Аллан Коул - Вихрь. Конец империи
– Мы должны быть на "Победе" через десять минут. Выпьем на дорожку и пойдем.
Килгур мгновенно схватился за выпивку, к нему вернулись боевые рефлексы. Пиво и квилл исчезли. Алекс вежливо рыгнул, поднялся на ноги и направился к выходу, пробираясь между столами: Стэн следовал в кильватере.
Путь Алексу преградило здоровенное четвероногое существо, чья серая шкура вполне могла заменить броню. Существо осушило огромный баллон с какой-то дрянью и отшвырнуло его в угол. Все три – его, ее? – глаза смотрели в разные стороны, но потом, постепенно, остановились на Килгуре. Обе длинных руки рефлекторно сжимались и разжимались.
– Люди! Не люблю люди!
– Я тоже, – вежливо отозвался Алекс.
– Ты человек.
– Нет.
– А кто?
– Пингвин. С Земли. Я маленькая худенькая птичка, которая питается селедкой.
Стэн стал перебирать в уме все прочитанное об инопланетянах в разных справочниках и попытался вспомнить тех, кого встречал сам. Ни один из них не имел четырех ног, трех глаз, двух рук и крошечного мозга – последнее, правда, не было известно доподлинно; возможно, существо просто успело сильно набраться... Да еще рост в два с половиной метра и масса под тонну. И колоссальный избыток злобы.
Стэн немного пожалел странное существо. Совсем чуть-чуть.
– Пингвин не ты.
– А откуда тебе это известно, дружище? По-моему, ты не похож на извращенцев, любителей пингвинов.
– Человек ты.
– Послушай, сынок. Ты устал. Может, тебе стоит... нюхнуть, глотнуть или пососать что-нибудь. Давай присядем, и я куплю тебе новый баллон.
– Не люблю люди! Делаю больно люди! Сначала делаю больно тебе, потом он.
– Ну, ладно, – со вздохом произнес Килгур. – Стэн, ты свидетель – скажешь моей матери, что я вел себя скромно и не ввязывался в драку, как какой-нибудь щенок.
– Обязательно скажу.
– Я всегда знал, что могу на тебя положиться.
Тем временем инопланетное существо протянуло обе руки к шее Килгура – если вообще можно было говорить о шее этого массивного коренастого человека.
Алекс схватил руки существа, где у гуманоида должны были быть запястья. И резко дернул вниз. Существо взвыло от боли и с грацией земного верблюда упало на то, что отдаленно напоминало колени. Килгур, продолжая держать "запястья" существа, сделал шаг вперед – и четырехногому пришлось опрокинуться назад.
– Вот видишь, – заметил Алекс, – как легко дается пацифизм: нужно только слегка поразмыслить, верно?
– Ты закончил свои игры, мистер Килгур?
– Да, адмирал. Вот только нужно угостить моего друга. Я же обещал.
Килгур, честный и благородный человек из Эдинбурга, мира с тройной силой тяготения, давнишний помощник и соратник Стэна, был одним из самых искусных бойцов во всей Империи. И он действительно сдержал свое слово – купил поверженному монстру баллон с какой-то отравой перед тем, как они со Стэном отправились инспектировать императорский крейсер "Победа".
– Тут все дело в рычаге, – только и сказал он Стэну. – Вроде как разорвать телефонный справочник голыми руками.
– А что такое телефонный справочник?
* * *– Да, это корабль! – уважительно протянул Алекс через три часа.
– Верно, – согласился Стэн.
Он снял шлем с сенсорами и закончил проверку оснащенных тройной защитой систем управления "Победой".
Алекс внимательно осмотрел комнату и лишь после этого снова заговорил. Рядом никого не было, коммуникационную систему включать не стали.
– Может быть, я старею, – осторожно продолжал Килгур, – но все здесь устроено совсем не так, как в прежние времена.
– Ты хочешь сказать – до убийства Императора?
– Ага. Здесь слишком много роскоши, которая совсем не интересовала нашего старого босса. Или я начинаю идеализировать прошлое?
– Я подумал о том же, – признался Стэн.
Он коснулся клавиш, и компьютер послушно выдал трехметровую голограмму "Победы" в воздухе над столом, за которым они сидели. Стэн нажал еще на несколько клавиш, и компьютер начал раскладывать голограмму на составляющие, показывая им боевой крейсер во всех подробностях.
Стэн испытывал беспокойство на нескольких уровнях. Во-первых, чисто прагматические соображения по поводу качеств "Победы", как боевого корабля. У Стэна был некоторый опыт обращения с приборами, летательными аппаратами и космическими кораблями, которые якобы имели два или несколько назначений. Почти всегда это значило, что инструмент может многое делать плохо и ничего, как следует.
Боевые крейсеры, например, строились на основе старинной конструкции и могли уничтожить практически любого противника, за исключением линкора, – и достаточную скорость, чтобы сбежать от более мощных судов. Однако довольно часто оказывалось, что крейсеры недостаточно быстроходны, чтобы настигать мелкие корабли, а сами едва успевают спастись от супергигантов. Кроме того, если крейсеру приходилось вступать в бой, его вооружение, вполне способное уничтожить эсминец или миноносец, оказывалось слишком легким, чтобы нанести урон линейному кораблю, а защитные системы, активные или пассивные, были слишком слабыми.
Стэн просмотрел все боевые характеристики "Победы", сравнил их с результатами полевых испытаний. Если только... если только поставщики Императора не брали взяток – такая возможность существовала, но была уж очень маловероятной – создавалось впечатление, что "Победа" действительно способна оказаться эффективным боевым кораблем.
Проблема заключалась в том, что Император считал существенным тактические возможности корабля, на котором полетит Стэн. Третью часть кормовых отсеков "Победы" занимали ангары для целой флотилии истребителей – три эскадрильи, по четыре истребителя в каждой. Истребители класса "Балкели-2" были усовершенствованы во время таанской войны. Каждый представлял из себя почти стометровую иглу, предназначенную для уничтожения врага. Их строили из соображений максимальной скорости и маневренности – нанести удар и скрыться, вот и вся тактика. Все остальное – удобства пилотов, защитные системы, броня – практически не имело значения. Здравомыслящие пилоты ненавидели истребители – эти суденышки требовали постоянной концентрации, а наказание за малейшую ошибку было одно – смерть. Стэн истребители любил.
Так что, с одной стороны, дополнительные возможности "Победы" радовали Стэна. А с другой, это значило, что корма крейсера представляла из себя бомбу замедленного действия: истребители, начиненные взрывчатыми веществами, топливо, остальное вооружение... Любое прямое попадание в один из ангаров могло означать полное уничтожение всего корабля. К тому же "Победа" была почти слепой и беззащитной со стороны кормы.
– Это может создать нам определенные проблемы, – заметил Килгур. – Мы не должны разворачиваться, чтобы спастись бегством, и будем вынуждены давать задний ход, придерживая юбки, как положено леди.
Слова Алекса заставили Стэна вспомнить о викторианской роскоши: он никогда не видел боевых кораблей, изобилующих такими удобствами. Стэн и раньше знал, что даже самый последний матрос имел здесь хоть и крошечную, но собственную каюту. Стенные панели, казалось, были деревянными или облицованы камнем. Огромные кухни могли без всякого напряжения обеспечить всем необходимым настоящий имперский банкет.
В определенной степени Стэну это нравилось. Стройные, чистые линии боевого корабля – все эти глупости хороши для кино, но Стэн знал из собственного опыта, что после трех или четырех недель боевого дежурства необходимость с колоссальным трудом втискиваться в узкую кабинку душа, чтобы помыться, никому не доставляет ни малейшего удовольствия, особенно, если в кабинке имеется несколько острых углов, о которые ты обязательно разбиваешь локти или колени.
Кроме всего прочего, здесь имелись императорские апартаменты, в которых, похоже, мог бы разместиться весь императорский двор, а ведь были еще номера для гостей, комнаты для охраны, не говоря уже о помещениях для оружия и спортивных залах. Последнему Стэн был особенно рад – он не забыл о намечающемся животике и втором подбородке, который он разглядел в зеркале на приеме у Императора.
Императорские апартаменты – если можно их так назвать – занимали верхнюю четверть "Победы" между палубами, на которых располагались истребители, и жилыми отсеками, где находились каюты команды крейсера. Сечение во фронтальной плоскости показывало покои Императора в виде буквы Т. Как и все флагманские корабли, "Победу" сконструировали и построили так, что императорские – или адмиральские – покои были отделены от остальных отсеков крейсера. На протяжении многих тысяч лет каждому адмиралу было известно, что он во всех отношениях превосходит капитана флагманского корабля, поэтому адмиралы часто забывали о своих основных обязанностях и занимались управлением данного корабля, а не флотом, из чего никогда ничего хорошего не получалось.
