Превосходство Вознесённого. Том 5 - Дмитрий Ра
Кивнув чему-то, Монтано продолжает:
— Ты, наверное, догадываешься, что в этом мире нет никого, кто может лишить человека всех воспоминаний, оставив только животные инстинкты? Даже я на это не способен. Понимаешь, к чему я? — делает паузу, продолжает: — Но кое-что я все-таки в ее голове нашел... Кроме пустоты, горечи по утрате сына и... жгучего желания уберечь дочь. И знаешь что это?
— Просвяти меня.
— Мерзкое, склизкое и темное присутствие темного эфира. Однажды я встречал что-то подобное в Варгоне, когда ковырялся в голове одного из ваших неофитов, который вас предал и шел к нам. Вот только не дошел. Его нашли мои люди в таком же состоянии, как и твоя мать. Пускающим слюни. Ты знаешь что с ним произошло?
Киваю. Да, знаю. Нельзя предать Шиилу. Можно отказаться от служения, можно даже просто сбежать или разболтать лишнего, не выдержав пыток. Она поймет. Но никогда... никогда нельзя по собственному желанию ее предавать.
— Хорошо, что знаешь. Так это я к чему. Твоя паучиха... она уже здесь. В этом мире. Ближе, чем мы оба думали. Она всегда была рядом с тобой. Еще до того, как твоя душа явилась в это тело. И твоя мать служила ей, готовилась к твоему прибытию. Или к убийству, если бы первым появился Кэр. Хотя... теперь я думаю, что все в недоклане Амарэ в какой-то мере служат ей. Тихие, но сильные. Влиятельные, но прикрывающиеся Исталами и детьми. Да-а-а, это очень похоже на вас... — Монтано поднимает трость, разглядывает навершие в виде головы птица. — Это знание — мой тебе дар, паук. Чтобы ты успел подумать за ту минуту, которая у тебя останется, после того, как я уйду.
Монтано Эдвайс, он же инквизитор Ордена Закатной Звезды, кивает мне на прощание, спокойно покидает зал суда, не забыв напоследок стукнуть тростью о пол.
Камеры снова смотрят на меня, а Судья перестает спорить с помощником и моим адвокатом.
— Тише! Тише! Идет разбирательство!
В балагане, который называет себя судом аристократов, становится тихо.
— Константин Киба направляется в специальное исправительно-оздоровительное учреждение имени Иосифа Сталина для обследование на наличие психических расстройств и заболеваний! В случае диагностирования таковых, он остается в спеццентре до выздоровления! В случае отсутствия, разбирательство продолжится в порядке, предусмотренном уставом Малого Совета!
Психушка, значит? Слишком очевидно... слишком предсказуемо. Вся эта муравьиная чепуха меркнет по сравнении с тем, с чем я столкнулся и еще столкнусь.
В уме отсчитываю секунды...
Сорок шесть...
Если Монтано не соврал, значит я не первый в этом мире последователь Шиилы. Мало того, к моему прибытию готовились заранее. Я не первопроходец. Но... тогда почему? Почему мне пришлось все это время тыкаться в пустоту? Догадываться, зачем я тут. Почему «мать» не могла просто поговорить со мной? Не знаю, поприветствовать в новом мире, провести брифинг. Хм... Нет, тут что-то не так. Я не верю, что она знала достаточно. Возможно, она лишь следовала указаниям, которые сама не понимала.
Меня выводят из зала с опущенной головой. Я отстраняюсь от всего. Только думаю и считаю секунды.
Тридцать три...
Монтано сказал, что она была «опустошена». Это значит только одно. Она служила Шииле и целенаправленно ее предала. Каким образом? Почему? Что сделала? Неужели из-за того, что привязалась к детям? Вот поэтому нам запрещены такие связи. Никаких жен, мужей и детей. Если начнешь устраивать романы, то тебя вышвырнут из Храма, как дворнягу. А начнешь болтать, мозги сгорят.
Об опустошение или, как мы его называем, «Плаче», знают очень немногие и это считается одной из самый сокровенных тайн Храма. Неофиты и младшие хранители считают, что это типа метафора. Ну мол согрешишь — Зевс молнией по голове ударит. И это правильно... Если бы об этом знали, то молчали бы просто из страха. А так предатели сами себя устраняют. Эдакая внутренняя чистка.
Вспоминаю слова своего учителя — Давары Соф.
«Плач? Откуда ты узнал о нем, Эйн? Нет, не отвечай. Значит, время пришло. Плач — это лишения ума тех, кто осознает себя предателем. Название символизирует плач матери, вынуждено наказывающей своего ребенка. Но ты не должен бояться ее Плача, Эйн. Скоро ты станешь Тенью, а они освобождаются от этого наказания. Потому что Тени — ее взрощенные дети. Дети, которым она доверяет всем своим сердцем. Ведь не доверять своим детям, значит не иметь их, мой Эйн»
Так она сказала... когда-то...
Вот только...
Правда ли это?
Двадцать два...
Амарэ... Амарэ... Мать была важной шишкой в этом клане. Директор говорил, что это ответвление Исталов. Знал ли что-то директор? Может ли быть, что он лишь прикидывается... Кем-то незначительным? Или им просто пользовались? Всеми Исталами пользовались. Нет, вряд ли. Но нужно держать в уме, что Исталы что-то знают. Достаточно только вспомнить слова их Главы. Он намекнул, что для них не секрет, что сумма неземного происхождения... Старый хер точно что-то скрывает в этом плане.
Меня выводят из здания суда. Прохладно. На дворе уже ночь. У входа ожидает машина с красным крестом. Заранее подготовились к тому, что меня может придется списывать, как душевнобольного.
Тринадцать...
Двенадцать...
Я безоружен. С меня сняли даже серьги и кольца.
Вокруг полиция, куча репортеров. Столпился народ, несмотря на позднее время. Узнаю среди них некоторых учеников из школы. Краем глаза замечаю высокую фигуру Кевина и Тернова, выглядящего так, будто пережил войну. Усиленно машет мне одной рукой, другая обвисла. Сломана? Всем своим видом он показывает, что ему срочно надо что-то мне сказать. Да и вообще атмосфера накаленная. Что-то случилось? Аннета в порядке? Что с Терновым произошло?
Мне срочно нужно выбираться отсюда...
Девять...
Монтано хочет пробудить во мне Кэра.
Монтано хочет, чтобы я усомнился в Ней.
Монтано буквально верит в «зло и добро»...
Монтано считает, что знает лучше бога, что такое меньшее зло...
Монтано считает, что паук символизирует зло. Для него это уже аргумент. Почему не бабочка? Или муравей?
Четыре...
Останавливаюсь. Стою с опущенной головой. Фельдшер, схвативший меня за локоть чуть не падает, пытаясь сдвинуть с места и запихнуть в машину скорой помощи.
— Пациент, двигайся... Мать твою, ты что из камня?.. Эй, помогите!
Три...
Резко поднимаю глаза, исподлобья смотрю на фельдшера. Тот чуть отстраняется, бледнеет...
Два...
Ну давай. Делай, что задумал, инквизитор.
Ты никогда не встречал Теней Шиилы. Ну ничего... Никто нас не встречал. Нас не существует.
Но сегодня твой счастливый день, человек.
Я
