Плетеная сказка - Антон Чернов
От воришки были брызги крови и фаланга пальца под байком. Металюдь, судя по зелёному колёру.
— Ты его не…
— Нет, Лен, он сам лапами в трос влез, придурок, — вчувствовался я. — Ладно, чёрт с ним, хотя… слушай, ты голограмму, как над Траком, к байку прикрутить можешь? Не особо жалко, но блин, кровью всё заляпают, паразиты такие.
— Они — могут, — серьёзно покивала Ленка. — И повреждения не сильные, можно отрастить, — почти под нос пробормотала она, в очередной раз подтвердив свою сердечность.
В плане сочувствия всяким придуркам, а не здоровья, да.
И стала материть в три слоя байк, доску и себя. Параллельно рассказывая про «врущих магов».
— Примерно такие же повреждения были, это… не совсем душа, хотя, возможно и она, — сообщила она.
— Душа, но наполшишечки, — выдвинул гипотезу я.
— Скорее всего. В общем, маг врёт, происходит либо осуществление вранья, либо вот такие повреждения. У этого рогатого, правда, половину, не меньше, покорёжило.
— Так, погоди. Мне Маринка, дроу из Зеленюков рассказывала, что маги — лжецы. И тратят переработанную небывальщину на воплощение обмана.
— Есть такая теория, — согласно помотала ушами Зелёнка. — Но не лжецы, а фантазёры. Маги воображают и тратят эфир на воплощение. А слова — другое. Наверное, можно и словами магичить. Но там КПД выходит совершенно дурацкое. Кстати, может, эти повреждения получаются от резкого оттока… Не уверена, Кащей. Но этот Роман либо постоянно врал вслух, либо что-то совсем лживое сказал и на этом настаивал. Иначе таких повреждений не могло бы быть.
— Ну и хрен с ним, — заключил я. — Но вообще — интересно, спасибо.
— Не за что, дурацкий Кащей, — выдала приступившая к матерению доски Зелёнка.
И через полчасика мы просто поехали в сторону мёртвого города, расположенного в пятнадцати километрах от Горюново. В пяти километрах от окраин Ленка взлетела, подготовила рогатку. И я потихоньку, уже на колёсах, покатил. Оглядываясь и вчувствуясь, на тему «а чего это у нас тут такое».
4. Уличные гонки
По приближении к городу был и «частный сектор», правда нахрен выгоревший, большей частью. Буйства «жизни против смерти», как в Мёртвом Городе под столицей — не наблюдалось.
Да и вообще с нечистиками на подходе к городу было «никак», очевидно — не приближались. А вот сам город не столько фонил некросом, хотя и некрос был, естественно. Но гораздо больше было… вот сложно сказать, жажды наверное. Голода, в плане «разорвать-уничтожить», не поглотить даже. Не знаю, совершенно безумное желание, и небывальщину явно колбасило.
Так что в придурошности местной нечисти и нежити ничего странного нет, факт. Сидя в дурке, нормальным не будешь, психиатры демонстрируют это, хех.
А вот дома, в основном пятиэтажки, не горели. То ли домовые постарались, то ли ещё что. Массово, в смысле. И никаких границ и «злостного внимания» не было — точек «злобного и безумного пыринья» по приближении к городу дохрена, но вот ощущения «целостности злобного центра» — не было.
— Очень слабое психическое воздействие, Кащей, — оттекстила и Ленка.
— Чую, Лен. Но много домовых. Совершенно безумных. Нежить есть, но мало.
— Не только домовых. Межевеки, — подсветила Ленка для меня точки. — Луговой, — ещё одна точка. — Но они, вроде бы, тебя боятся, отходят.
— Ну и хрен с ними, — логично заключил я.
И поехал по растрескавшейся дороге. Нежить чувствовалась, но тоже не лезла, точнее… на Ленку, похоже, дёргалась, а от меня шарахалась. Я аж призадумался — ну что за хрень, раньше меня нечисть и нежить за человека принимала. А потом заржал, начав в себе разбираться.
— Чего смешного? — поинтересовалась Зелёнка.
— Да я тут задумался, чего это от меня нечисть шарахается, — озвучил я.
— Так. Ты в сети очень активен. А что с тобой? Колдуешь?
— Нет, Лен. Это тросы, причём сами. Видно, реагируют на повышенный фон. Я даже не замечал, рефлекс видимо.
— Понятно. Но для них ты — сильная, очень, нечисть. Это несмотря ни на какую чувствительность видно.
Ну и ладно, хотя, конечно, слишком много у меня «рефлекторного» выходит. И не страшно, вроде. Но с собой разбираться надо, а то бардак. Хотя бы знать, а чего енто мой многосоставной организм творит. И интересно, не без этого.
И вот, еду я еду, Ленка сверху летит-летит. На пару километров уже углубились, домовых и прочего всё меньше, а вот нежить «на периметре чувствительности» что-то закопошилась.
— Вурдалаки, собираются в группу, — подсветила Ленка фигуры. — Видимо, будут атаковать. Отработать по ним?
— Не стоит, Лен. Опасности нет, а я… ну, подзаправлюсь, — не слишком охотно пробормотал я.
— Ясно. Приятного аппетита:-0
— Вот спасибо.
— Пожалуйста 0:-)
— Рога забыла, вредина.
— Они в уме, злодей:-р
Ну а пока мы получатились-полуговорили, неторопливо двигаясь, вурдалаков набралось полсотни рыл примерно. Видно, этого им показалось достаточно, ну а концентрация «шизы небывальщины» их на атаку толкала. Да и жизнь во мне есть, немного на общем фоне, не говоря о Ленке.
— Лен, не приближайся, — озвучил я.
Дело в том, что вурдалачня не кинулась в атаку, а заложила полукруг, взбираясь на пятиэтажку дальше по дороге, нычась на крыше. Видно, не совсем уж тупые, засада.
— Кащей, пятьдесят метров!
— А мне — спокойнее!
— Хорошо, папа Кащей.
— Выпор… кхм.
— Хи:-р
— Что нибудь злодейское и страшное всё равно придумаю, — посулил я. — Трепещи!
— Трепещу, — разумно согласилась Ленка.
И покатил я потихоньку к «засадному домику». Кстати, правильно я Ленке сказал не приближаться — вурдалаки с крыши сиганули, когда я метрах в тридцати был. И допрыгнули, молодцы такие, принял я «первую партию» на тросы. Жала тросов я сознательно усиливал, что сделал верно — твёрдые, сволочи. Провал пяток, одного стал рассматривать в растянутом времени.
Нетипичный, точнее — вурдалаки-одиночки, которые в столичных местах встречались… ну на гниловатых людей похожи. А тут — явные звери, кроме одной детали. Лица вполне человеческие, даже цвета нормального. А вот тело — перекорёжено до предела. Длинные тощие руки, с двумя когтями от локтей — это предплечья «разошлись». Шея в полметра, гибкая. Ноги длиннющие и мускулистые, с когтищами, и всё это полугнилое-полузасохшее мясо без кожи. Красавчик, блин. А рожа — видно, легендарное «в окна заглядывать и
