Павел Шумил - КСАПА ХУЛИГАНКА
Беру за руку, веду к Головачу. Тот улыбку прячет.
- Ксапа новое копье просит. Боится, ты ругать будешь.
- Об камень, или об дерево? - спрашивает Головач, изучая обломанный наконечник. - Не отвечай, сам узнаю. В дерево вогнала со всей дури.
- Точно!
Головач садится у костра, кивком указывает нам место и начинает обжигать конец древка в пламени. Есть такой метод. Если спешка, если зимой под снегом камень не найти, если привязать наконечник нечем, можно просто аккуратно обжечь древко над огнем, чтоб конец заострился и не лохматился. Такое копье сломать не жалко. Ксапе учиться - в самый раз. Дети так копья делают, поэтому все охотники этот способ знают.
Но Ксапа не знает. Копье бросает очень-очень далеко, но не метко. Как же чудики живут? Как охотятся?
Сидим, беседуем, Ксапа слушает.
- Скоро твою в общество принимать будем?
- Мудр говорит, уже можно. Но лучше через неделю. Пусть синяк на скуле полностью сойдет.
- Две полоски?
- Две, - улыбаюсь я.
Наступает день, когда решили Ксапу и двух наших девок в общество принять. Одна по-правде совсем малявка. Соплячка, но из ранних. Скорее надо, пока не обрюхатилась. Мудр говорит, ее последней. Чтоб знала свое место. Ксапу надо бы первой - она в голодное время тушу оленя на плечах несла, на охотницу учится. Но наших обычаев не знает, может не так понять. Это Мудр так говорит, что может не так понять. Поэтому второй будет. А Ручеек - первой.
Ручеек, конечно, загордилась. Да и вообще, славная девчушка. Тихая, спокойная, работящая. Взял бы себе, но слишком тихая. Мне поживей надо. А теперь у меня Ксапа есть.
Мать Ручейка садится прислонившись спиной к скале. Ручеек - спиной к матери, и та крепко обхватывает ее руками. Процедура нанесения полосок не из приятных, а от девки нельзя требовать, чтоб к боли как охотник относилась. Старая самым острым ножом проводит по щеке два неглубоких надреза. Потом очень аккуратно срезает тоненькую полоску кожи между надрезами. Когда все заживет, на щеке на всю жизнь останется шрам-полоска. По этой полоске, по ее длине и наклону любой человек узнает, что Ручеек из нашего общества, и родилась в нашем обществе. Наше общество сильное, многочисленное и уважаемое, поэтому полоска такая простая. Мелким обществам приходится изобретать сложные рисунки, да еще при встрече объяснять, какого они рода-племени. Хотя где они теперь, мелкие общества? Их только отцы да деды стариков помнили. Мелкие общества далеко отсюда остались. Мать говорила, ее на свете еще не было, когда мы на восход солнца повернули, а другие прямо пошли. Теперь только Заречные да Степняки рядом живут.
У Заречных полоски почти как у нас, только под другим наклоном. Когда девку Заречных в наше общество принимаем, ей вторую полоску наносим. Заречные также делают, когда нашу девку берут. Сразу ясно, в каком обществе девка родилась, в каком сейчас живет.
Ручеек хорошо держится. Конечно, слезы из плотно зажмуренных глаз, но не вырывается и не кричит. Так же перетерпела полоску на второй щеке. А вот Ксапе обряд очень не по душе приходится. Руку мне до боли сжимает, обзывает всех ВАРВАРАМИ и ПИТЕКАНТРОПАМИ. Девки иногда бывают очень глупыми. Видит же, каждый день видит, что у всех баб на щеках полоски. Что они, от рождения появились?
Когда Ксапа узнает, что пришла ее очередь получать полоски на щеки, словно с ума сходит. Пять здоровых мужиков ее удержать не могут. Вырывается и кричит, что у них нельзя, у них так не делают. Без конца повторяет: "У нас так нельзя, у нас так не делают". Ситуация складывается... Если б три полоски, привязали бы к дереву так, чтоб вздохнуть не могла, по голове стукнули - и порядок. Но две полоски - это же своя, только из другого общества, по своей воле к нам пришедшая. И общество дружественное. Нельзя связывать. А силы у нее - впятером не удержать. Да еще головой мотает. Старой никак надрезы не провести.
- Да стукни ты ее по голове, - говорит Фантазер, получив чьим-то локтем в глаз.
Ксапу, мою Ксапу - по голове, древком копья, чтоб упала как мертвая...
- Отпустите ее! - кричу. Парни отпускают. Ксапа садится злая, растерянная, растрепанная. Беру ее лицо в ладони и ласкаю губами. Она сразу утихает. Только повторяет:
- Так нельзя, у нас так нельзя.
- Надо, Ксапа, надо, - тихонько говорю я. - Ты теперь наша.
Словно какой-то стержень в ней сломался. Обмякла. Сажусь я спиной к скале, словно ее мать, сажаю ее перед собой, обхватываю руками. Больше не вырывается. Только всхлипывает тихонько, пока Старая по две полоски ей на щеках вырезает.
Вечером у костра только и разговоров, как Ксапу впятером удержать не могли, как Фантазер синяк под глазом получил, да как Ксапа меня слушается. Не поверите, за один день я из юнца уважаемым человеком стал.
- В каждом обществе свои обычаи, - объясняет Мудр. - Она же говорила вам, у них так не принято. Полоски на щеках чем-то зазорным считаются. Вот и отбивалась девка как могла.
Дальше разговор заходит о том, в каком обществе какие обычаи. Очень интересный разговор. За такой вечер, бывает, больше, чем за год узнаешь. Особенно от тех, у кого матери и бабки из степняков или других дальних обществ. Но я иду в свой вам. (Да, у нас уже свой вам. Тетки да Мечталка помогли шкуры сшить. Ксапа у них учится и ШИЛОМ в шкурах дырки прокалывает. Быстро справились.) Ксапа лежит свернувшись калачиком и, конечно, тихонько плачет. Это она на людях смелая и независимая. А на самом деле - испуганная маленькая девочка. Что делать, начинаю ее поглаживать да утешать.
- Я теперь СТРАШИЛА и УРОДИНА, - всхлипывает Ксапа. Не знаю, что обозначают эти слова, но ясно - что-то нехорошее.
- Ты красивая, сильная и смелая, - шепчу я и глажу ее по волосам.
- Нас к этому не ГОТОВИЛИ. Весь СПОРТ - это полная чушь. Моя МЕДАЛЬ по ПЯТИБОРЬЮ тут ничего не стоит. Какой ДУРАК придумал копье вдаль метать? А ПЛАВАНЬЕ? Мой КОРОННЫЙ СТИЛЬ - КРОЛЬ на спине. Кто по горным рекам на спине ПЛАВАЕТ? Чтоб с разгона - головой о камень? Тут вода такая холодная, что вообще ПЛАВАТЬ нельзя. Есть же нормальные ВИДЫ СПОРТА. СПОРТИВНОЕ ОРИЕНТИРОВАНИЕ, там, охота на лис. Почему нас СПОРТИВНОМУ ОРИЕНТИРОВАНИЮ не учили? У нас даже не было КУРСОВ ВЫЖИВАНИЯ. ИДИОТЫ, правда? "Ничего не бойтесь, ПРОДЕРЖИТЕСЬ двенадцать ЧАСОВ, вас обязательно найдут. У вас в ШЛЕМЕ РАДИОМАЯК, мы вас обязательно вытащим". А Мудреныш мой ШЛЕМ в реку кинул. И ПИСТОЛЕТ тоже. Много мне пользы от того, что мой ШЛЕМ из реки вытащили? А когда в ЗАЖИГАЛКЕ ГАЗ кончится, как я буду костер разводить? Думаешь, нас учили огонь добывать или оружие делать? Нам даже ножей не выдали! ПЕРОЧИННЫЙ в кармане был, с ним и осталась.
Пусть поплачет, пусть обиды со словами и слезами выльет. Ей сейчас не важно, что я половину слов не понимаю. И мне не важно.
А то, что она сегодня членом нашего общества стала - важно. Теперь любой охотник ее грудью от опасности прикроет. Сам будет голодный, но с ней мясом поделится. Но это я ей утром объясню.
Половина лета прошла с тех пор, как мы от пожара бежали да перевал перешли. Мудр Головача посылает долину осмотреть, а особенно те места, куда река течет. Долго ходит Головач со своими охотниками, хорошие новости приносит, и плохие - тоже. Хорошие - если ущелье, по которому река течет, пройти, то земли за ним непуганой дичью богатые и безлюдные. Плохие - что ущелье это обществу не пройти. Скалы там крутые, отвесные. Сильные охотники с трудом прошли, и то удивляются, что все живые вернулись. И что земли безлюдные - тоже плохо. Девок полагается из соседнего общества брать.
Ксапа в обществе осваивается. Много слов знает, говорить может. Я еще больше ее слов выучил, мы друг друга всегда понимаем. Мечталка от Ксапы без ума. Подруги на всю жизнь. Даже спит половину ночей в моем ваме. Как с тетками поругается - так к нам. А ругается через день, потому что все время с Ксапой бегает, по хозяйству ничего не делает. Не будь Мечталка моей сестрой, пришлось бы мне ее себе взять.
Ребятня от Ксапы тоже без ума. Хвостом бегают. Так и ходят - впереди Ксапа с Мечталкой, за ними - полтора десятка пацанов и две-три самые бойкие девчушки. На каком языке говорят - даже не понять. Половина слов наших, половина ксапиных. Ксапа учит их ЛУКИ делать. Бабы сначала ругаются, мол, страшно из вама выйти. Но когда малышня начинает к обеду птицу приносить, ругаться перестают.
А еще Ксапа делает ВОДОПРОВОД. С ребятней где-то в горах на ручей запруду ставят и к нашей пещере направляют. Опять сначала много шума. Ручей поляну перед пещерой, на которой вамы стоят, в большую лужу превращает. Бабы в крик. Охотники хотят запруду разрушить, но Ксапа уговаривает канаву по краю поляны вырыть. Дружно роем, всем обществом. В одном месте, наоборот, из камней и глины ДАМБУ ставим. Теперь бабы довольны, все довольны, за водой далеко ходить не надо. Ксапа ручей ВОДОПРОВОДОМ зовет, а по-моему, как был ручьем, так и остался.
Откидываю полог, вхожу в вам и понимаю, что-то плохое случилось. Такое у Ксапы лицо. Застывшее. Как в первый день.
