Владимир Брайт - Цвет крови – черный
Через полчаса мы достигли конечной цели путешествия. Пропасть, напоминающая пасть огромного ненасытного чудовища, терпеливо дожидалась законной добычи. По бокам, в почетном карауле, возвышались вековые гиганты. Отступать и бежать некуда. Хитроумная ловушка захлопнулась, а кто и зачем ее поставил, уже не имело значения. Осталось только выяснить, насколько долго продлится агония. После чего – встретить последний рассвет в своей жизни.
Когда бессилен что-либо изменить, время тянется невыносимо медленно, превращая ожидание в изощренную пытку. Безжалостная живая стена надвигалась почти незаметно. Десяти минут хватило, чтобы измерить скорость, приблизительно рассчитав, когда деревья-убийцы достигнут края пропасти. Судя по всему, в нашем распоряжении осталось от силы два часа.
За это время утанги могут срубить сто или даже тысячу деревьев, но уничтожить весь лес невозможно. Место поваленных исполинов займут другие. Равнодушные жернова мельницы измельчат зерно в пыль – и все кончится. Бывают сражения, где изначально противник настолько силен, что ясно, кто победит. Это был именно тот случай.
Не знаю, имела ли Фаса представление, в каком положении оказались ее преданные вассалы. Но больше чем уверен: в любом случае она не пошевелит пальцем, чтобы помочь нам. Зачем спасать тех, кто с самого начала обречен? Ответ очевиден – в этом нет ни малейшего смысла.
– М-мой п-повелитель. – Перед лицом неминуемой смерти Кламст осмелел настолько, что рискнул побеспокоить задумавшегося командира. – П-площ-щадка… З-здесь б-безопасно. Мы м-можем п-попытаться п-поджечь деревья.
Утренний туман стелился над пропастью изысканным белоснежным покрывалом. Светлеющее на востоке небо предвещало скорое появление солнца. Меньше всего мне хотелось вступать в разговор с гоблином. Хотя не исключено, что Кламст выражал мнение большинства. Поэтому я счел за лучшее объясниться сразу.
– Сжечь лес не получится. Моуру – лесной дух – не допустит этого. К тому же из-за тумана древесная кора покрыта влагой. Наш всемогущий маг, – я небрежно махнул рукой в сторону Динкса, – молчит. Значит, не в силах помочь.
– Но…
– Никаких «но». С вопросами, касающимися магии и огня, – только к имуру. Меня не беспокоить.
Слова командира прозвучали как приговор, не подлежащий обжалованию. Опытный разведчик чувствовал – с человеком можно попытаться договориться, с имуром – нет. Телохранитель мага способен без разговоров перерезать Кламсту горло – шутки ради или вымещая накопившуюся злобу. Ведь гоблинов никто никогда не любил.
Да и вправду их нельзя было называть храбрецами. Но когда весь мир смотрит на тебя с нескрываемым презрением, не остается ничего иного, как сжать рукоять ритуального ножа, неслышно подкрасться сзади и полоснуть по горлу надменного гордеца. Пускай свалится в бездну с разорванной шеей. Как глупая недорезанная курица, чью тушку выбросили на помойку, даже не удосужившись обезглавить.
В последней битве имуры бросили гоблинов и лучников Хрустального Принца на растерзание рыцарям. Проклятые «кошки» посчитали ниже своего достоинства помогать всякому сброду, предпочтя издалека наблюдать за безжалостным избиением.
Плевать на людей, убивающих друг друга. Чем больше их сдохнет, тем лучше. Но то, что в сражении полегло столько гоблинов, – этого имурам простить нельзя.
Мысли о мести на время вытеснили даже страх. Кламст подошел к краю обрыва, пытаясь рассмотреть дно пропасти. А вместо этого увидел землю.
Доселе плотный туман стал рваться в клочья, открыв удивительную картину – парящий в воздухе остров.
– Смотрите! Земля! Летающий остров! – завопил он, тыча в пропасть пальцем дрожащей от волнения руки.
Первой моей мыслью было – гоблин сошел с ума. Но, обернувшись на крик, я и правда увидел клочок суши, зависший над пропастью, словно облако.
Он был совсем рядом. Тридцать метров, не больше. Не важно, как и почему остров появился здесь. Главное, у нас появился шанс вырваться из ловушки.
– Земля!!! Мы спасены!!! – От радости гоблин закружился в некоем подобии танца.
Больше всего неуклюжие угловатые движения напоминали пляшущую на стене тень. Впрочем, на причудливый танец Кламста не обратили внимания. В сердцах воинов, приготовившихся умирать, неожиданно ярко забрезжил призрачный луч надежды.
На войне или в походе смерть подстерегает везде. В конце концов к постоянной опасности можно привыкнуть. Нельзя лишь перестать верить и надеяться. Иначе умрешь задолго до того, как вражеский меч или копье пронзит твое сердце.
Утанги были мертвы и потому оставались безучастно-спокойными. Я не цеплялся за жизнь, из-за того что не видел разницы, когда умереть – чуть раньше или чуть позже. А вот почему Динкс не разделял общего ликования, выяснилось не сразу.
Подойдя к краю пропасти, имур долго всматривался в очертания клочка суши, так неожиданно и, главное, удачно появившегося на нашем горизонте. И только после того, как окончательно убедился, что ошибка исключена, произнес голосом, лишенным эмоций:
– Это Мефисто, блуждающий остров, куда невозможно долететь.
И хотя Динкс не повышал голоса, его услышали все.
– Ну и что с того? – В отличие от имура Олитунг не скрывал чувств. – Можно туда долететь или нет, безразлично. Для переправы хватит веревки, привязанной к дереву на острове. Ты же маг. Обеспечишь канатную переправу, а остальное – наша забота. И вообще…
Не дожидаясь окончания бурной речи, имур отвернулся и зашагал прочь от обрыва. Создавалось впечатление, что он потерял всякий интерес не только к острову, но и к окружающим.
– Не хочешь разговаривать? – В интонации гиганта звучала откровенная угроза. – Значит, по-твоему, я не заслуживаю ответа? Ладно, давай по-другому. Для начала посмотрим, насколько ты сильный маг, а затем выясним остальное.
Орк сделал решительный шаг вперед и…
Оказался лицом к лицу с Ламом. Телохранитель не стал принимать боевую стойку, делать резких или подчеркнуто угрожающих движений. Он просто стоял. Как ни странно, именно это отстраненное спокойствие оказалось действеннее всего. Так может вести себя только тот, кто уверен в подавляющем превосходстве.
Несмотря на преимущество в росте, весе и силе, главарь орков решил не испытывать судьбу в схватке с невероятно быстрым имуром. До тех пор, пока никто не обнажил оружие и не затронул честь другого, назревающий конфликт можно свести к шутке: это не трусость, а, скорее, трезвый расчет.
– Друзья мои! – На лице Олитунга застыла кривая усмешка, больше похожая на звериный оскал. – Кое-кто хочет, чтобы мы стали кормом для пожирателей падали. Не знаю, как вас, а лично меня такой вариант не устраивает. – Он сделал широкий приглашающий жест, как будто собирался сказать: «Ну же, не стесняйтесь, подходите ближе и давайте сообща бороться за правое дело!»
На призыв Олитунга немедленно откликнулись двое орков. Судя по решительному виду, меньше всего на свете им хотелось стать пищей стервятников. Хотя не исключено, что подчиненные всего лишь следовали за командиром.
– Мы с тобой! – Рев, исторгшийся из пары луженых глоток, оглушил не только всех нас.
Несмотря на трехкратное численное преимущество орков, Лам оставался спокойным.
Я мог остановить этот фарс в любую секунду, но не хотел. Имуры спокойно наблюдали, как гибнут люди, так почему бы нам не поменяться ролями? Тем более наш конец в любом случае неизбежен. Будем считать, что командир позволил своим бравым ребятам напоследок вволю повеселиться. Пусть машут кулаками или ножами, льют кровь и вышибают друг другу мозги. Пир во время чумы не так страшен, как его описывают случайно выжившие очевидцы.
Трое против одного. Принять вызов означало погибнуть. Но имур-телохранитель не собирался отступать перед орками, каждый из которых был выше его на голову. Лам только сменил стойку и, как мне показалось, слегка напрягся.
Будь на месте Олитунга кто-нибудь менее выдержанный, он непременно вытащил бы меч, попытавшись устранить возникшее препятствие с помощью грубой силы. Но хитрый орк не спешил. Наверняка он заметил реакцию человека, повелевающего четверкой утангов, и понял – командир не станет вмешиваться. Троим оркам не составит труда расправиться с Ламом, однако не стоило сбрасывать со счетов самого Динкса.
До сих пор маг не принимал участия в происходящем, и это настораживало. В то время как телохранитель пытался остановить численно превосходящего противника, его господин сидел на земле, повернувшись спиной к происходящему. Имур был на удивление спокоен. Я не видел его лица, но, судя по расслабленной позе, маг медитировал. Не исключено, что сейчас он находится далеко от этого места, а может…
Закончить мысль не удалось. На импровизированной сцене появились новые действующие лица. Немногочисленная труппа бродячего театра решила дать прощальное кровавое представление, задействовав большую часть актеров.
