Григорий Крячко - Первый
Однако двигался он довольно резво, причем необъяснимым способом чувствовал, куда именно надо идти. Ни глаз, ни ушей у него по вполне понятным причинам не сохранилось, но крик Тани, наверное, служил ему «путеводной звездой». Мертвец свернул с бывшей проселочной улицы и попер прямо к дырке в заборе. Отвалившаяся до груди челюсть сухо клацала зубами при каждом шаге, костлявые руки мотались тряпками.
Денис, глядя на этого выходца из среднебюджетных фильмов ужасов, ощутил, как в нем вздымается темная, густая волна первобытного страха, дремавшего где-то в чуланах подсознания. Он, уже плохо соображая, что делает, вытянул руку с пистолетом, щелкнул предохранителем и начал стрелять. Таня отчаянно орала. Даже удивительно, как она может удерживать столько воздуха в легких для такого крика.
Первая пуля прошла мимо цели, но зомби подобрался уже достаточно близко, и промазать во второй раз было уже трудно. От попаданий он покачнулся, повеяло страшной могильной вонью, но мертвец продолжал идти напролом сквозь бурьян. От добычи его отделяло буквально несколько шагов. Денис поднял ствол пистолета чуть выше, две пули почти в упор разнесли ожившему трупу голову. Он запрокинулся назад и рухнул, продолжая в такт шагам перебирать ногами.
Лицо Тани было белее снега, глаза закатились, вместо крика из горла вырывался тонкий вой.
— Все уже, все! — кричал Денис ей в ухо, — Он умер! Я убил его!
Но девчонка не понимала. Тогда подросток решился на крайнюю меру: влепил ей наотмашь две оплеухи. Только после них взгляд насмерть перепуганной Татьяны стал осмысленным. Ее не просто трясло — всю колотило крупной неостановимой дрожью. Убедившись, что истерика окончена, Денис обернулся, чтобы подобрать с земли фотоаппарат.
В этот момент его нога поехала на сырых, ослизлых досках и он упал набок, в сухой бурьян, прямо к висящей в воздухе «карусели». Сначала он ничего не почувствовал, кроме сильного удара плечом о землю и резкой боли в повернутой кисти руки. Мальчишка, разумеется, сразу же попытался встать, но тут же ощутил мягкие, но настойчивые, почти ласковые токи воздуха. Неведомая сила влекла его к «карусели», тянула будто магнитом.
Денис рванулся, упал снова, но его уже обвил за ноги невидимый аркан и пока медленно, но безостановочно тянул к мареву. Таня увидел борьбу товарища с порождением Зоны, вскрикнула, мотнула головой, отчего во все стороны полетели текущие по ее щекам крупные слезы.
Она поспешила на помощь. Вцепившись гибнущему Денису в руки, она тянула его на себя, что было сил, но вот их явно недоставало. «Карусель» почувствовала, как добыча ускользает, и низко загудела, от нее повеяло сухим жаром. Таня громко завопила, дернула, что было мочи.
Свершилось чудо. Денис наконец-то вырвался из смертельного притяжения, покатился кубарем прочь. Но это усилие погубило девчонку. Она шатнулась, потеряла равновесие, попыталась выпрямиться, но поздно. Ее уже опрокинуло и быстро поволокло к разваленному дому.
Денис ничего не успел сделать. Он просто молча, оцепенело сидел на траве и глядел, как Татьяна катится по земле вперед, влетает в зону действия страшной ловушки, ее поднимает в воздух и влечет по кругу. Тело девушки в зеленом спортивном костюме безвольно моталось в такт нарастающему движению. На миг мелькнуло ее белое-белое лицо с неестественно большими от ужаса глазами. Кровь из прикушенной губы струйкой текла по щеке.
«Карусель» раскручивала жертву все стремительнее, подобно центрифуге для тренировки космонавта, затягивая Таню в центр себя. Вот тогда девчонка закричала, и этот вопль, чудовищный в своем обнаженном, неприкрытом страдании гибнущей жизни бил по нервам раскаленным стальным прутом палача.
Резкий хлопок оборвал крик. Тело Тани, раскрученное до огромной скорости, вдруг сжалось в маленький комок, а потом со звуком ружейного выстрела разлетелось в мелкие кровавые брызги. Денис ошалело поднес руку к лицу, на которое брызнуло чем-то горячим, и увидел на ладони ярко-алый мазок. Точно такие же щедрые капли усеивали траву, забор, даже медленно шевелящееся тело зомби, из которого не спешила уходить псевдожизнь.
Недалеко от Дениса в бурьян упал вылетевший из ловушки какой-то небольшой, с половину его кулака величиной предмет, напоминавший грубое подобие яйца темно-красного цвета, с коричневыми и зелеными прожилками. Мальчишка, еще не вполне понимая, что произошло, протянул руку, взял этот «подарок», ощутил легкое покалывающее жжение в ладони и вдруг, незряче подняв голову к небу, протяжно, совсем не по-человечески завыл.
Зона молча приняла его крик. Только монотонное гудение «карусели» — убийцы нарушало гробовую тишину…
— Долг мародеров опять изловил, — кивнул в сторону приближающегося к блокпосту отряда Басмач, — На «Арену» потащат. Точно вам говорю.
— Не проще ли сразу к стенке поставить? — осведомился бродяга по кличке Кашалот, названный так за здоровенные массивные челюсти и острые, как у хищника, зубы. — Чего развлечение устраивать? Кровожадно как-то…
— Да ну тебя, в самом деле. Тебе, может, зверство, а кому-то способ заработать, дела выправить или вообще жизнь спасти!
Бродяги ожидали здесь двоих своих товарищей, отставших, чтобы выудить из ловушки ценный артефакт, и грелись у костра, коротая время.
К посту, охранявшему проход на «Росток» со стороны Свалки шли десятка полтора человек. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что долговцев среди них только шестеро, остальные люди больше напоминали полубомжей — полууголовников. Заросшие щетиной физиономии, на которых не читалось даже минимума интеллекта, нелепые спортивные костюмы, разбитые кроссовки на ногах и отрепанные, вытертые кожаные куртки выдавали их профессии как нельзя лучше. Руки у пленников оказались скованы за спиной браслетами наручников, а ноги спутаны веревкой так, чтобы бандиты не могли делать шагов больше, чем половина нормального. Что ж, разумная мера предосторожности, когда имеешь дело с такой публикой.
Идущий впереди долговец приветствен помахал рукой, к отряду двинулись еще несколько бойцов группировки. Говорили они между собой довольно громко, не таясь. Соображения Басмача насчет Арены только подтверждались. Бандиты, изловленные на Свалке, уже знали о своей будущей участи, равно как и о возможности выйти победителем в «гладиаторском бою», поэтому особенно не нервничали, почти весело щерясь на сидевших у костра сталкеров.
Один из долговцев, командир отряда, ведущего бандитов на «Росток», подошел к сталкерам, пошарил в кармане, выудил оттуда небольшой предмет, напоминавший по форме темно-красное яйцо или виноградину, только прикрепленный посредством изящной серебряной оправы к цепочке. «Яйцо» когда-то явно носили на шее, как украшение.
— Мужики, нужна кому-нибудь эта штуковина? — поинтересовался боец.
— Что за хрень? — удивился Кашалот, а потом пригляделся внимательнее. — Эй, народ! Это же «выверт». Только странный какой-то. Первый раз такой вижу, елки зеленые.
— Ну-ка, покажи, — вдруг заинтересовался молчаливый бродяга, сидевший с задумчивым видом в стороне. Блики костра освещали из вечерней тьмы его щедро забеленную сединой голову.
Сталкер принял из рук долговца артефакт, повертел его и вдруг взволнованно спросил:
— Где ты его взял?
— У бандита одного отобрал! Лунь, ты чего? Знакомая вещичка?
— Это принадлежало Дэну, — Лунь обернулся к остальным сталкерам. — Помните, Дэн пару недель назад в Темной Долине пропал? Лихо еще сказал, что мог бандитам попасться…
Все согласно закивали головами. Кашалот встал с автомобильной шины, заменявшей ему кресло, и обратился к долговцу:
— Будь добр, Пуля, покажи, у какой именно сволочи ты бирюльку взял? Пара вопросов к нему есть на серьезную тему…
Боец уже сам понял (а скорее всего, уже догадался), о чем идет речь. Дэна, полулегендарного бродягу, про которого говорили, что он вообще первым из людей побывал в Зоне сразу после аварии, когда был еще подростком, знали или слышали почти все. Долговец без лишних разговоров привел, держа за шиворот, к костру одного из уголовников.
— Он ваш, мужики. Делайте с ним что хотите, — после чего вернулся к своим.
Законы сталкерской чести знали и уважали в Зоне все честные бродяги, особенно если это касалось мести за своего погибшего товарища. Тут вовсе не надо доводить дело до командующего группировкой. Был бандит — и нет его. Их племя подлежало искоренению хотя бы за подлость, с которой они грабили других ходоков Зоны, даже не гнушаясь нападением на лагеря ученых. Поэтому командир отряда «Долга», взявшего в плен недобитых бандитов, не маялся угрызениями совести, отдавая уголовника на суд бродяг.
Сталкеры обступили со всех сторон пленника. Лунь сунул ему под нос артефакт на цепочке.
