнал опасности.
В запястье кольнуло, словно иглой: яд!
Вдох — выдох.
«Ты не умер мгновенно, значит — дыши и думай».
Вальтер ещё раз медленно и плавно вдохнул, отслеживая, как воздух наполняет лёгкие отдел за отделом. Вытер губы рукой. Он жив. Он разберётся с этим.
Успокоившись, узнал и вкус, забитый спиртом. Это была арика.
Не страшно.
Бабушка приучала его к арике с детства. И потому дозы на губах вряд ли хватит, чтобы убить его.
Но… почему так просто? Вся эта скрытая ненависть, косые взгляды, шепотки за спиной — всё вылилось в пару капель арики?
Он пристально посмотрел на Извара, и тот не отвёл взгляд. Даже протянул полосу сушёного мяса.
Брат явно не ждал, что Вальтер захрипит и забьётся в конвульсиях. Значит, думал, что яд будет действовать медленно? А почему он так думал?
Противоядия от арики нет. Только привычка. Сюрприз, данники?
Вальтер взял мясо, понюхал. От резкого аммиачного запаха из глаз побежали слёзы. Он брезгливо поморщился и вернул вонючую еду.
Ясон засмеялся, обнажая белые до синевы зубы. Белая радужка, белые зубы. Призрак пустоши — и тот краше!
Вальтер погасил подсветку. Нужно было поспать, пока тело ещё хранит тепло. В хижине хотя бы нет ветра.
Он закрыл глаза и провалился в сон. Многолетние тренировки снова выручили его. И точно так же выручил переполненный мочевой пузырь, разбудив перед самым рассветом.
Ноги замёрзли, но не фатально. Термоплёнка оказалась неплохой штукой. Да и в хижине за ночь скопилось тепло.
Он встал, стараясь не шуметь, выбрался в ночь, ёжась от холода, глянул в бархат прояснившегося неба. Арья, искусственный спутник Граны, сияла ярче всех звёзд. Хороший ориентир, если вдруг придётся бродить по ночам.
Вальтер отошёл от входа в снежную хижину, расстегнул комбинезон, подпуская к телу холод: «Вот и познакомились».
В хижине он не стал смотреть данные по анализу яда, чтобы не заметили братья. Но теперь, когда ушёл от возможного наблюдения, пора было и взглянуть.
Вызвал цифры, вспыхнувшие голограммой над запястьем. Так и есть, арика! И нейролептик АФ146/ритро.
«Действие малоизучено. Предположительно замедлитель и консервант».
Редкая дрянь, раз анализатор на нём споткнулся. Замедлитель? И что теперь? Ждать? Сколько?
Он вернулся в хижину, лёг. Несмотря на холод и тревожные мысли, нужно было уснуть.
В голове билось: «Справился ли организм с полученной дозой арики? Или это будет пролонгированная смерть? Шоу на похоронах? Но зачем?»
Вальтер вздохнул. Отступать было поздно — один он отсюда не выберется. Значит, ему придётся участвовать в каких-то нелепых местных обрядах, глупых, незнакомых. Похороны — дело и без того неприятное, а при такой бурной родственной «любви»…
Не спалось.
Отдых был нужен и важен, и Вальтер начал готовить себя к трансу. Медленно, с кончиков озябших пальцев. Требовалось дать организму яркую картинку расширяющихся сосудов, и тогда сосуды и в самом деле расширятся, а пальцы согреются.
Он мысленно погладил каждый палец, задерживая внимание на кончиках, создал в воображении тёплый солнечный шарик и начал катать по большому пальцу, массируя его. Потом перешёл к указательному пальцу, к среднему… Перекинул шарик на другую ногу. Покатал и там. Дал свету перетечь несколько раз из ступни в ступню, стал разогревать мыслетворный сгусток плазмы, маленькое живое солнышко…
Стало тепло. Вальтер согрелся в лучах своего внутреннего солнца, растворился, растаял.
Сознание ушло в свой светлый дом.
От взрывов он не проснулся, только от руки Ясона, тянущейся к лицу.
Вскочил, не дав коснуться себя:
— Что там?
За снежной стеной их хижины вспыхивали и грохотали свето-шумовые заряды. Сквозь полупрозрачный снег эта пляска казалась фейерверком.
— Айю пришли, — сказал Ясон.
Он дрожал и ёжился.
Вальтер мог испугаться, наверное, но он всё ещё был согрет золотым светом своего личного солнца, и живая плазма бежала по его венам.
Спросил:
— А посмотреть на них можно?
