Александр Гласьев - Паутина
— Ну ты, пузырь, дорогу! Пьяный, что ли? — громко спросил он.
— Дай ему в ухо, и пошли, — довольно миролюбиво предложил второй “топтун”.
— Кто? Ты? Мне — в ухо?!
Кулак федеркомовца врезался в нос собеседника. Он был настолько уверен в своей подготовке, что, нанося удар второму противнику, даже не попробовал подстраховаться. Однако “топтун”, получивший сокрушительный удар, вовсе не свалился на тротуар, как ему полагалось. Резким движением он ударил поручика сзади под колено. Тот, скривившись от боли, присел на альбетон. Тут же острый локоть врезался под затылок федеркомовцу. С другой стороны, целясь в лицо, ударил ногой второй. Федеркомовец с трудом поставил блок. Противники оказались подготовленными не хуже, чем он, и их было двое. Теперь оставалось притвориться обычным прохожим и как-нибудь продержаться до появления полицейского патруля.
Но и это ему не удалось. Как по команде, “топтуны” подхватили его под руки и, не давая опомниться, с размаху ударили об столб. Федеркомовец осел на альбетон, теряя сознание. Брезгливо плюнув на него, оба “топтуна” заторопились на людный проспект. Вдалеке взвыла сирена полицейской машины.
Проводив Джека до дома в седьмом секторе, где он еще в Космопорту снял квартиру, и выждав контрольное время, наблюдатели отправились с докладом в кооператив. Там как раз начиналось Заседание, Как всегда, назначенное на поздний вечер — любимое время председателя “Прогресса”.
10Стакан, стоявший на маленьком одноногом, столике в углу кабинета, привлекал внимание своей необычной формой. Это был восьмигранник из простого потускневшего стекла. Хозяин дома получил его в наследство от родителей.
Серебряная ложечка в стакане время от времени начинала тихо дребезжать. Достаточно было передвинуть стакан на другое место, и все прекратилось бы. Но хозяин вовсе не хотел этого, напротив, он с большим трудом нашел в своем кабинете ту единственную точку, где чувствовалась едва заметная вибрация, заставлявшая дребезжать маленькую ложечку.
Хозяина звали Айзек Мендлис. Всю свою жизнь, за исключением двух циклов, он провел в этом доме, в этом блоке, на первом ярусе. Но большую часть времени Мендлис проводил в своем кабинете или в маленькой комнате, примыкавшей к нему. И на то были свои причины.
Несчастный случай в раннем детстве привел к параличу ног. Конечно, Айзек мог поставить биотронные протезы, однако он предпочел сохранить собственные ноги, поэтому по дому передвигался в специальном кресле на колесиках. Лишь изредка, направляясь в Город, он надевал на ноги корсеты с сервомоторами, которые позволяли довольно сносно передвигаться по улице.
Он учился в специальном лицее для больных детей, и уже там прославился своей расчетливой наглостью, хитростью и патологической страстью к присвоению чужого. Лучшие психоаналитики Города несколько циклов подряд занимались Айзеком. Постепенно их усилия принесли свои плоды: никто больше ни разу не уличал Айзека Мендлиса в краже.
Мендлис начал свою карьеру плановиком-консультантом у Мацуды. Самые сложные операции разрабатывались на компьютере Мендлиса, и только потом их реализовывали квалифицированные специалисты вроде Кича, которого Айзек давно и открыто ненавидел. У Кича было все, что было у Мендлиса, — ум, влияние на хозяина, деньги. У Кича было все, чего у Мендлиса не было, — привлекательная внешность, разнообразная и подвижная жизнь, приключения, женщины, которые не интересовались его счетом.
Мацуда знал об их соперничестве, но не особенно тревожился. Если бы не болезнь Мендлиса, тот, конечно, стал бы компаньоном и наследником Мацуды. А так что ж… Здоровая конкуренция только на пользу делу.
Но Мацуда ошибся. Его, как и многих других, ввела в заблуждение простодушная внешность Айзека. Темно-шоколадная кожа, широкий, совершенно сплюснутый нос, полные вывернутые губы, короткие курчавые волосы, постоянное недоуменное выражение в агатовых глазах… Даже то, что Мендлис не сумел скрыть свое отношение к Кичу, на которое Кич отвечал презрением, бесившим Айзека, как бы подтверждало мнение Мацуды: да, умен, да, хитер, но до определенной степени.
И поэтому для хозяина “Реквиема” оказалось полной неожиданностью исчезновение лучшего сотрудника и еще нескольких человек вместе с выручкой от последней очень крупной операции.
Два цикла малочисленная группа Белого — так с легкой руки Кича звали Мендлиса недоброжелатели — скрывалась от бывших коллег. Мендлис и сейчас с содроганием вспомнил это ужасное время. Потом, через посредников, мир с Мацудой был заключен; заключен ценой полного возмещения материального ущерба, причем с высокими процентами, и выдачи трех перебежчиков. Появившись вновь в своей квартире — единственном месте во всей Вселенной, где он чувствовал себя спокойно и комфортно, — Мендлис торжественно зарегистрировался в качестве председателя производственно-транспортного кооператива и собственноручно привинтил на дверь сияющую табличку: “Йожеф Айзек Мендлис. Кооператив “Прогресс”.
…Серебряная ложечка в стакане вновь чуть слышно зазвенела. Мендлис замер, вытянув шею. Но тут же его взгляд скользнул на таймер, и он с досадой подумал: “Не успею”. И действительно, через несколько минут послышались шаги, и в кабинет стали входить члены правления кооператива. Все мужчины, разного возраста, телосложения, цвета кожи, но в чем-то все же похожие друг на друга. Должно быть, настороженным взглядом, которым каждый окидывал шефа. Не в пример либералу Мацуде Мендлис — подчиненные ласково звали его Батей — славился холодной и не всегда оправданной жестокостью.
Каждого входившего хозяин кабинета приветствовал ласковой улыбкой, и лицо того застывало. Улыбка у Мендлиса — это было уже совсем скверно! Она означала, что на следующем заседании кого-то могут и недосчитаться.
Лишь один из семерых членов правления помнил самое первое заседание. Тогда Мендлис ласково улыбался всем присутствующим, шутил, подмигивал, даже хохотал. В течение следующей декады трое членов правления, те самые, с которыми Мендлис ушел когда-то от Мацуды, погибли — один при аварий эр-буса, другой отравился чем-то в автокафе, третий умер от разрыва сердца… Теперь этот Старожил, звали его Олрайт, возглавлял, службу безопасности кооператива и прекрасно знал, как организовать совершенно естественную смерть в течение двух-трех часов. Это знание частенько мешало ему спать по ночам.
«Пол? Или Кросби? Или, может быть, Пустельга?» — напряженно размышлял тем временем Мендлис, дружески поглядывая на соратников. С некоторых пор он чувствовал, что кто-то из членов правления подрабатывает у его бывшего хозяина. Конечно, Айзек и сам содержал несколько сотрудников Мацуды, но сейчас речь шла о члене правления. Эго было плохо. Это было опасно, особенно сейчас, когда в делах наметилось некоторое оживление. И вот результат — срыв чрезвычайно важной операции, о которой в той или иной степени знали все семеро. В какой именно степени, вот что было важно. «Саар? Он технарь, отвечает за сборку, к передаче груза никакого отношения не имел. Пол и Денич занимались внешними контактами, на выходе и на входе. Пол занимался поставщиками, к тому же знал посредника по прошлым операциям, мог догадаться и об остальном. Значит, Пол? Вряд ли. Глуп.
Кросби? Кросби плановик, прокручивал всю операцию, Если бы утечка шла от него, люди Мацуды не действовали бы так грубо. Кич, должно быть, постарел — не нашел ничего лучше, чем сбросить каким-то образом посредника с верхнего яруса на глазах у людей Олрайта. И как он его туда заманил?
За транспортировку и передачу груза отвечал Фюрье. Выхода на другие звенья у него не было. Если это он, то операцию можно считать окончательно проваленной.
Теперь — Пустельга. Против него улик нет. Он подключился к операции в самом конце — то есть подключился бы, если бы все тело нормально. В правлении он недавно, контактов ни с кем наладить Не успел. (И все же Мендлис никак не мог избавиться от чувства неприязни к этому человеку. Не нравился ему Пустельга, и все тут!
Наконец, Олрайт. Как всегда, он обеспечивал безопасность всех звеньев. И, должно быть, плохо обеспечивал. Олрайт знал почти все: место первой передачи, адрес посредника, маршрут груза. С другой стороны, он явно засиделся в правлении. Пора бы ему и на покой… если он человек Мацуды — тогда плохо. Олрайт знает слишком много, в том числе и то, кто из людей Мацуды работает на Мендлиса. Это, безусловно, ошибка — Дать ему в руки столько нитей. Нет, у преемника Олрайта функций будут гораздо уже.
Итак, трое? Фюрье. Пустельга. Олрайт. Но следить, разумеется, придется и за остальными. Кстати, где Фюрье? Он должен объявить, что индекс квартиры наконец-то получен. Это заставит предателя рискнуть, попытаться выйти на контакт с Мацудой. Ладно, пора начинать».
