Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 3 - Оро Призывающий
— А что это за линии у меня на груди, господин Мори? — дружелюбно поинтересовался он. — Какие-то… иероглифы?
Хидео улыбнулся. Впервые за всё время.
— Да, — кивнул он. — «Глупец, который считал себя смелым».
* * *Всё происходило быстрее, чем кто-то мог отреагировать — слишком быстро. Вот наследник Суворовых стоит рядом с Хидео Мори, неловко пытаясь завязать разговор, а все кидают на него косые взгляды; вот Мори показывает ему рисунок, а вот…
Кровь.
Дикий крик боли прорезал уютную полу-тишину зала, начисто заглушив неспешную фоновую музыку. Иероглифы — те же самые, что были на рисунке — стремительно прорезались на груди, животе, шее, руках Евгения Суворова, и вот уже крики переходят в хрипы и бульканье.
Все оцепенели, уже не скрывая того, что смотрят в ту сторону; в задних рядах послышались сдавленные звуки — кого-то явственно тошнило; несколько охранников, стоявших подальше, куда-то побыстрей рванули…
Стоя на коленях, Евгений Суворов пытался собирать рукой рассыпающиеся узлы кишок; лицо искажено болью, струйка крови изо рта, глаза в неверящем, непонимающем ужасе глядят на японца…
А затем тело грохнулось плашмя, разбрызгивая ещё больше крови.
Впрочем, на Хидео не упала ни одна капля; он по-прежнему стоял всё в той же позе, вертя в руке карандаш, и продолжал улыбаться, глядя на происходящее.
К моменту, когда оба старших Суворова с перекошенными лицами подскочили к месту происшествия, японец лишь стоял и любовался собственным рисунком. Он поднял руку раньше, чем дед и отец покойника успели открыть рот.
— Поберегите слова и эмоции, — заметил он. — Ваш отпрыск нанёс мне оскорбление своим предложением. Вы могли остановить его в любой момент, но не сделали этого.
Говоря это, он не отрывал взгляда от рисунка.
Суворовы переглянулись; в глазах аристо мелькнули гнев, боль…
И кое-что ещё.
— Вы вот так сразу… — вырвалось было у Суворова-отца.
Мори перевёл взгляд на него.
— Моя дочь — тема неприкосновенная. Думаю, вам это было известно, господин Суворов. И, думаю, у вас было достаточно времени, чтобы донести это до сына.
— Но вы…
Суворов-отец заткнулся, не находя слов; слишком уж шокирующей, неожиданной и молниеносной оказалась для него вся трагедия, и было видно, что он до конца ещё не собрался с мыслями.
— Я сделал то, что счёл нужным, — отозвался Мори. — Наказал его за оскорбление и дерзость.
Круг вокруг всей мизансцены становился ещё больше; шаг за шагом, люди отходили подальше от японца, стараясь не задеть его даже взглядом.
— Да, — глухо отозвался старый генерал, глядя, как несколько охранников спешно убирают с пола мёртвое тело, а стоящий за ними слуга готовится замыть кровь. — Род Суворовых приносит вам извинения за его дерзость, господин Мори.
Он весьма заметно дёрнул за рукав своего сына, собравшегося что-то ещё сказать, и оба Суворовых стремительно направились к выходу из зала — быстрее, чем позволяли приличия.
Распахнувшаяся дверь принесла в зал приглушённые звуки извне: шум автомобильных двигателей, негромкие голоса и что-то, похожее на мерный перестук копыт.
Хидео Мори перевернул блокнот, открывая чистый лист. Он продолжал улыбаться.
* * *Буран стоял, не шелохнувшись; его нога повисла в воздухе, чуть подогнутая под себя, словно на каком-нибудь памятнике, отлитом из бронзы.
Лицо Юкино находилось прямо передо мной, и только слепой не заметил бы ту гамму странных чувств, что отражалась на этом лице. И без того узкие глаза японки сощурились ещё больше; она так и бегала по мне взглядом с выражением подозрительности, любопытства и сомнений.
«Вы кто», говоришь? Я чуть хмыкнул.
— Мы… не знакомы? — в голосе Юкино можно было разобрать лёгкое недоумение. — Такое чувство, будто мы с вами где-то встречались…
Ну, да. Во мне сейчас едва ли можно признать того хилого парнишку, только вставшего после девятилетней комы, каким я был при последней нашей встрече. С другой стороны, её образ в момент нашего знакомства — обнажённая девушка с огненно-красными, мокрыми волосами и татуировкой на всю спину, держащая катану у моего горла — был из числа тех, что хорошо врезаются в память.
— Последние несколько дней, леди, я только и делаю, что знакомлюсь с людьми, — мило улыбнулся я в ответ. — Но такие глаза, как ваши, я бы точно запомнил.
Юкино заморгала в ответ на мою реплику и чуть наклонила голову; видимо, мой голос ещё больше добавил ей уверенности, что мы где-то пересекались, и теперь она ещё больше пыталась понять, где же именно.
Впрочем, не она одна отреагировала на мои слова.
— Что? Глаза? — парень в ослепительно белом костюме, стоящий рядом с Юкино, нехорошо сощурился и положил руку ей на плечо — так, словно хотел оградить её от вредоносного общения со мной. — Не советую тебе болтать про её глаза, приятель, если только ты не окулист.
Так себе шутка. Я скользнул глазами по нему; по второму парню, припавшему к периллам и глядевшему не столько на меня, сколько на паркующиеся позади меня тачки; наконец, я остановился на Юкино, заметно напрягшейся, после того, как её коснулась чужая рука.
Хм. Помнится, она говорила, что отрубала руку парню, что просто на неё поглядел. А тут такая вольность — а она лишь едва наморщилась. Да ещё этот заметный акцент в голосе парня, выдающий, что русский ему точно не родной…
Я поглядел на Юкино, демонстративно игнорируя её ухажёра.
— А это что, — спокойно осведомился я, приподнимаясь ещё выше, — ваш фан-клуб, леди?
Резкий прыжок вверх — головы всех присутствующих на террасе дёрнулись вслед за моей фигурой — и, перескочив через перилла, приземлился в паре метров от них; конь за моей спиной сделал несколько шагов назад, отступая прочь. Как я и говорил, главное на таких мероприятиях — стильное и эпичное появление, что соберёт на себе внимание присутствующих, а с этим у меня проблем не было.
Я чувствовал кожей, как притянуты ко мне все взгляды присутствующих; все затаили дыхание, гадая, кто же я такой и откуда взялся.
Что ж; плыть по течению этикета и стиля было легко. В моей жизни хватало мероприятий рангом и повыше, чтобы понять главный принцип: тебе простят всё, что угодно, и закроют глаза на любые вопросы, пока ты остаёшься настоящим королём вечера.
Что я и делал.
Парень в белом рефлекторно отступил назад, но тут же спохватился и вернул своему лицу выражение возмущённой брезгливости.
— Так… кто вы такой, всё-таки? — Юкино не отрывала от меня взгляда, завороженная и по-настоящему заинтересованная происходящим… и, кажется, именно это бесило парня больше всего.
— Мне плевать, кто ты такой! — от гневно
