Имперец. Земли Итреи - Михаил Павлович Игнатов
Я в сомнении оглядел тёмный сгусток, который медленно кружился недалеко от моего средоточия. Это что за стихия такая тут? Не тьма же? Как неудобно, что на высоких ступенях Возвышения по цвету окрашеных прядей не понять, какая стихия у идущего. У Виостия был просто обычный тёмный волос, я даже не знаю, какая у него на самом деле стихия.
Если бы у меня в состоянии духовного зрения были губы, то я бы их облизал. И только затем потянулся к силе Виостия.
Со всеми этими подарками Стражей и приказами, неплохо было бы получать и объяснения — что именно делать и как.
Вот сила есть. Использовать её только в крайнем случае, чтобы себя спасти. Как использовать-то? Можно было научить и потренировать?
Впрочем, кто мне виноват? Можно было найти время потренироваться и самому. У меня был на это спокойный год в Академии и несколько месяцев в городе Тысячи Этажей. Радует, что я хотя бы задавал пару вопросов Ории о запасе силы Предводителя Воинов в её теле.
Попробуем применить на практике то, что я услышал от неё.
Я коснулся сгустка силы и замер, прислушиваясь к ощущениям. Необычные. Словно положил ладони на огромный и упругий шар.
Попробовал зачерпнуть в ладонь.
Не вышло. Зато вышло словно вытянуть из шара толстый и упругий дымчатый канат.
Помедлив, я потянул его дальше. К средоточию. Стоило ему коснуться границы средоточия, как его синева принялась стремительно темнеть. Я тут же оттащил канат чужой силы в сторону.
Не хватало ещё истратить этот запас на такую мелочь, как простое восстановление силы. Дайте мне свободу от метки, дайте мне возможность притвориться обычным сектантом, и я сам восстановлюсь Круговоротом.
Никакого отличия в прибывшей силе от своей я не обнаружил. Техники, созданные из неё точно так же не действовали на цветок метки.
Вернувшись к сгустку силы, я снова потянул из него канат энергии. Но в этот раз потянул не к средоточию, а к самому цветку метки.
Первая треть пути далась мне легко, но затем канат силы ощутимо натянулся, и каждая новая пядь расстояния стала даваться мне всё тяжелей и тяжелей.
Последнюю треть я едва осилил. Дымчатый канат силы растягивался всё сильней и сильней, истончаясь и становясь прозрачней. К самому цветку я дотянул буквально нить. Толстую, но всего лишь нить. С трудом продвинулся ещё на чуть, оказываясь словно немного выше цветка, словно накладывая на него эту нить силы Виостия.
И едва не выпустил нить из своих невидимых рук, когда она резко натянулась.
Но это лишь заставило меня довольно оскалиться и упереться.
До этого все мои техники, оплётки стихии и прочее лишь проходили сквозь цветок, словно его не существовало. Значит, я на правильном пути. С усилием двинулся дальше и вниз, пытаясь рассечь цветок нитью надвое.
Ещё, ещё, ещё...
Нить окончательно истончилась и лопнула.
Я развернулся, обнаружив за своей спиной целый и невредимый цветок метки. Но проклятье замерло на губах, не успев с них сорваться.
Нить силы Виостия истончилась и лопнула лишь в моих руках. Больше того, зацепившись за цветок, она так и осталась натянутой между ним и сгустком силы Виостия.
И что это должно значить?
Когда время отдыха закончилось, а солнце начало клониться к горизонту, я протянул к цветку уже три нити. И ощущал себя при этом так, словно все эти три тысячи вдохов я не в своём теле духовным зрением летал, а таскал мешки с камнями в тумане зала Тысячи Этажей.
Флаг формации я убирал трясущимися руками. Это заметил даже Призрак, который отвлёкся от окрестностей и уставился на меня. Я криво ухмыльнулся. А мне ведь ещё сутки бегать от сектантов. Сумею ли?
Когда начало темнеть, руки у меня уже не дрожали, пусть и были в крови, а с губ не сходила довольная улыбка. Сумею. Обязательно сумею. Ведь нить, которая рвалась из моей макушки к небу, явно стала бледней.
— Вон он! Окружай! Десять пилюль Трансформации не должны сбежать!
Я огляделся. Темнота не была мне помехой. В этом мы сейчас с сектантами наравне. Они издалека видят мою метку, я без малейших проблем вижу их Указы, стоит только им приблизиться.
Сначала левого с десятком.
Рывок сквозь их техники.
Умрите.
То ли я убивал сегодня особенно жестоко, наконец-то запугав преследователей, то ли мне впервые повезло и на склоне этой горы людей оказалось мало, но когда наступило утро, я просто сидел на камнях и глядел, как встаёт солнце. Ещё немного и нужно будет начинать путать следы и искать...
— Удав, глянь туда.
Я оглянулся, задрав голову вверх. Сверху, с выступа торчало две головы.
— Значит, не показалось.
— Так ты видел метку?
— Конечно, видел.
— Ты придурок, Удав. Он грохнул уже кучу людей. Пошли отсюда.
Я в изумлении вскинул брови, вглядываясь в лица. Надо же, первый раз такой здравомыслящий попался.
— Это ты придурок. Представь, сколько у него в кисете добра уже скопилось.
— Зачем добро мертвецу?
— Вот именно, Квартик, вот именно.
Услышав прозвище, я едва не расхохотался. Квартик? Похож, похож. Такой же осторожный и умный.
Правда, он тут же испортил моё мнение о нём.
— Весь в кровище. Не выглядит опасным.
— Ну так столько дней драться день и ночь.
— Говорят, в первый день, когда он ещё сильным был, то обобрал всех охранников южного входа. Тех, из союза сект, что потом становятся старшими собирателей.
— Это же сколько добра...
Я покачал головой и встал. Никакой ты не Квартик, тупой Квыргл, не больше.
Их наверху оказалось не двое, а четверо, но это ничего не изменило. Два мне, два Призраку. Лень бегать. И, пожалуй, я даже уходить отсюда не буду. Лучше места не найти. Лишь сделаю вид, что бегу прочь, на случай, если на меня сейчас глядят с какой-нибудь окрестной скалы любопытные глаза. Это не сложно.
Когда стало окончательно светло, а солнце поднялось высоко, меня всё ещё никто не потревожил. Удачный день. Будь такими все, глядишь меня и не довели бы до отчаяния и предела.
Оглянувшись последний раз, я просто спрыгнул вниз, в ущелье, Рывком ушёл раз, другой и замер в небольшой пещере. Камень надо мной светлый, отлично скроет уже плохо видимый луч метки. Полдень близко.
Вход в пещеру перегородила формация. Наконец-то в ход пошло всё то, что я месяц за
