Сайфулла Мамаев - Близнецы. Том 1
Коварный вирус был опасен неотвратимо летальным исходом Он мог медленно развиваться в организме инфицированного, превращая последнего в разносчика инфекции, и лишь по истечении некоторого времени начать свою разрушительную деятельность в его организме. Враг как бы спал. Или ждал. Этот период не был фиксированным. Инкубационный период был от года до пяти, но конец всегда был один. Коварный вирус мутировал так быстро, что универсального способа противостоять инфекции долго не могли создать. Люди научились лечить, но искоренить возбудителя болезни, создать к нему иммунитет не удавалось. Не проходило и дня, чтобы не поступала информация, что в какой-то клинике планеты выявлен очередной инфицированный.
Ученые давно уже научились выявлять и уничтожать вирус сменой кода ДНК пациента. Но сделать это можно лишь на начальной стадии, когда вирус еще не начал свою разрушительную деятельность. Если врачи не успевали вовремя обнаружить инфекцию, вирус «пробуждался ото сна», и с этого момента болезнь развивалась стремительно. Вот тогда уже никого спасти не удавалось.
Доставленный пациент был, видимо, из удачливых. Инфекцию успели выявить вовремя. Да и, судя по показаниям приборов, подхватил он ее совсем недавно, несколько дней назад, так что лечение не представляло проблем. Запустить программу смены кода – дело нескольких минут. Теперь включилась в работу автоматика...
Пока диагностическое оборудование считывало код пациента, высчитывало, вырабатывало наиболее эффективную и близкую подмену, реанимационная техника тоже не простаивала. Сканирующая аппаратура выявляла травмы и другие повреждения организма, а регенерационная камера, в которую пострадавший будет помещен сразу же после смены кода, уже получала программу своей работы. Засопели насосы, в бункера стала поступать биомасса – ей предстояло стать материалом, из которого будет формироваться замена поврежденных органов... Все шло в штатном режиме. Теперь врачи могли расслабиться – Прекрасная работа! – Дежурный реаниматолог Стефан Клосс отвернулся от экрана компьютера и посмотрел на медсестру Сильвию Лопес. Боже, какая же она страшная! Больше он ее на подмену не возьмет, лучше вообще без помощницы обойдется! Хотя и жаль, конечно, что эта карга старая дежурит, вот если бы сегодня была ягодка Джулия. Но та отпросилась... Как будто бы чувствовала, что работенка подвалит... Ну ладно, только один день, не страшно!
Стефан бросил взгляд на полиэкран реанимационного компьютера. В запасе еще два часа. Можно заняться оформлением документов.
Когда Дэвид Пирс, старший инспектор полиции Хардсон-сити, столицы Конфедерации, получил сообщение о трагедии с моноэкспрессом, он даже не подозревал, что именно ему придется заниматься расследованием этого рутинного на первый взгляд дела. Обычно этим занимается дорожная полиция, но на этот раз предписание руководства было конкретно и безапелляционно – отправиться на место и провести тщательную проверку. Казалось бы, что там расследовать? Все и так ясно, виноват определенно водитель экраноплана. Не оператор же моноэкспресса? Робот, к тому же! Да и вообще, как мог создать аварийную ситуацию экспресс, летящий в своем туннеле? Но нет, руководство требует личного выезда на место происшествия. Хочешь не хочешь, а придется лететь в Чипленд.
Правда, внешне и дел-то всего ничего! Необходимо будет только запротоколировать все и передать документы в суд. Проще простого, а потому можно и не напрягаться особо. Тем более что допросить пострадавшего можно будет только через несколько дней. А пока съемка, экспертиза... Канцелярщина, одним словом. Но это только для непосвященных! А на самом деле только Пирс и самое «верхнее» – как называли его агенты в своей среде – руководство были посвящены в тонкий замысел шефа...
ГЛАВА 3
Сознание возвращалось медленно. Он начал воспринимать звуки. Не слова, нет. Слов он не различал. Звуки. Приятные и не очень, тихие и погромче, иногда даже резкие. Показалось даже, что стоит сделать маленькое усилие – и звуки станут понятнее, сольются в слова и, может быть, тогда он что-нибудь поймет... Но вместо этого пришло забытье...
Когда он снова очнулся, оказалось, что он слышит речь и даже различает интонации. Он попробовал открыть веки. Свет резанул по глазам, пришлось быстро сощуриться. Наверное, у него даже слезы потекли... Ощущение влаги на щеках подтверждало догадку. Черт, он что, так и будет лежать со следами слез на лице? Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел его таким!
Вот черт, руки не слушаются! Сил совсем нет...
Да что же это с ним? И где он? Может, еще раз попробовать открыть глаза и осмотреться? Только чуть-чуть приоткрыть веки, и все. Полегче, полегче, медленно. Резкий свет вновь заставил его зажмуриться.
Но теперь открывать глаза стало легче! Еще несколько секунд, и можно повторить попытку.
Ну, давай, не тяни! Проклятие, какой резкий свет... Но держись, держись, сейчас отпустит! Вот смотри, какие красивые яркие пятна. Еще немного, и он начнет видеть отчетливо... Но сил больше не было, пришлось снова зажмурится.
– Стефан! – вдруг услышал он приятный голос. Господи, так, значит, он может различать слова? – Кажется, наш больной возвращается!
Больной? Значит, он болен? Ну уж не здоров, это точно! А голос-то, какой чудный голос! Грудной, теплый... И молодой. Наверное, владелица его красивая молодая женщина. Увидеть бы ее! Может, попробовать еще раз?
Он сделал еще одну попытку. Ума хватило не открывать глаза совсем, а попробовать посмотреть на свою сиделку из-под полуопущенных век. Голос принадлежал яркому радужному пятну. Оно переливалось, плавно меняя цвета, в основном голубой, розовый и зеленый. Потом появилось еще одно радужное пятно Оно было более однородным, в нем было больше зеленого, хотя был и розовый.
– Отлично! – Это сказал мужчина. Он был явно доволен. – Поработали мы неплохо.
Второе пятно приблизилось к первому. Цвет пятна стал резко меняться от зелено-розового к оранжево-розовому.
– Сейчас к нему начнет возвращаться чувствительность. – Вкрадчивый голос и переливы оранжевого в зеленый и зеленого в оранжевый совпадали. – А у нас есть время потренировать нашу... чувственность.
При этих словах первое пятно вспыхнуло розовым, потом оранжевым. Вновь розовым, переходящим в белое, и вновь оранжево-розовым.
– Стефан, а вдруг нас поймают! – В голосе первого пятна было больше кокетства, чем страха. – Я не хочу вылететь с работы!
Оба пятна светились все ярче и ярче. И если у первого, с женским голосом, цвет был оранжево-розовый, то у ярко-оранжевого, второго появились пятнышки кофейного цвета.
– Не бойся, ты же знаешь, что наше отделение не пользуется популярностью... Не думаю, что кто-нибудь войдет, – заверил мужской голос. – Джулия, не томи меня, а то я сейчас взорвусь!
И действительно, оранжевое пятно светилось так ярко, что уже становилось больно на него смотреть. Пятна слились, зашуршала одежда.
– Стефан, ты такой нетерпеливый! – услышал он грудной, чуть подсевший от возбуждения, женский шепот. – Ну хорошо, пойдем...
Оба пятна исчезли. Наблюдение за ними отняли у него все силы. Глаза закрылись, и пришел сон.
Проснулся он в тот момент, когда в комнату вошла симпатичная медсестра. Небольшой беспорядок в прическе, блестящие карие глаза и виноватая улыбка, брошенная в его сторону, – первая картинка, которую удалось четко зафиксировать в памяти. Хорошая фигурка, с четко очерченной талией, высокая грудь и полноватые, но ровные и весьма аппетитные ноги. Длина халатика его вполне удовлетворяла. Такой больше показывает, чем скрывает, – самое то для быстрого выздоровления нормального мужчины! Тем более что малышке явно было что показать.
Джулия, догадался он. Значит, вместе со зрением вернулось и соображение, это хорошо! Вот только бы понять, где это он оказался? Приборы, шланги, капельница... Похоже, он действительно в больнице. Что же с ним случилось?
– Как вы себя чувствуете? – спросила медсестра, поднеся руки к голове и торопливо поправляя прическу. Халат приподнялся, еще выше оголяя ее чудесные ножки.
– Судя по моей реакции на вас, превосходно! – ответил он, радуясь, что его тело скрыто в регенераторной камере. Ему было невдомек, что он в инфекционном отделении, а здесь камеры не такие, как в обычной больнице, колпак у них прозрачный по всей длине. И эта прозрачная часть камеры была прямо перед Джулией. Так что медсестра могла воочию убедиться, какое впечатление она произвела на больного. Джулия, смущенная, но в то же время довольная произведенным эффектом, покраснела и улыбнулась: – Я вижу, что вы уже способны разговаривать. – Она набрала на коммуникаторе ряд команд и приготовилась к работе, – Может, тогда заполним медицинскую карту?
– Как скажете, – Боже, как хорошо жить! «Села бы поближе, мы бы не только карту заполнили!» – подумал он. Вот только нужно узнать, что с ним случилось. Может, эта соблазняшка подскажет?
