Сэнди Скофилд - Одиночка
— И этот кое-кто, не иначе, ты сам? — Чои почти полностью освободился от сетки и пытался подняться.
Он еще покажет этому дешевому ублюдку, что бывает с теми, кто стреляет в него сеткой Тазера, будто он какой-то жук.
Бергрен опять рассмеялся:
— Ага, я и есть этот счастливчик. Я тебе растолкую, какая роль вам отведена в планах профессора. Только, боюсь, у тебя не останется времени воспользоваться этими знаниями.
Пистолет в руке Бергрена опустился чуть ниже, и эхо выстрела разнеслось по каменному коридору.
Сначала Чои подумал, что Бергрен промахнулся, и начал подниматься, но потом, словно в замедленном кино, его собственная кровь залила ему лицо, а ногу пронзила боль, и он чуть не потерял сознание.
Он скорчился и обхватил руками ногу, пытаясь блокировать боль, как их с Бун учили в школе десантников.
Не думать о боли. Действовать.
Чои услышал, как Бун снова и снова повторяет эти слова: «Не думай. Действуй».
— Ах ты сволочь! — Чои оттолкнулся от пола здоровой ногой и прыгнул на Бергрена.
Бергрен отскочил назад, и Чои, не достав его, покатился по каменному полу, больно ударившись раненой ногой.
— Ты сдох еще тогда, когда распотрошил того жука, — сказал Бергрен, стоя на таком расстоянии, чтобы Чои не мог дотянуться. — Профессор никому не позволяет трогать его зверюшек.
Чои боролся с приступом дурноты. Не думай о боли. Действуй.
Он отполз обратно к стене и с трудом поднялся на ноги, чуть не потеряв сознание, но устоял.
Бергрен быстро удалялся в сторону шлюза.
— Стой! — крикнул Чои, оглядываясь назад, в темноту влажного, зловонного коридора. Только сейчас до него дошло, что задумал Бергрен. Чои запрыгал на одной ноге к шлюзу, но иглы сетки Тазера и боль от раны сильно ослабили его. Он упал лицом вниз на пол и потянулся к ножу, спрятанному в ботинке на его раненой ноге. Нащупав скользкий от крови нож, он снова окликнул Бергрена.
Тот уже открыл шлюз и стоял перед дверью в квадрате льющегося из коридора света.
Чои глубоко вдохнул, но влажный, пропитанный тошнотворным смрадом тухлых яиц воздух рвал легкие.
Держа руку на кнопке замка, Бергрен оглянулся на Чои:
— Я был бы рад помочь тебе умереть легко, но не хочу рисковать жизнью. Неподчинение профессору карается строго, теперь, я думаю, и до тебя это дошло. Что скажешь?
Чои полз на руках к шлюзу, волоча простреленную ногу, не обращая внимания на боль и слабость.
Действуй.
«Действуй, действуй, — повторял он про себя. — Не думай. Действуй».
Ужас туманил сознание, но тренировка победила, и он продолжал ползти к выходу.
Шлюз — единственный шанс на спасение.
Бергрен наблюдал за ним, потом пожал плечами, словно это уже не имело значения.
— Признаю, Чои, ты крутой парень. Может быть, тебе и повезет. — Он шагнул к шлюзу. — Может быть, ты истечешь кровью до того, как жуки отложат в тебя яйцо.
Не думая и даже не целясь, Чои, приподнявшись, молниеносным натренированным движением послал нож в Бергрена.
Глухой хруст вонзившегося в грудь Бергрена лезвия прозвучал музыкой в его ушах.
Бергрен, схватившись одной рукой за нож, с удивленным выражением лица сделал нетвердый шаг к двери.
Чои, собрав остатки сил, полз к шлюзу.
Бергрен взглянул на торчащую из его груди рукоятку ножа, потом на Чои, его глаза помутнели, и он упал на спину, так и не переступив порога шлюза. Герметическая дверь закрылась с лязгом, который гулко разнесся по коридорам.
— Нет! — крикнул Чои.
Звук его голоса потерялся в горячем, влажном воздухе коридора. Он остался один там, где никто не рискнул бы остаться один. За спиной он уже слышал приближающийся сухой шелест.
Не думай. Не думай о боли. Действуй.
Он оттолкнул тело Бергрена в сторону и, дотянувшись до кнопки двери, несколько раз сильно нажал на нее.
Никакого движения. Дверь закрылась, и она не откроется снова, это ясно.
Чои приподнялся на руках и, подогнув под себя здоровую ногу, встал. Он снова и снова нажимал на кнопку, но дверь не шелохнулась. Он попытался пробить ее кулаками, но она даже не прогнулась. Это тупик.
Чои с трудом наклонился и, чуть не упав, выдернул нож из груди Бергрена и вытер его о рубашку врага.
— По крайней мере я прихватил тебя с собой, — сказал он.
Он стоял, прислонившись к двери шлюза.
— Бун, видишь, я не сдаюсь без боя. Ты можешь мной гордиться.
Чои вытащил нож из второго ботинка и встал лицом к темноте.
Из коридора слышался хруст и шорох, зловоние усилилось.
Чои крикнул во мрак:
— Ну давай подходи, суки!
Повторять ему не пришлось.
Профессор кивнул и, оторвав взгляд от экранов, повернулся к Ларсону.
— Жаль твоего заместителя, но я уже говорил, что он недостаточно осмотрителен и слишком мягок. Пошлите людей за его телом, я его использую.
Ларсон кивнул, все еще глядя на труп Бергрена.
— Кроме того, — продолжил Клейст. — Теперь можно ожидать неприятностей от сержанта Грина.
Ларсон заставил себя посмотреть в глаза профессору.
— Только если он догадается, в чем дело.
— Конечно догадается, — ответил профессор, — А если не догадается, намекните ему. Ясно?
Ларсон молча кивнул и снова посмотрел на труп Бергрена. Чужой убил отчаянно сопротивлявшегося Чои, сломав его пополам, словно сухую палку. На экране мелькнуло и исчезло окровавленное лицо Чои: жук утащил его из поля зрения камеры, в глубь муравейника.
— Как поживают наш пилот и ее любовник?
— Последний раз, когда я смотрел, она спала, — ответил Ларсон. — Я приказал своим людям вести круглосуточное наблюдение. Хэнк на дежурстве. Они собираются поужинать вместе, когда он освободится.
Профессор развернулся к экранам и застыл в раздумье. Все летали плана были на месте. Через тридцать часов станет известно, удался ли его последний эксперимент. Столько раз он, казалось, был уже у цели, но его надежды не оправдывались. Теперь у него было предчувствие, что на этот раз его ждет успех, и это выяснится уже через тридцать часов.
— Кажется, у меня осталось не так уж много времени, — задумчиво проговорил профессор. — А где наш друг мистер Крей?
Ларсон склонился над столом и, нажав несколько клавиш, указал на центральный экран.
— В своей комнате, сидит себе на кровати. За последние два часа он, кажется, ни разу не пошевелился.
Странный парень.
Профессор пристально смотрел на крепкую фигуру Крея. Он совсем не похож на одного из лучших шпионов, хотя кто знает, как должен выглядеть шпион? Пожалуй, стоит немного поиграть с ним, подбросить ему наживку и посмотреть, на что он годится.
— Пусть Грейс отведет гостя в лаборатории. Я, пожалуй, устрою ему экскурсию.
Профессор встал и снял с вешалки белый халат. Он уже надел его и собирался уходить, когда раздался тихий мелодичный звонок. Ларсон ткнул одну из клавиш на столе, прослушал сообщение и повернулся к профессору.
— Это о капитане Палмер — она проснулась и идет в кафе.
Профессор кивнул:
— Не могу понять, что именно меня раздражает в этой женщине, но она мне не нравится. Я чувствую исходящую от нее опасность.
— Я за ней присмотрю, — сказал Ларсон.
— Ну, в этом я нисколько не сомневаюсь.
Как только дверь за Клейстом закрылась, Ларсон плюхнулся в большое мягкое кресло профессора. Быстрыми нажатиями клавиш он убрал изображение трупа Бергрена с центральных экранов.
Затем, используя сразу три экрана, он с трех сторон наблюдал за Джойстик Палмер, которая шла в центральное кафе.
Ему нравилось наблюдать за ней.
За один день он изучил ее привычки, узнал, что на правой ноге у нее есть шрам и что она делает в ванной, когда чистит зубы. Может быть, если разрешит профессор, в один прекрасный день ей еще представится случай узнать, какого пламенного поклонника она имеет в лице Ларсона.
Холодный, свежий вкус «Горного хрусталя» прояснил Джойстик мозги, и она кивнула бармену, указывая на свой коктейль:
— Здорово, Джонатан, просто великолепно.
Он улыбнулся в ответ, хлопнул ладонью по стойке бара и отправился в другой конец помочь официантке. Джойстик сделала еще один глоток холодного напитка и уселась поудобнее на вертящемся табурете. С Хэнком было хорошо, даже лучше, чем можно было ожидать, но она не может, не должна позволить себе слишком привыкать к этому. В течение недели, может быть уже завтра, она покинет базу и вернется на Землю, к детям, и они больше никогда не увидятся. Глупо приобретать здесь привязанности.
Это был просто секс, больше ничего.
В глубине души она сама не хотела этому верить. Таких отношений, как с Хэнком, у нее уже давно ни с кем не было, и это было приятно. Даже очень.
Еще раз отпив из стакана, она решила выбросить эти мысли из головы. Она огляделась вокруг и заметила, что в кафе было не больше дюжины посетителей и почти все сидели в одном углу и о чем-то оживленно говорили, то и дело смеясь. Официально это место называлось «Восточное кафе», но жители базы окрестили его «Джунгли» за обилие растений. Перегородки между отделениями увивал плющ, а между деревянными столами в центре зала стояли кадки с карликовыми деревьями и кустами вроде папоротников. Покрытый темно-коричневым ковром пол, облицованные дубом стены, низкий потолок и мягкий свет направленных на листья плафонов создавали ощущение тепла и уюта. Это было одно из немногих мест на базе, где Джойстик нравилось.
