Евгений Сартинов - Гибель Земли
— Полный круг, сотня тараканов, две телеги, шесть ослов, — доложил бесстрастный голос часового.
— Понял. Второй бал.
Сказав в микрофон эти слова, Зорич отключил рацию. Непосвященный не понял бы из этого ни слова, даже если бы услышал этот разговор. На самом деле часовой доложил, что деревня окружена, и сделали это сотня морских пехотинцев, плюс два бронетранспортера и шесть «Хаммеров». Имели смысл слова Зорича и про бал. Это был отнюдь не Новогодний Венский бал, а очередной танец неуловимого полковника, от преследующих его по пятам уже много лет американских морских пехотинцев. С тех пор, как полковника Зорича объявили военным преступником, он раз двадцать уходил от охотящихся за ним морпехов. Собирался он это сделать и в этот раз.
Зорич вышел из комнаты, стукнул ладонью в дверь соседней комнаты. Через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появился хозяин дома, высокий, бородатый мужик лет шестидесяти.
— Иван, в деревне морпехи, проводи меня в свой подвал.
— Хорошо, полковник.
Хозяин дома торопливо натянул джемпер, и как был в кальсонах, поспешил вниз по лестнице.
— Все сделать как обычно? — спросил Иван.
— Да, поиграй с ними полчасика, мне этого хватит, — попросил полковник.
На первом этаже они свернули к выходу, но Иван открыл не входную дверь, а небольшую дверь, напротив, за которой показалась лестница, ведущая вниз. Они спустились в подвал, там они вдвоем с большим усилием отодвинули массивную бочку, за которой в стене открылся выложенный камнем лаз. Протиснуться туда мог только стоящий на четвереньках человек. Зорич пожал хозяину руку, и, нагнувшись, легко скользнул в лаз.
"Полковник до сих пор в прекрасной форме, — с уважением подумал Иван, — а ведь, сколько ему уже лет? Поди, под шестьдесят. Седой весь".
Ему пришлось изрядно поднапрячься, чтобы вернуть бочку на свое место. После этого он поспешил наверх. И как раз вовремя. За окнами вспыхнул яркий свет, голос, усиленный мегафоном, прокричал, старательно выговаривая слова по-сербски.
— Полковник Душан Зорич! Дом окружен, бросьте оружие, и выходите с поднятыми руками. Сопротивление бесполезно. Считаем до десяти.
— Как вы думаете, лейтенант, он сдастся? — спросил майор Джонс своего новобранца, лейтенанта Джона Маккормика, только позавчера прибывшего в его распоряжение. Тот улыбнулся всеми своими тридцати двумя неестественно белыми зубами. Лейтенант был стопроцентным рыжиком: огненно рыжие волосы, белесые ресницы, веснушки не только по лицу, но и по всему телу.
— Конечно, ведь его дело совсем безнадежно.
— А вот мне так не кажется. Я уже давно охочусь за полковником, и всегда это было не так просто.
Словно подтверждая его слова, раздался звон стекла, со стороны дома прозвучала автоматная очередь, и громкий голос на ломаном английском закричал в ответ:
— Не дождетесь, проклятые янки! У меня в заложниках целая семья, я буду убивать по одному каждые полчаса, если мне не предоставят «Хаммер» и пару заложников из ваших офицеров без оружия.
— Да, вот этого я боялся больше всего, — признался Джонс. — Я так не хотел брать с собой этих корреспондентов, но генерал Миллс приказом навязал их мне.
Офицеры, не сговариваясь, посмотрели влево от себя. Там, за каменным забором, пристроились трое людей штатской наружности. Один из них снимал все происходящее вокруг дома на телекамеру, другой щелкал фотоаппаратам. Но, самой заметной из них была молодая женщина в джинсовом костюме, с роскошной, не по фронтовой обстановкой гривой, увлеченно что-то писала в своём блокноте.
— Прекратите, Зорич! Это же ваши соплеменники, они предоставили вам жилище, и после этого вы хотите их убить! — Настаивал голос из мегафона. В ответ снова прозвучала очередь, с верха забора на головы корреспондентов полетела выбитая каменная крошка. Дама взвизгнула, и, несколько истерично, захохотала.
— Мне это все больше нравится! — Заявила она. — Это даже круче, чем в Ираке.
Переговоры продолжались долго. Лейтенанту показалось, что майор все время чего-то ждет, он не вмешивался в переговоры своего заместителя, чернокожего, рослого капитана. Время от времени он подносил ладонь к уху, явно стараясь получше разобрать слова, доносящиеся ему в наушники спецсвязи. Неожиданно он засмеялся, и махнул рукой корреспондентам.
— Пойдемте, господа, — сказал он, — тут этот спектакль будет длиться еще долго, а я вам покажу кое-что гораздо более интересное, чем вся эта говорильня.
Они прошли за майором метров двести, и вошли в небольшой кабачок на самой окраине города. Он просто кишел морпехами, а в самом центре небольшого зала, на стуле сидел человек непонятного возраста, с белоснежно-седой головой, усталым лицом, и связанными за спиной руками. На щеке пленника зияла свежая царапина.
— Вот, господа журналисты, познакомьтесь, — майор просто сиял от радости. — Полковник сербской армии Душан Зорич, военный преступник, ордер на арест которого выдан Гаагским трибуналом. Как, вы согласны с этим, Зорич?
— С тем, что я Душан Зорич, да, — ответил пленник на прекрасном английском. — А вот то, что я военный преступник — нет.
— Но это ведь вы расстреляли пятьдесят шесть военнопленных в тысяча девятьсот девяносто пятом году? — настаивал майор.
— Это были не пленные, это были звери. Это албанцы вырезали две сербских деревни в Косово, и если бы я взял в плен не пятьдесят, а сто тысяч этих ублюдков, или миллион, я бы расстрелял их точно так же, всех до единого.
— Вы можете говорить сейчас что угодно, но для мировой общественности вы — преступник, — настаивал майор.
— Мне насрать на вашу мировую общественность, — устало сказал Зорич, — для меня существует только мой народ.
— Ваш народ только что сдал вас нам, так что не думайте, что вы для них герой.
Душан усмехнулся.
— Если этот Иуда кабатчик сдал меня вам за тридцать серебряников, то не думайте так плохо про весь мой народ.
При этом он кивнул в сторону бара, где за стойкой стоял невысокий, толстый серб с окладистой бородой. Круглое лицо его жены постоянно торчало в окошке кухни, время от времени в нем появлялись еще чьи-то, такие же черноглазые, только маленькие лица.
— Ну, это уже не так важно, — Джонс усмехнулся. — Он получит свои деньги, обещанные сто тысяч евро. Мы всегда держим своё слово, и выполняем все свои обещания.
— А что вы сделаете со мной? Расстреляете у первой же стенки? — спросил Зорич.
— Зачем, мы пленных, в отличие от вас, не расстреливаем. Мы отправим вас в Гаагу, где вы будете сидеть рядом со своими начальниками всю оставшуюся жизнь. Жаль, что не у нас в Штатах. Там у нас есть смертная казнь, и я бы с удовольствием лично нажал на рубильник электрического стула. Но, эта мягкотелая Европа сохранит вам жизнь, радуйтесь.
— Это хорошо, — усмехнулся полковник, — раз меня не расстреляют, значит, у меня есть карт-бланш.
— Это на что же? — не понял Джонс.
— На последнее действие. Поехали, майор.
Зорич поднялся со стула, и Ванесса Райт, военный корреспондент газеты «Нью-Йорк-Таймс», просто ахнула про себя. Ростом полковник прошел бы в любую американскую баскетбольную команду, два метра с лишним, и при этом комплекция скорей тяжелоатлета, чем бегуна на длинные дистанции. Перед ним полноватый майор Джонс, со своим ростом сто семьдесят пять сантиметров, казался просто коротышкой. Сейчас майор застыл перед своей жертвой, довольная улыбка сияла на его лице. Она не успела исчезнуть и тогда, когда нога Зорича с жуткой силой снизу вверх врезалась ему в нижнюю челюсть. Морпехи тот же час бросились на полковника, повалил его на пол, начали избивать прикладами. Длилось это до тех пор, пока лейтенант Маккормик не понял, что все это крайне неуставное действие старательно фиксируется всеми корреспондентами, на фотопленку, в блокнот и на видео.
— Отставить! — крикнул он, врезаясь в толпу своих подчиненных. — Прекратить!
С трудом ему удалось остановить разбушевавшихся солдат. Зорича подняли на ноги, у него оказалась разбита голова и лицо, носом шла кровь, но он улыбался. Его соперник в это время в углу таверны сосредоточенно выплевывал выбитые им зубы.
— Как хорошо-то, а! Выбить зубы американскому майору, и остаться после этого в живых! — С издевкой заметил Зорич. — Это, кажется, называется торжеством демократии? Да ведь, майор?
Джонс, все так же в согнутом состоянии, только махнул рукой своим подчиненным.
— Выводите его, — перевел его жест Маккормик.
— Вряд ли он доедет до базы живым, — шепнул фотокорреспондент Ванессе Райт. Та чуть подумала, потом решительно шагнула в сторону Джонса.
— Майор, вы разрешите нам поехать в одной машине с Зоричем? Мне бы хотелось задать ему несколько вопросов.
— Нет, это опасно, — прохрипел майор.
