Полшанса - Глеб Силаев
— Я ни за кого не заступался. Ваш человек выскочил на меня из переулка, а за ним петушки Гоца. Они подумали, что я с ним. И решили месить нас парой. Я защищал себя, а не вашего человека.
— Хи-хи, петушки. Это ты верно заметил, но уже не важно, что точно там произошло. Ты спас парня, а у него с собой несколько «тонн» «ханки» было. Так что будет плохо, если тебя не отблагодарят, и плохо будет в первую очередь тебе. Мы ведь с тобой уже давно знакомы, послушай старого друга. Тебе у нас понравится.
— Тебе сказано, нет.
— Хмм, вижу тебе нужно немного времени подумать. Похоже, у тебя выдался тяжёлый день. — Куц ткнул пальцем в руку на перевязи. — Поэтому ты можешь всё обдумать и принять верное решение. Завтра вечером мы поговорим снова. Ну, а, чтобы решение далось тебе легче, вот небольшой презент. — Он медленно сунул руку в карман и, что-то достав, протянул мне. — Чистейшая, не какой-нибудь подвальный суррогат.
Он так постоял немного, видя, что я не собираюсь принимать «дар», сказал, улыбнувшись: «тогда я оставлю это здесь».
Положил сложенную бумажку на часть разрушенной стены. После чего, махнув рукой, молча убрался в темноту улицы. Я постоял немного, прислушиваясь к уже ночной улице. Нечего не услышал, лишь далёкий рокот промышленных двигателей. Подошёл к остаткам стены, взяв бумажку. Это оказался аккуратно сложенный квадратный конверт с синим кристаллическим порошком в внутри.
Вот дерьмо! Уроды! Такие подарки просто так не делаются. Вернуть нельзя, это будет очень серьёзным оскорблением. Даже если получится, потом попробуй докажи, что ты ничего не разбавил. Поставят на счётчик и всё, будь добр отработать. Сколько? Сколько скажут, столько и будешь отрабатывать. Продать, если удастся, то можно две сотни за дозу взять. При условии, что это действительно оригинал, а не суррогат. Правда при любом раскладе, если поймают с этим, то первым же рейсом мне оформят двадцатилетний тур в трудовой лагерь, или в бочку с цементом и в озеро. Это уже зависит от того, кто меня поймает. А найдут обязательно не при продаже, так днём позже.
Срань! Я от досады сжал конверт и отправил его в сточную канаву. Если я «это» продавать не стану, то употреблять и подавно. Ещё раз огляделся по сторонам. Дело это оказалось бесполезным, дальше вытянутой руки ничего не видно. До дома, в котором я снимаю квартиру, добрался почти на ощупь. По двору разносился «чудесный» аромат дерьмища. По всей видимости золотари решили не перерабатывать, а просто всё вычерпанное говно из уличного туалета вылить на задний двор дома.
Страна в нынешнем году спустит на воду очередной линкор, но при этом водоотвода почти негде нет. Скорее бы МЫ победили, и война закончилась. Поднявшись на третий этаж, по пути чуть не сломав ногу на прогнившей ступени, развязал проволочную петлю, которая заменяла дверной замок. Квартира встретила меня абсолютным мраком. Нащупав керосиновую лампу, поднёс её к уху. Встряхнув, осознал, что топлива осталось совсем немного. Поэтому пришлось зажечь её на самый минимум. Да уж, от свечи и то света было бы поболе. Но даже этого хватило, чтобы высветить две противоположные стены. Моё обиталище — прямоугольная комната два на три метра. С одним окном без стекла. У самой двери небольшое углубление в стене полметра на полметра, отгороженное от основного помещения просто большой тряпкой. Кстати, оттуда нужно не забыть вынести ведро, а то из него уже ощутимо воняет. Или это с улицы. Не важно.
Сняв пальто, повесил его на вешалку, точнее на гвоздь, который её заменяет. Лампу поставил на небольшую тумбу, а сам плюхнулся на старый лежак на полу. Откинулся на стену и тут же отпрянул. Поднёс лампу поближе увидев, что со стены стекает вода, а на потолке буйно раскинулась плесень. Дождь был позавчера и вчера, наверное, вода снова на крыше скопилась. Даже страшно представить, что этажом выше творится.
Оттащив лежак на середину комнаты, достал из него небольшую стальную пластину с раздвоенными плоскими губами. И подошёл к одному из углов комнаты. Встав на колени, аккуратно стал доставать гвозди из наполовину сгнивших половых досок. Убрав последнюю доску, морщась от боли в перевязанной рук, по пояс залез под пол. Нащупал там ручку и потянул на себя. Отряхнув голову от пыли, я поставил средних размеров видавший виды саквояж перед собой. Внутри него находится всё моё имущество: десяток тетрадей, четыре учебника, две сорочки, штаны и пять пар носков. Всё остальное, что находится внутри, не совсем моё. Даже пальто, в котором я хожу, раньше принадлежало какому-то мужчине, которого зарезали прошлой зимой, скорее всего в обычной пьяной драке. Обирать мертвецов не очень красиво, но если бы я этого не сделал, то на улице стало на один труп больше. Я считаю, что задаваться моральными вопросами могут те, кто ест хотя бы раз в день. Все остальные должны выживать любой ценой.
Эх, а я ведь помню время, когда мог есть, когда захочу, правда, за это меня нередко били. Впрочем, меня били даже тогда, когда я нечего не делал, или просто, когда приёмному папаше было скучно. Не наступи я на его гордость, мог бы жить в общежитии и иметь от него десять крон в месяц. Но … да пошёл он! Зачем только начал вспоминать, день и так выдался хуже некуда, а теперь воспоминания будут полночи грызть.
Открыв саквояж, немного порылся и извлёк алюминиевый пенал для циркуля. Вынув тканевую прокладку, я вложил внутрь аккуратно сложенные купюры. Теперь, если ко мне в очередной раз вломятся и найдут тайник, то деньгам ничего угрожать не будет. Местные грабители яро ненавидят всё, что связано с наукой и образованием в целом, а среди скупщиков дешёвые учебные принадлежности не пользуются популярностью. Вставляя обратно последний гвоздь, уже не чувствовал пальцев настолько они замёрзли.
Печка есть, чугунная коробка с трубой, выходящей прямо за окно, но, к сожалению, угля нет. Нужно будет купить. На этой мысли не смог сдержатся и болезненно улыбнутся,
Купить.
Это слово является моим персональным бичом. Ведь я его произношу чаще, чем в принципе говорю. А от мысли, что теперь в последней месяц осени мне нужно будет экономить на угле, который я и в обычное-то время не более одного ведра в неделю покупаю, меня чуть не согнул истерический смех, но
