Чарльз Стросс - Не вооружен, но мамонтоопасен
– Не нравится мне всё это, – прошептал я Тодсворту. – Ах, почему здесь нет Лауры?
Тодсворт легонько пихнул меня в бок «одурманителем»:
– Спокойно, дружок. Мой гиперспектральный малютка-зонд всегда на страже. Готов вынюхивать и высматривать. Мы её найдем!
Тем временем ибн Баши-Бузук разливался на сцене соловьем.
– Полюбуйтесь на бесстрашных гурий, – внезапно возвысил он голос. – Леди, откройте ваши лица!
Закутанные в черное фемины отбросили налобные повязки и предстали во всей красе. У меня аж челюсть отвисла – эти серебристые ресницы могли принадлежать только…
– А это, случайно, не твоя подруженция, вон там, посередке стоит? – Тодсворт вновь вонзил «одурманитель» мне в бок. – Весёленькое дельце. Как она здесь очутилась?
- Глазам своим не верю, – ахнул я. – Лаура никогда бы на такое не пошла! Она ведь всегда забывает «забэкапиться», и меня рядом не было, чтобы ей напомнить!
– Ну, ничего не попишешь, старина. На сцене Лаура, как пить дать, – сочувственно протянул Тодсворт. – Поздняк метаться. А вот интересно, она сюда по рекламному объявлению попала или через модельное агентство?
– Должно быть, она еще не оправилась после нашей ссоры, у неё, наверное, депрессия. Это я во всем виноват, – запричитал я.
– Ну, ты загнул. Она всё-таки она не совсем «мягкотел», какая тут депрессия. Ей проще на переплавку пойти, чем самоедством заниматься.
Я мрачно уставился на сцену. Некого винить, кроме самого себя! Если бы не этот чёртов «прыжок», если бы я плюнул на всё и поговорил с ней по душам, ничего бы не случилось – она бы не стояла сейчас на сцене и не глядела бы с таким испугом на мучителей-судей. И тут Лаура увидела меня. Её губы безмолвно воззвали – спаси!
– Я спасу тебя, Лаура, – также беззвучно прокричал я в ответ и, обессиленный, рухнул на груду подушек. Подлетел паж и воткнул мне в рот мундштук кальяна. Я вдохнул дым, и все неприятности испарились. Время есть. В конце-концов, Лаура не первая в списке желающих расстаться – «вжик-вжик» – с головой. Вот пообедаю, а там и придумаю, как ее вызволить.
Послеобеденное шоу и садоводы-любители
Обеда пришлось ждать часа четыре – столько времени понадобилось шеф-поварам, собранным из шестидесяти доминионов обширной империи аль-Мацумото, чтобы приготовить традиционные пиршественные блюда. Получившаяся в результате культурно-вкусовая мешанина побила все рекорды - сашими из тонко нарезанных ломтиков телячьего языка, приправленных кус-кусом из медузы а-ля «как лучших домах Парижа», вызвали у меня нестерпимое желание поблевать. Хотя я, конечно, сужу предвзято – мне ведь кусок в горло не лез, так я переживал из-за своей кибер-милашки.
Наконец убрали последние тарелки с проперченным-«вырви-глаз»-мясом из утопающего в медовом соусе бармаглота и подали десертные винные трубки. Шоу началось. И какое шоу! Я сидел как на иголках, чуть рассудка не лишился, когда прозвучал удар гонга, знаменующий начало состязания, и молился изо всех сил, чтобы Лаура не оказалась первой. Представление вел ибн Баши-Бузук, а ассистировали ему два евнуха, они помогали подсчитывать набранные девушками баллы.
– Участница под номером один, Бимзи бин Джалеби, следующий вопрос – любимое занятие Его Высочества?
Бимзи соблазнительно прикусила искусно наманикюренный пальчик и очаровательно нахмурила бровки – задумалась. По рядам мужской аудитории пробежал легкий вздох.
– Серфинг?
– Бу-га-га, – заржал ибн Баши-Бузук. – Верно-верно, то есть почти верно. Согласитесь, господа, эта девушка только что как никогда была близка к провалу!
Зал, как один человек, встревожено застонал.
– Что ж, продолжим. Бимзи бин Джалеби, как вы думаете, почему именно вас должен избрать Его Высочество?
Бимзи изящно изогнулась, положив тонкую руку на роскошное бедро, и призывно качнулась в зал:
– Может, потому, что я бесподобно исполняю танец живота и, – ресница-опахала кокетливо дрогнули, – отлично работаю мышцами таза?
– Вопросы здесь задаю я! – зловеще ухмыльнулся визирь.
Зрители охнули, все, как один.
– Вы слышали вопрос?
– Да, – пролепетали собравшиеся.
– Пип-пип, старина, – тихо пискнул Тодсворт. – Я обнаружил в колоннах эмоционально-речевые анализаторы. И кое-что ещё.
– Позвольте напомнить вам, – медоточил визирь, – что вы присутствуете на заседании Верховного суда Его Высочества и ложные показания, данные мне, Верховному судье принца Абдула, караются по всей строгости закона. А теперь…
Визирь выждал, пока по рядам зрителей прокатится легкий ропот взволнованных голосов, и продолжил:
– Третий и последний вопрос на выживание. Ответьте на него, Бимзи бин Джалеби, и вас ждет восхитительная, полная опасностей ночь с Его Королевским Высочеством. Почему вы, Бимзи бин Джалеби, влюблены в моего принца? Говорите правду и ничего, кроме правды. У нас есть детекторы лжи, и мы умеем ими пользоваться!
– Хмм, – лукаво улыбнулась Бимзи бин Джалеби, с напускной скромностью поглядывая в зал. Затем, решив, что честность вкупе со скорость и есть беспроигрышный вариант ответа, затараторила:
– За-то-что-он-имеет-златые-горы-но-это-не-единственное-что-мне-…
– Довольно! – властно крикнул ибн Баши-Бузук и хлопнул в ладони. Свист катаны одного из евнухов – и речь Бимзи бин Джалеби прервалась, так и не успев как следует начаться. Алым фонтаном брызнула кровь. – Что ж, будем рубить с плеча и скажем откровенно – набитых дур Его Высочество на дух не переносит, так же, как, впрочем, и охотниц за сокровищами.
Визирь многозначительно посмотрел на остальных, побледневших, как полотно, участниц и широко улыбнулся. Деваться им было некуда – их стерегли, как зеницу ока.
– Итак, одна голова – хорошо, а две – лучше. Кто на новенького?
– Кошмар, – ужаснулся я.
– Расслабься, старина, всё будет хорошо, – и Тодсворт дружелюбно пихнул меня «одурманителем».
Но судьба-злодейка в лице ибн Баши-Бузука, видимо, решила иначе. Визирь плотоядно оскалился на сбившихся в стайку конкурсанток и – по тому же закону подлости, по которому бутерброд всегда падает маслом вниз, если, конечно же, вначале предусмотрительно не уронить его на пол, а потом только намазать маслом – уставился на Лауру. Ну, а на кого же ещё!
– Вы! Да-да, вы! Безо всяких сомнений – вы! – ликующе заорал этот мерзопаскостный тролль.
– Подойдите сюда, дорогая, ближе, ближе! Как вас зовут? Лаура бин… А, Лаура Бинари! О, душистый цветок, благоухающий машинным маслом и керамической плиткой! Эх, если бы моя ходовая часть всё ещё работала, я бы не упустил возможности поиграться с ее рычажками и валиками, – доверительно сообщил он нам.
Лауру передернуло от отвращения, и она поплотнее запахнулась в легкую просвечивающую шаль.
– Первый вопрос! Ваша задница – это устройство ввода?
Ларура отрицательно тряхнула головой. Зал затих. Я сидел, вытянувшись, как струна, до боли сжав кулаки. Неужели, неужели же я ничего не могу сделать?!
– Второй вопрос! Ваша задница – устройство вывода?
Лаура молча покачала головой. Я пытался поймать её взгляд, но тщетно. Меня затрясло от страха. Если Лаура молчит – жди беды.
– Что ж, подведем итоги. Раз ваша задница не является ни устройством ввода, ни устройством вывода, следовательно, ваша задница – это полная жопа?
Десять бесконечно долгих секунд Лаура мрачно разглядывала ибн Баши-Бузука, а затем вкрадчиво, с благородным венерианским акцентом произнесла:
– К слову сказать, «задница», о которой вы столь печётесь, настоящая человеческая, но вам от неё ничего не обломится – сколько ни говори «задница», яйца обратно не вырастут.
Я вскочил, намереваясь броситься к сцене, но ибн Баши-Бузук вскинул над головой руки и закричал:
– Ура победительнице!
Публика заревела от восторга.
– О, моя чудесная роза, вы успешно прошли испытание, добро пожаловать во второй тур! Слушайте, благородные дамы и господа, и не говорите, что вы не слышали! Эта незабываемая сладостная ночь, ночь восторга и упоения в объятиях Его Высочества принца Абдула по праву принадлежит Лауре Бинари!
Зрители загомонили.
– Воистину незабываемая ночь, говорю я вам, ночь, которая не успеет стереться из памяти Лауры, ибо жить ей потом останется совсем, совсем недолго. Но что делать – за удовольствие надо платить!
Визирь захихикал.
Меня бросило в жар – чёрт возьми, пора вступиться за честь дамы, как подобает истинному рыцарю. Но только я шагнул вперед, как две тяжеленные ручищи легли мне на плечи и пригвоздили к полу.
– Тихий час, – зарычал страж, схвативший моё левое плечо. Его напарник, ухмыляясь, многозначительно чиркнул ногтем по острию кинжала.
– Ножки пора протянуть… В кроватке, – оскалился он.
