Синхронизация (СИ) - Трифонов Илья

— Сложно разглядеть. Не закрывайся, чтоб тебя! А, харш. Вот оно что. Несколько основ, невероятно! Один случай на миллион. Но как, харш тебя задери, ведомая основа перетянула на себя кейю? Там же нужно напрямую связующими нитями управлять, ничего не понимаю…

Я тоже ничего не понимал, о чем было хотел уведомить Азура, но тот снова поднял руку, призывая меня к тишине.

— Углубляться в подробности не будем, иначе и за неделю до сути не дойдем. Главное, что тебе нужно знать: основа и кейю. Основа есть то, что делает тебя тобой. Ключевой элемент души, определяющий то, как она взаимодействует с окружающим миром. У большинства разумных существ только одна основа. Гораздо реже встречаются те, у кого их две, как у тебя.

«Три, на самом деле», — с усмешкой поправил я про себя, но не стал перебивать, сдерживая данное слово. Хотя вопросов было много, и их количество только росло по мере объяснений Азура Хола.

— Как правило, владение двумя основами говорит о серьезных психосоматических отклонениях, либо о наличии в крови генома двух рас. То, что ты способен петь кейю, как раз говорит о том, что в тебе живет активная частица чистокровного зелтрона. Не стану спрашивать, кто из твоих предков согрешил с представителем моей расы, — губы Азура тронула легкая усмешка, — но этот некто заложил хорошую ведомую основу в тебе, Джой. Твой эмпатический дар и кейю — его или ее заслуга.

Я наморщил лоб, силясь припомнить генеалогическое древо Дома Ульго. Сильно сомневаюсь, что среди тогдашних чистоплюйских аристократов затесались зелтроны, так что кто-то из неблаговерных супругов явно «левачил» на стороне. И вполне успешно, так как смог скрыть это от остальных Великих Домов, ратующих за чистоту альдераанской крови. Вот только что это значит для меня? Две основы — редчайшее отклонение. Тогда что говорить о трех? Пуду. Ладно, послушаю шепоток Фриса в ухе и подожду с поспешными выводами. У нас еще объяснение Зова на очереди. И что-то подсказывает мне, что тут меня тоже не ждет ничего хорошего.

— С другой стороны кейю. В переводе: песнь основы. Мой вид известен в галактике, как довольно неразборчивый до случайных связей. Зелтроны не чураются спариваться с представителями других рас, таков наш менталитет и особенности физиологии. При желании мы можем выделять особые феромоны, которые буквально сносят голову противоположному полу, — Азур самодовольно прищурился, на миг углубившись в воспоминания своих бурных юношеских похождений. — А еще все мы эмпаты в той или иной степени. В основном пятого низшего ранга духа, но этого достаточно, чтобы вводить свою основу в резонанс с другой. Именно этот процесс и называется «кейю». Найдя подходящую пару, зелтроны начинают петь им. Так мы выражаем глубокую привязанность и подготавливаем свои тела к продолжению рода. Ни один зелтрон никогда не будет петь кейю, если не уверен в своих чувствах. Мы можем заниматься сексом ради удовольствия сколько угодно, но свою душу открываем только тем, кого действительно любим.

Ты же, Джой, вопишь о себе на всех частотах. Любая женщина, чья основа резонирует с твоей, ощутит к тебе определенное влечение, со временем способное перерасти в нечто бо́льшее. Теперь понимаешь, почему я был так зол? Петь кейю всем подряд — значит быть полным мудаком, не заботящимся о желаниях окружающих тебя разумных. Секс это одно, но когда ты насильно влюбляешь в себя других против их воли: за такое на Зелтросе светит серьезный срок, а то и вовсе казнь. Мы не боги, Джой. И не нам лишать права разумных самим выбирать себе спутника жизни.

Сказать, что я был в шоке — не сказать ничего. Руки дрожали, а в груди поселилось сдавливающее чувство вины, с последним словом Азура вбившее последний гвоздь в крышку гроба моего мужского достоинства.

— Как же так? — поневоле вырвалось их меня. — Я же никогда не хотел ничего такого…

— Верю, — серьезно кивнул Азур. — Иначе наш разговор проходил бы совсем в ином ключе. Дело в твоей ведомой основе. Она странная. Харш, да ты сам какой-то… не такой. Не знаю, как лучше выразиться. Тебе надо к Пряхе, только она может что-то прояснить.

— Кто это?

— Мой учитель по нейронике разума, живет на Зелтросе, — Азур слегка поморщился. — Вредная склочная старуха себе на уме, но дело свое знает лучше всех. Учеников она себе берет редко, но ради твоего случая должна сделать исключение. Ее всегда привлекали загадки. Но сначала научись отключать свой кейю. До тех пор, не возьмешь его под контроль, я не выпущу тебя из ангара. Начнем.

Окончательно пришибленный откровениям судьбы, я не нашел в себе силы возражать. И, молча выслушав объяснения Азура, а затем посмотрев в аурном зрении, как он начинает «петь», а потом замолкает, попытался впервые коснуться своей основы.

Не самое лучшее решение.

— А-а-а!!!

Из ниоткуда пришла Боль. Жуткая, ослепляющая, выворачивающая наизнанку. Я свалился со стула, на котором сидел, и задергался в агоническом припадке под крики Азура и воплотившегося квардом Фриса.

«Великая Сила, как же больно! Хватит! Хватит!!! Пусть это прекратится! Пожалуйста! Пусть… это…»

Мир вокруг скрыла спасительная темнота.

Глава 3. «Жажда скорости»

— Харшатина облезлая, первый раз такое вижу. Это точно ненормально, — ругнулся Азул Хол, когда я прочухался, попил услужливо переданной Фрисом воды из резервных запасов мастерской и со старческим кряхтением кое-как принял сидячее положение. — Ты как, Джой?

— Терпимо, — я скрипнул зубами, ощущая во рту металлический привкус крови. Похоже, язык прикусил. Не смертельно, но неприятно.

— Долго я валялся?

— Не особо. Этот, — Азур кивнул в сторону сидящего на корточках кварда, поддерживающего меня за плечо, — сказал, что такое уже случалось раньше. Не знал, что все настолько серьезно. Тебе надо на Зелтрос, Джой, и как можно скорее!

— Не могу.

— Почему? Только не втирай про долг перед Орденом…

Азур прервался, увидев кривую усмешку на моем лице.

— Что?

— Помоги подняться.

С его помощью и Фриса я встал на ноги и сразу, не теряя времени, взялся за край брезента, прикрывающего левое крыло Кинжальной звезды.

— Ты что делаешь, джедай?

— До гонки осталось меньше часа. Надо успеть провести полную диагностику перед стартом.

— Провести диа…, — Азур подавился воздухом и вылупил на меня глаза. — Ты рехнулся, Джой?!

— Пока нет. Братишка, если не трудно — проверь параметры срабатывания системы. Я пока пройдусь по корпусу, подлатаю Силовой ковкой микротрещины.

— Уже начал, — без лишних разговоров Фрис скрылся в пилотской кабине. Как и всегда, он прекрасно понимал, когда меня лучше оставить в покое и лишний раз не отсвечивать. Во избежание, так сказать.

Азур таким преимуществом похвастаться не мог, и потому ожидаемо возмутился, заступая мне обзор на свуп и кладя руку на приоткрытый брезент.

— Эй, вы меня слышите? Джой, у тебя чуть мозг через глаза не вытек! А какой гонке вообще речь в таком состоянии? Тебе надо…

— Все что мне сейчас надо, — я впервые посмотрел на зелтрона так, как мог только рыцарь-джедай, поневоле заставив его отступить в сторону, — это хорошенько проветриться, пока ум за разум не заехал. Ты видел, что происходит, Азур. Думаешь, мне легко вот так спокойно вести себя, как ни в чем не бывало? Ты же эмпат, присмотрись лучше.

Слегка выдохнув, я усилием воли взял себя в руки и снизил давление в Силе, с извиняющимся выражением покачав головой.

— Мне нужно это, понимаешь? Сейчас больше, чем когда-либо.

«Иначе точно свихнусь еще до отлета с Ондерона», — про себя закончил я и вновь потянулся к брезенту, одновременно погружаясь в медитативное состояние для очищения разума. Азур не мешал, молча смотря за расконсервацией свупа. А потом также без слов присоединился, взявшись за осмотр подвижных частей крыльев.

Оставшееся время до старта гонки мы успели основательно проверить Кинжальную звезду, убедившись в ее полной работоспособности и ходовых качествах. Деятельный Чонко и здесь умудрился приложить свои вездесущие ручки, добавив в двигательную установку турбонаддув для дополнительного ускорения, чтобы свуп не уступал в скорости более совершенным моделям. Больше ничего иторианец менять не стал, видимо, придерживаясь такого же мнения, что и я: модернизировать классику — только портить. В Кинжальной звезде чувствовался свой особый характер, и было бы очень жалко затмить его излишними финтифлюшками.