Кукловод - Михаил Злобин
Мысли закипели в голове, словно вода в кастрюле с пельменями. С самого начала этого разговора Дамир вел себя не просто несвойственно, а как-то неестественно и даже истерично. Мог ли человек, которого я знаю долгие годы, так резко поменяться за какие-то несколько недель? Теперь уж и не знаю…
Или, все же, он пытался мне что-то сообщить? Но что? Блин! Как же я не догадался на этот телефон накатать программку для записи разговоров, теперь придется все по памяти восстанавливать…
Итак, первая странность — он сразу назвал меня полным именем, хотя ранее за ним этого не замечалось даже в первые дни нашего знакомтсва. Дальше, его внезапно проснувшееся желание стать семьянином. Вот хоть режьте меня, хоть стреляйте, но не верю я, что Галиуллин за столь короткий срок так кардинально изменил свои взгляды на жизнь. Наоборот, он всегда подчеркивал, что слишком инфантилен во многих бытовых аспектах, и что ни одна женщина не способна вытерпеть его дольше полугода. Он был женат на своей работе, и ему всегда хватало мелких непродолжительных интрижек с красавицами, младше его лет на десять, а то и пятнадцать, которыми он нередко передо мной хвастался. Было дело, он меня даже зазывал куда-нибудь «оттопыриться», как он выразился, да «склеить» парочку девчонок, но после N-ного отказа махнул рукой на такого неисправимого меня и перестал.
А теперь — свадьба, жена, дети, и чтоб все как у людей? Черт, что же он там еще говорил? Что-то про киоск… точно! Так и сказал: «В киоске на углу дома малолеткам пиво продавать после одиннадцати». Пусть меня зомби покусают, если это не было шифром!
Нервно глянув время на экране телефона, я с почти досадой отметил, что до одиннадцати вечера еще очень и очень долго. Стоп. А почему я решил, что он говорил про вечер? И сам же себе ответил — так днем он ведь на службе, причем, зачастую и в выходные. Значит, логично предположить, что речь о вечере.
Усадив одного из ходячих мертвецов за руль авто, погнал на другой конец города, в Люберцы, где Дамир жил последние лет, наверное, десять. Я бывал у него неоднократно, так что прекрасно помнил и нахождение дома, и подъезд. А через полтора часа лично убедился, что и кисок на углу действительно есть, просто я на него внимания особо не обращал в свои прошлые визиты.
Ну, что ж, скрашу себе длительное ожидание сном. Прошлая ночь снова была полна беготни и заполошной езды, так что чувствовал я себя ничуть не лучше, чем вчера. Как бы даже не хуже.
Завалившись на задние сидения и накрыв лицо от света капюшоном своей многострадальной олимпийки, которую я так и не удосужился не то что сменить, а даже постирать, ощущая себя каким-то бездомным бомжом, я провалился во мрак своего разума. Слава богу, что хоть в этот раз я уснул без сновидений…
Глава 3
Проспал я так долго, будто организм пытался обратно вырвать весь тот сон, который ему причитался за эти дни. За окнами автомобиля уже стемнело, горели фонари и мелькали в просвете между домов зажженные фары других машин.
Поднялся я до ужасного разбитым и помятым. Голова ощущалась, как набитая ватой, а привкус во рту был таким, словно я всю ночь пил из ржавой лужи под эстакадой. Да-а уж, дневной сон по мне прошелся с неумолимостью и безжалостностью гусеничного танка, хоть и не ложись спать вовсе.
Сколько там времени натикало? Ого! Двадцать один час и пятьдесят минут! Ну и горазд же я! Неудивительно, что меня так расплющило.
Отправив одного мертвеца в киоск за Колой, я принялся ждать назначенного срока, внимательно рассматривая каждую фигуру, что подходила к этой маленькой торговой точке. Чем ближе подбиралась часовая стрелка к одиннадцати вечера, тем сильнее меня одолевал страх того, что я неправильно понял Дамира, и он на самом деле послал меня далеко и надолго. Само по себе, конечно, это не смертельно для меня, но чисто по-человечески было бы до ужасного обидно…
И вот, как только на экране телефона загорелись заветные «двадцать три ноль-ноль», я вперился в этот чертов киоск, будто утопающий в проплывающий мимо сухогруз. В каждом прохожем я пытался разглядеть характерную сутуловатую походку Галиуллина, но всякий раз с каким-то глупым сожалением понимал, что это не он.
Спустя десяток минут, я уже почти забросил изображать из себя Хатико, и не вскидывался каждый раз при чьем-либо приближении. Постепенно начинала крепнуть мысль о том, что я просто нафантазировал себе всякого, пытаясь держаться за тот образ человека, каким видел Дамира. И когда я собирался уже отдать зомби приказ уезжать из этого двора, в неярком холодном свете подъездного светильника мелькнул очень знакомый силуэт. Приглядевшись, я не смог удержаться и не расплыться в широкой глуповатой улыбке. Как же я рад, что не ошибся на его счет!
Дамир пытался выглядеть непринужденно, но его выдавало то, что он непрестанно вертел головой во все стороны. Подойдя к киоску, немного постояв, будто выбирая (при этом, не переставая осматриваться вокруг), он купил нечто похожее на пачку сигарет и двинулся обратно к подъезду. При этом, когда он приближался, до меня донеслись отчетливые нотки досады и огорчения.
Перехватив Галиуллина на полпути к дверям подъезда, я тронул его за локоть.
— Ну ты и конспиратор хренов, Дамир. Объяснишься, для чего нужен был этот весь спектакль? — Негромко сказал я.
Почувствовал чье-то касание, полицейский сперва подпрыгнул от неожиданности, почти как заправский баскетболист, но потом, узнав голос, стал лучиться такой радостью, что мне аж подсознательно захотелось прищуриться, несмотря на то, что вокруг была ночь.
— Серый! Ты все-таки пришел! — В первую секунду показалось, что он стиснет меня в объятьях, но полицейский все же сумел себя сдержать и ограничился лишь крепким рукопожатием и хлопком по спине. — Я рад, что ты разгадал мой импровизированный шифр!
— Да, блин, разгадал! — Недовольно проворчал я, потирая ушибленную дружеским «похлопыванием» лопатку. — Сперва разочаровался в тебе, как в человеке, а потом разгадал.
