Макс Петров - Наши все дома!
— Приветик, — отозвалась трубка голосом бывшей, — как там у вас, совсем плохо?
— У нас — пока ничего. Зомби по улицам гуляют, но в целом терпимо. Продукты есть, сидим ждем, пока город почистят.
— А чистят хоть?
— Где-то чистят. По крайней мере, стрельба идет.
— Стрельба и у нас идет. Со стороны заводов и центра. А в районе тихо.
— Зомби есть?
— Сегодня не видели еще. Вчера десантники двоих застрелили у «Копилки».
— Ты в «Копилку» ходила, что ли?
— Ну да. Надо же жрачки запасти. Вот мы втроем и ходили, с дедом. Мы осторожно — сперва посмотрели, потом пошли. На перекрестках патрули стоят: говорят, вся дивизия дежурит. Полдня дежурит, а в другое время всем сказали дома сидеть. А дед с утра за машиной поехал. Как вернется — поедем в деревню. Там народу мало, значит, безопасно.
— Ну вообще, наверное, так.
— Ну ладно, ты звони, а то страшно как-то — ощущение, что все друг друга бросили…
Вот так с ней постоянно — то чуть ли не с врагом разговор, а то «звони»… Ну да ладно, не привыкать. Значит, у них все относительно неплохо — город патрулируется, мертвяков отстреливают, дают жителям возможность перемещаться безопасно.
А вот у нас как-то мрачненько — ни одной живой души, только мертвые. И мертвых все больше — вот уже семь в пределах видимости. Трое так и стоят в засаде, и еще четверо прибрели. Эти не уличные — тетка в халате, пузатый мужик в трениках и дети, тоже зомби. Всей семьей на охоту… Все погрызенные — друг друга ели, видать… Дохлая семейка тоже протопала в сторону проспекта — что-то их там привлекает. Интересно, что? Надо знать, чтобы не оказаться рядом с подобным объектом… Труп свежий? Возможно. А чего этот труп не встает? Другие вон как бодренько топают, пока голову не проломишь… Да элементарно — значит, ему голову заранее кто-то проломил, еще при жизни. Или прострелил — как раз в той стороне шумели…
— К месту перестрелки потянулись. За мясом.
— Думаешь, они это понимают?
— Может, понимают, может, чуют — кто их разберет. Но топают дружно. И, кстати, стрельбы больше не слышно — значит, военных там уже нет.
— Постреляли и уехали? Тогда зачем стрелять?
— Ну хрен его знает. Новый приказ пришел. Или раненых своих повезли — там в две стороны стрельба была.
— Если раненые — тогда понятно, почему они трупы не собрали. Плюнули на все, из пушки разнесли не глядя — и скорей в санчасть.
— Они могут не знать, что трупы без головы — прикорм для суперзомби. Может, это и не так, просто предположение. Для чего-то они на живых бросаются — и пытаются именно кусать, а не бить или там душить…
— Слушай, а может, они и оружие не собрали?
— Думаешь туда сходить? Может, ну его на фиг? Если зомби туда собираются, чтобы мяса поесть, — там может оказаться толпа суперов.
— Да, пожалуй… Но и сидеть что-то надоело. Тем более непонятно, чего мы ждем. Точнее, чего надеемся дождаться?
— Пару часов еще посидим, послушаем — может, что прояснится. Может, эти уроды из властей прочухаются, скажут — есть тут вообще государство или каждый за себя.
Пока делать было нечего, я решил доработать ружье, чтобы можно было стрелять при любом положении приклада, да и пожрать не мешало бы — вчера как-то не до того было, весь вечер на эмоциях, жевнули наскоро, что приволокли, да и улеглись. Газ пока горел исправно, вода и электричество тоже были. Надолго ли? И что делать, если коммуникации начнут отрубаться? Думай, голова, думай…
Однако время шло, а изменений никаких не происходило. Стало меньше радиостанций в эфире — сигнал передатчика исправно ловился, но в нем была тишина: студии прекратили работу. Телевидение пока работало, тон сообщений постепенно становился мрачнее. Куда-то пропали пресс-секретари силовых ведомств, вместо них приперся какой-то поп, с ходу заведший волыну повышенной длительности о покаянии и грехах наших, потом его сменил какой-то крепкий мужик средних лет, призвавший сплотиться, создать дружины самообороны и защищать землю русскую от инопланетной напасти. Далее его понесло, он что-то завернул о сатанистах, пидарасах и рок-музыкантах — в общем, выдал стандартный набор псевдопатриотического бреда. Жаль, на первый взгляд казался нормальным. Впрочем, что толку с дружин самообороны без оружия? Приемами самбо суперзомби об стену убивать, что ли? Зря не пошел на место боя — может, нашел бы чего… Восемь патронов, блин… когда только на улице, вот этой мелкой улочке в спальном районе — уже десять штук разгуливают… Надо все-таки сделать защиту кое-какую. Хотя бы на руки, на левую. Одной рукой отталкивать, второй рубить. Московская резня без бензопилы, блин…
Нет, все-таки надо идти на улицу. Доехать до заправки, если она еще работает — заправиться, если не работает — попытаться так просто, ведром начерпать до полного бака. Там не пусто, конечно, зимой вообще стараюсь бак пустым не держать, но лишние две сотни пробега — они не лишние ни разу при таком-то раскладе. Ну и вообще — надо осмотреться, пока это можно сделать относительно безопасно. Если зомби станет больше… Нет, когда их станет больше — этого уже так запросто не сделать… Потом только прорываться на машине и из нее не выходить.
— Надо бы нам вылазку устроить.
— Зачем?
— Чтобы не попасть в западню. Видишь же — их все больше, и тенденция ничуть не меняется.
— Вижу. Но тут мы в безопасности — летать они не умеют и дверь железную голыми руками не сломают. Какие бы там мутанты ни отожрались.
— Не сломают — да. А вот столпятся в подъезде штук десять — и все, не пролезем. А у нас даже веревки приличной нет, чтобы из окна спуститься.
Опять выход из подъезда. В одной руке топор, в другой зажигалка, и ружье под мышкой. В подъезде никого. Хорошо. А вот во дворе — есть один. Или не один? Обзор с лестничного окна плохой… Дверь осторожно от себя… В край вцепились желтые пальцы и рванули наружу. И хотя я именно этого и ждал — все равно отшатнулся, да так, что чуть не упал. Страшно все-таки, блин. Стоило бы сразу по руке и ударить, чтоб нечем цепляться было, но не успел. В открытом проеме замаячила опухшая морда со все теми же страшно-неподвижными глазами. Но тут уже я от злости на себя, свой испуг, на страх перед этой безмозглой тварью — шарахнул топором. В рукояти отдалось уже знакомым хрустом — и теперь окончательно мертвый мертвяк начал падать вместе с топором. Пришлось с усилием его стряхивать с глубоко вошедшей железки. Отпихнув тяжелое тело ногой, я осторожно выглянул влево. Вид вправо закрывала дверь, и там, с той стороны, точно был еще один покойник. Точнее, беспокойник — покоиться в мире он явно не желал. Но до него было еще метров десять — даже если он сразу пошел в нашу сторону, — и стоять ждать его явления из-за двери не хотелось.
— Стой тут, — сказал я Маше-с-топором, шагнул через упокоенного и перебежал покрытый жухлой прошлогодней травой газон.
«Беспокойник» действительно направлялся к двери, но был дальше, чем я ожидал. Теперь, увидев меня, он медленно поворачивался — появление новой цели в застывших мозгах отражалось не сразу. Нормально, зомби один, тупой и медленный — ночью температура упала, и это на подвижности холоднокровного организма не сказаться не могло. Эх, если бы подморозило — их бы вообще можно было, как дрова, рубить… Но такого подарка нам в этом году природа не приготовила — было явно больше нуля, и зомби шевелились. Ну что, самому его рубить или пусть Машка попробует? Учиться-то все равно придется, даже если найдем оружие и патроны: на всех беспокойников не напасешься, да и шуметь не всегда стоит.
— Тут один мертвяк, сонный от холода. Маш, будешь пробовать?
— Буду. Где он?
— Выходи, от подъезда справа метров пятнадцать. К тебе почти спиной, удобная позиция.
Чтобы зомби не обернулся, я решил зажечь зажигалку — надо же убедиться, что огонь действует. Выкрутил регулятор на полную и поджег. Беспокойник уставился на крохотный язычок и медленно пошел на меня. Так действует или нет? Вроде на меня не смотрит, но и сильно завороженным не выглядит. Попробовал отвести зажигалку в сторону. Определенно на огонь глядит, но топает в прежнем направлении… Пока я экспериментировал, Машка подошла к нему и с длинного кругового замаха ударила топором в основание черепа. Ролевички-мечемашнички, блин, все бы вам финты крутить… Беспокойника-то упокоила, а вот топор удержать не смогла — так он и рухнул вместе с мертвецом.
— Ты что, голову ему снести хотела, что ли?
— Так интересно же попробовать.
— Маша! — укоризненно произнесла вышедшая последней Иринка. — Ты как сказанешь… Это ведь человек был, и он не виноват, что в такое превратился.
— Так что ж его теперь — хоронить с почестями?
— Без похорон он пока обойдется, а вот разные трюки — забудь, — сказал я. — Тут не игрушки, бить надо быстро и без выкрутасов. И силы беречь — может понадобиться и не с одним рубиться.
