Джон Рэкхем - Угроза с Веги
Стоило напрячь память, как в голове стрельнула жуткая боль. Впрочем, сейчас это не имело значения. Померк и снова разгорелся голубой свет. А потом у Торпа захватило дух - приборы на пульте взбесились. Он с дрожью посмотрел на бесчувственные тела товарищей и едва удержался, чтобы не закричать, не растрясти их. Все бесполезно. Корабль разваливается на части.
По глазам скользнул блик от смятой фольги. Недавно в ней лежало полдюжины «коматозных» таблеток. Остались только две. Должно быть, Хэдли и Шкода проглотили по две. Но полпути уже пройдено. Торп схватил таблетку, сунул в рот, запил и совсем уже был готов осушить «грушу», но тут вспомнил о лекарстве от радиации. Взял две таблетки, проглотил, сопроводил последними драгоценными каплями воды, закинул «грушу» в шкафчик и принялся застегивать скафандр. По большому счету это было ни к чему, однако привычка есть привычка. Что ни говори, тренировали его серьезно. Квазигипнотические препараты, зубрение до автоматизма, упрощение всего и вся до мнемонических кодов, всенощный бубнеж динамиков в подушке, повторение, повторение, повторение, пока навыки и реакции не превратились в инстинкты. Кое-как нахлобучивая на голову шлем, он испытал привычное ощущение - что-то угловатое давило на грудь из накладного кармана. Что это? Джереми вспомнил, когда потянулся к карману рукой в перчатке.
Фотографии. Две блондинки, точно идеальные куколки, покоились на его ладонях. У одной волосы как золотистый мед, у другой - как сливочное масло. Когда-то он для пущей сохранности обтянул снимки инертным полимером. Глядя на красивую блондинку и с трудом ворочая отяжелевшим языком, Торп сказал:
– Я тебе все объяснил. Что это не самоубийство. Что у меня цель. Серьезная причина.
Да, тогда это все имело для него смысл. Сейчас - никакого. Он совершил ошибку. Он с самого начала ошибался.
Мерк голубой свет - брало свое снотворное. Джереми выпустил из рук фотографии, потянул книзу шлем, услышал щелчок фиксаторов. Джереми Торп, ты на пороге смерти. Он хихикнул, подумав, что это тоже ошибка. Никакой он не Джереми Торп. Джереми Торпу под облачным покровом Венеры бояться нечего. Он - гений. Он что-нибудь придумает.
– Старина, твоей вины здесь нет. То была моя затея. Ты написал письмо. Я сделал все остальное. Да, ты не виноват. Хорошее письмо… Все получилось…
Реальность отступила. На расплывчатом фоне звуков возникла безликая синева. Голубое небо. Солнечный день. По автостраде с урчанием мотора несется большой автобус пригородного сообщения, мягко покачивается на воздушной подушке. Кресла обтянуты кожей. Пассажиры - женщины и старики…
Видение резануло по живому, заставило по-новому взглянуть на войну. В самом скором времени не останется мужчин - только старики и мальчишки. И что потом?
Расплылась и эта картина, и миг спустя он взглянул в синие глаза. И в зеленые. Синие принадлежали миссис Торп, матери Джереми, - ни за что не дашь ей столько лет. А зеленые - ее дочке Мэри, очаровательной девятнадцатилетней блондинке. Встретили они Джеральда очень любезно, радушно. И помогли окончательно осознать, что плачевный исход войны предопределен. Они знали об этом, хотя вице-адмирал Корд был уверен, что от гражданского населения надежно прячут истину.
Да, они знали. «Я жду только одного, - сказала Мэри. - Того дня, когда военные откажутся от предрассудка и признают, что женщина способна управлять боевым кораблем и драться не хуже любого мужчины. И тогда я пойду на флот!»
Эти слова потрясли Торпа, и он угодил в расставленные сети.
«Если все это так трудно, так опасно, почему ты не выбрал другой путь? Почему с таким упорством рвешься в бой? Тебя же отец пытался остановить, а ты его не послушал. Чтобы попасть в космос, ты даже выдаешь себя за нашего Джереми. Почему?»
Действительно, почему? В ту пору это казалось ему совершенно ясным.
«Вегиане застигли нас врасплох, сразу выбили лучшие корабли, лучших людей. Вот верховное командование и решило: надо собрать хорошие мозги, всех гениев, и приберечь, а на бойню посылать только расходный материал. Но разве это правильно? Если мы хотим разгадать вегианские секреты, необходимо сообразительных, сметливых парней вроде меня держать на передовой, чтобы они все видели собственными глазами!»
Тогда эти слова ему самому казались высокопарными. Да и сейчас… Но он верил в свою правоту. Что знали о Веге земляне? Почти ничего. Даже сомневались, что враги именно с Веги. Да, это была лишь догадка. Люди, получив новый двигатель, бросились изучать космос. Процион, Лебедь-61, Сириус, Альтаир… Всюду побывали в радиусе пятнадцати световых лет от Земли. И вдруг им как снег на голову свалился не знающий пощады враг. Напал без объявления войны. По предположениям ученых, родом он был с Веги. Что ж, с Веги, так с Веги…
Всей прочей информации кот наплакал. Жалкие крохи - добытые кровавой ценой обломки кораблей - показывали, что вегианские экипажи состояли из людей или гуманоидов и что двигатели по конструкции схожи с земными. И это все. Если и располагал противник коммуникативными средствами, никакие приборы землян не фиксировали их работу. И никто не знал и не догадывался, что позволяло вражеским кораблям с места развивать такие сумасшедшие скорости, не превращая экипаж в фарш. «Наверное, и не узнают, - с горечью подумал Торп, - пока самые светлые головы Земли не кажут носу из надежной твердыни».
Поплыло, полезло клочьями и это видение, в него вклинились сцены суровой тренировки.
«Лейтенант Торп, даю вводную: пробоина в борту, декомпрессия в командной рубке торпедного отсека. Ваши действия?»
«Авария на пульте: заклинен механизм ручного пуска торпеды. Как поведете себя в этой ситуации?»
«Полностью отказала система энергоснабжения. Что предпримете, мистер Торп?»
«Что теперь делать, мистер Торп? Торп! Мистер Торп!»
Глава 4
Его неистово трясла чья-то рука. И кто-то демоническим голосом вопил чуть ли не в ухо:
– Мистер Торп! Мистер Торп! Проснитесь, сэр! Проснитесь, ради бога!
Он кое-как разлепил веки. Лихорадочно мерцал синий свет, угловатое лицо Хэдли было искажено тревогой пополам с отчаянием, а Шкода, судя по запавшим глазам, едва не падал от усталости.
– А? Что?
– Ну, слава Богу! До расчетного выхода из «Паули» десять секунд, сэр. Конечно, если столько протянем.
Тут «стручок» затрясся, словно подтверждал слова Шкоды.
– Скафандры надеть! - автоматически, безрассудно вырвался приказ.
Энергично двигая плечами, Торп просунул руки в рукава, пристегнул шлем и повернулся взглянуть на пульт управления. Траектория полета корабля на П-двигателе упиралась в рисочку, которая отмечала конец пути. Руки в перчатках легли на рычаги ионной тяги, сжались зубы. Последний толчок. И самый решающий! Если выдержат механизмы, если «Поиск» благополучно вынырнет в реальное пространство… Что потом?
Оборвался вой баньши. И снова - знакомые шутихи, головокружительно вертящиеся радуги, сокрушительный толчок, тошнота, беззвучный хлопок перехода. Засветились, ожили три жалких экранчика: один -для Шкоды, чтобы определять координаты корабля, другой, перед Торпом, - для маневрирования, и третий - обзорный, на нем вращаются и колышутся звезды, вернее, вертится и мотается искалеченный «Поиск».
Ну, с качкой-то справиться можно. Торп непринужденно работал с управлением, чувствовал, как отзывается корабль, видел, как вертлявые яркие точки сбавляют темп, и вот наконец появилась огромная шаровая молния, чей ослепительный свет заполнил весь экран.
– Мы уже близко, - пробормотал лейтенант. - Проклятье, даже чересчур близко, и мне это не очень нравится. Шкода, рассчитывай курс побыстрее, пока мы еще можем повернуть назад.
Он стабилизировал вращение корабля так, чтобы солнце держалось сразу за краем экрана, а потом смотрел, как Шкода возится со своими приборами - добывает сведения для компьютера. Даже предполагаемые результаты не утешали, но все же Торп мрачно дожидался точных данных.
Наконец Шкода проворчал:
– Если наш компьютер не свихнулся, то эта система - уродец. В ней только одна планета. Видите, сэр? Все остальные пятна на радаре - призраки: пылевые скопления на орбитах и ложные светила.
– Что за планета?
– Как раз анализирую. Вот, готово! На первый взгляд вроде неплохо, сэр. Масса, гравитация, температура на поверхности и спектр воздуха - в пределах нормы. И мы уже практически верхом сидим на атмосфере.
– Выведите-ка ее на мой экран. Попробуем рассмотреть как следует.
Шкода передвинул мерцающий крестик носового телескопа в нужный квадрант, и Торп снова взялся за рычаги управления, чувствуя неуклюжую, тяжеловесную реакцию корабля. Крестик полз и полз, и наконец, дрожа, остановился точно в центре экрана.
