Без права на ошибку. Книга первая - Валентин Александрович Егоров
Занимаясь пополнением запаса бензина, Васька по ходу дела внимательно осмотрел пулемет, закрепленный на турели коляски своего мотоцикла. К сожалению, несмотря на то, что Василий хорошо разбирался в механике, в различных аппаратах и конструкциях, он, как оказалось, не очень-то хорошо разбирался в оружейном деле. Сейчас бы ему вечерок другой позаниматься сборкой и разборкой этого немецкого пулемета, тогда бы он мог сказать, чем был хорош или плох этот немецкий пулемет. Сейчас он даже не знал, как называется этот пулемет, он был уверен только в одном, что на первых минутах этот пулемет иностранец его не подведет. Ну, а когда он его первый раз перезарядит ной лентой, то всякое может случиться.
Поэтому Василий отошел от пулемета в сторону и поднял с земли немецкий карабин, внимательно его осмотрел. Этот карабин по своему возрасту оказался старым-престарым, все его металлические части сильно поизносились. При работе с карабином они так громко клацали, что у него от этих старческих клацаний звенело и закладывало в ушах. Небрежно отбросив в сторону этот практически совсем разбитый немецкий карабин, Васька направился ко второму мотоциклу, из коляски которого только что забрал три канистры с бензином.
Рядом с убитым водителем этого мотоцикла на земле валялась какая-то странная винтовка, которая внешне не была особо похожа ни на немецкий карабин, только что выброшенный Василием, ни на СВТ40, которая так ему понравилась, но ее отобрал лейтенант Мишка Юрьев. Посмотрев ее и так, и эдак, Васька решил не тянуть больше времени, а остановиться на этой винтовке. Он еще раз, но на этот раз очень быстро перерыл все укромные места второго мотоцикла. Вскоре результат обыска был налицо, на сиденье мотоцикла лежал подсумок с патронами для какой-то винтовки АВС1, большой десантный еж, военный френч без погон, отличные порты, сапоги с отличной и на гвоздях подметкой. Не раздумывая, Васька, не сходя с места, тут же переоделся во всю новую солдатскую одежду, которая оказалась точно по его фигуре.
Одним словом, Васька был готов, хоть сию минуту трогаться в дорогу! Но оставалось одно, последнее дело, которое парень в душе постоянно и как-то интуитивно отодвигал от исполнения. Прежде чем окончательно захоронить, ему было нужно обыскать труп немецкого офицера! Только сейчас Васька явственно почувствовал, как ему не хочется этого делать, ему очень не хотелось его снова касаться. Не потому, что он боялся человеческой крови, или человеческих трупов, Васька вырос в деревне, жизнь в которой всегда тяжела, там часто ты должен делать все то, чего тебе совершенно не хотелось делать! Тяжело вздохнув, Васька подошел к трупу немецкого офицера и, ухватившись за портупею, с большим трудом перевернул его на спину.
Тут же у него послышался голос, который он уже слышал:
– Он меня видит, господин лейтенант! Он, кого мы ищем, видит меня в камуфляже, в котором ни один человек не должен меня увидеть! У меня больше нет сил для того, господин лейтенант, чтобы недвижным оставаться на одном и том же месте, я покидаю нашу засаду!
Васька испуганно бросил труп, инстинктивно резко выпрямился, начал испуганно осматриваться по сторонам. Испуг у парня вскоре прошел, испарился в неизвестном направлении! Васька же продолжил методично сектор за сектор осматривать лесную местность вокруг себя. Очень скоро он убедился в том, что не может найти источник голоса, внезапно прозвучавшего у него в голове! Только сейчас его головной мозг завершил анализ услышанных слов и всего того, что он видел вокруг себя. Вывод бы ясен, услышанные им слова не имели отношения к этой местности.
Шумно передохнув, Васька все же решил покончить с обыском трупа офицера, а затем трогаться в дорогу. Ему показалось, что вот уже половину дня он провел на этой развилке дорог, что вскоре здесь появится новые немцы. Из карманов офицерского кителя, он вытащил множество бумажек. Но все они были на немецком языке, а в немецком языке Василий пока был не в зуб ногой, поэтому, собрав вместе все эти бумаги, он засунул их в пластиковый пакет, а сам пакет швырнул на дно коляски. Затем он нашел множество советских паспортов2, штук сто, не меньше, но Василию было также непонятно, для чего именно эти паспорта горожан были нужны обер-лейтенанту Нетцке.
Василий уже завершал обыск и был готов в любую минуту вскочить в седло своего мотоцикла, чтобы навсегда покинуть это место, как вдруг он заметил, что ожили глаза трупа немецкого офицера. Они вдруг задвигались, таким образом, словно кого-то разыскивали, а внутри самого деревенского парня вдруг зазвучал деревенский набат, предупреждая о пожаре. Васька предпринял невероятное усилие воли, чтобы разорвать какие-то тенета, вскочить на мотоцикл и, стремглав, бежать отсюда, но не успел этого сделать. Когда глаза мертвеца соприкоснулись с взглядом его глаз, то дикая головная боль вдруг обрушилась на Василия, дышать стало нечем! Едва не теряя сознание, не обращая внимания на боль, вдруг разбушевавшуюся у него в голове, Васька сумел его завести и сесть в седло мотоцикла, выжать педаль сцепления. Мотоцикл тронулся с места, он практические не управляемым покатился под сильный уклон, с каждой минутой набирая скорость! Последнее, что осталось в сознании Василия Василькова, почему-то оказалось девичье лицо!
2
– Какое сегодня число? – Первым же делом поинтересовался Васька, как только он открыл глаза, но ничего, кроме сплошной темноты, не увидел.
– Какое число, спрашиваешь, молодой человек, да все прежнее, сегодняшнее! – Послышался старческий голос. – У нас сегодня 22-е июня 1941 года! Сегодня неметчина без объявления войны, перешла границы Советского Союза. Сегодня – первый день войны, а сколько теперь таких дней у нас будет впереди, один Господь Бог только знает!
– Почему вокруг так темно? – Поинтересовался Василий.
– Ну, молодой человек, на этот твой вопрос мне ответить гораздо легче, чем на твой первый, предыдущий вопрос! А то, что ты ничего не видишь, молодой человек, так это похоже на то, что ты получил сильную травму головного мозга! Что касается ситуации со светом, то сейчас у нас время где-то около четырех часов пополудни. Сказать более точное время не могу, часов при себе не имею. Так что сейчас у нас очень светло, но не очень-то радостно. Над нашими головами летают одни только немецкие самолета, за
