Юрий Брайдер - Дисбат
— Действуй с оглядкой и не тряси зря рогами, — с видом знатока посоветовал Стрекопытов.
— Увы, ваши советы актуальны только для нашего родного мира, — произнес шаман невесело. — На небесах, не говоря уже о преисподней, все привычные понятия обесцениваются. Ко всему приходится приспосабливаться заново… Как птичке к подводной жизни.
— А такое возможно? — усомнился Синяков. — Я про птичку.
— Имеется в виду не простая птичка, а волшебная. Наделенная не совсем обычными свойствами… Не удивляйтесь. Из вас мог бы получится весьма незаурядный шаман. То есть человек, способный по примеру духов странствовать между мирами.
С улицы раздался длинный автомобильный гудок. Судя по его мощи, тачка, зафрахтованная Стрекопытовым, весила никак не меньше десяти тонн.
— Желаю удачи. — Шаман повернулся к окну спиной и впервые встретился с Синяковым взглядом. — Предсказать судьбу человека очень сложно. А вашу и подавно. Поэтому будем надеяться на лучшее. Вашу душу я кое-как подлатал. В дальнейшем полагайтесь только на себя самого. Не забывайте, что собственных сил и способностей у вас вполне достаточно.
— Так говорите, шаман бы из меня получился? — поинтересовался Синяков, еще недавно искренне —полагавший, что из него даже путный сборщик стеклотары не вышел бы.
— Безусловно.
— А учиться для этого надо?
— Желательно. Но вовсе не обязательно. Главное — способность, а опыт придет потом. Я знал одного очень известного шамана, который все свои качества приобрел самостоятельно в течение буквально пары часов. Правда, эти часы он провел в могиле, переполненной трупами… А вас, похоже, привлекает эта стезя?
— Попробовать не мешало бы…
— Посоветуйтесь со знающими людьми, если такие вам встретятся. Почитайте соответствующую литературу. Сейчас она поступает в открытую продажу. А главное, сосредоточьтесь на своем внутреннем мире… Вот эти вещицы примите от меня на память, — он протянул Синякову небольшой сверток, перетянутый резинкой.
— Что там? — осторожно поинтересовался Синяков. — Меня с вашим подарком в самолет пустят?
— Конечно, пустят. Здесь иголка, которая в трудную минуту поможет вам отыскать путь к спасению, и зелье, дым которого следует вдыхать перед встречей с духами. Жечь его можно на чем угодно, хоть на спичке. Жаль, конечно, что у вас нет бубна, но если придется туго, стучите по любому предмету, представляющему собой резонатор. По кастрюле, по бочке, по лошадиному черепу. Только старайтесь придерживаться определенного ритма. Двести двадцать — двести сорок ударов в минуту.
Уже увлекаемый Дроздом и Стрекопытовым к дверям, Синяков успел задать с порога свой самый важный вопрос:
— А как поближе сойтись с духами? Чем их ублажать надо?
— Про кровь я уже говорил. — Шаман вышел вслед за ними в прихожую. — Очень неплохо, если вы сумеете пройти через смерть и воскрешение. Таких людей . духи особенно ценят… Не следует также забывать, что духи всех категорий обладают половыми признаками. Если сможете ублажить кого-нибудь из них в сексуальном плане, покровительство вам гарантировано.
— Духа ублажить?-переспросил Синяков уже из лифта.
— Его.
— Это вы серьезно?
— Вполне. Разве такими вещами можно шутить…
Когда кабинка лифта, на стенах которой каждый из гостей Стрекопытова не преминул оставить свой автограф (кто гвоздем, а кто струёй мочи), поползла вниз, Синяков спросил у Дрозда:
— Неужели вы во все эти предрассудки верите?
— Я придерживаюсь принципов дзен-буддизма, — солидно пояснил участковый. — Это мне как-то ближе.
«Боже мой, — подумал Синяков. — Как изменился мир! Ведь раньше менты придерживались только принципов марксизма-ленинизма. В крайнем случае — алкоголизма. Хотя и в скрытой форме».
Между тем Стрекопытов, желая продемонстрировать широту своего кругозора (хотя о буддизме он знал только со слов знаменитой песни Высоцкого), как бы между прочим заметил:
— В переселение души, значит, веришь, начальник… Ну-ну…
— Душа переселиться не может, поскольку ее не существует, — как о чем-то само собой разумеющемся сообщил Дрозд. — Переселяется карма.
— А это что еще за фигня такая? — удивился Стрекопытов, выволакивая из лифта чемодан, на котором Синяков так и не удосужился замазать грозную надпись «Секретный № З».
— Судьба, если говорить просто, — похоже. Дрозд слегка смущался своих слов. — Но не слепая судьба, как ее понимают христиане или мусульмане, а судьба, предопределенная моим поведением в прежних жизнях.
— В гробу я эти дела видал! — ни с того ни с сего озлился Стрекопытов. — Шаманство! Буддизм! Я вот Завтра пойду в православный храм и свечку Николаю-угоднику поставлю! Так-то оно вернее будет.
— Тем и хорош буддизм, что в его основе лежит принцип терпимости, — произнес Дрозд мягко. — Только это и мешает мне, гражданин хороший, выселить вас из занимаемого помещения, давно превращенного в притон. Статью назвать?
— Не надо. Знаю, — сразу успокоился Стрекопытов. — Тридцать восьмая статья Основ жилищного законодательства. Выселение нанимателя без предоставления другого жилья за нарушение правил социалистического общежития… А разве ее не отменили?
— Для вас — нет, — отрезал участковый.
— Понял, — откозырял Стрекопытов. — Исправлюсь… Постараюсь изменить… эту… как ее… карму.
— Постарайтесь-постарайтесь, — кивнул Дрозд. — А я уж прослежу.
Как и следовало ожидать, под тачкой Стрекопытов подразумевал трехосный мусоровоз, закупленный в Японии по бартеру (мы им — металлолом, они нам — автомобили). Перед прочими видами транспорта этот монстр обладал тем преимуществом, что на правах коммунальной спецмашины имел право игнорировать любые запрещающие, а равно и предписывающие знаки. Поэтому путешествие обещало быть недолгим — через проходные дворы и детские площадки, минуя центральные проспекты с их вечными пробками, неисправными светофорами и разгулом дорожной милиции.
— Машина не хер, всех не увезет, — предупредил водитель «Ниссана», как нарочно имевший узкие косые глазки и желтое плоское лицо. — Пассажирское место только одно.
Стали прощаться.
— А свечку я все же поставлю, — шепнул Стрекопытов на ухо Синякову. — И Николаю-угоднику, и Андрею Первозванному, и Федору Столпнику.
Дрозд сказал буквально следующее:
— Последователи буддизма считают, что наша жизнь есть только долгий и тягостный сон. Пробудиться от него могут лишь избранные. Этих немногих и называют буддами, то есть проснувшимися. Постарайтесь убедить себя в том, что вся ваша прошлая жизнь была сном. Завтра проснитесь другим человеком и начните все сначала.
— Легко сказать, — пробормотал Синяков, пораженный плодотворностью этой, казалось бы, простой мысли. — Но я постараюсь…
Едва он успел втиснуться в кабину мусоровоза (громоздкий чемодан очень мешал), как водитель, при ближайшем рассмотрении похожий отнюдь не на японского самурая, а скорее на монголо-татарского разбойника, врубил все многочисленные мигалки и, рванув с места, прокричал неизвестно кому:
— Сукой буду не забуду, изуродую иуду!
Глава 3
Неизвестно, что было тому причиной: то ли покровительство духов, то ли крестное знамение, напоследок наложенное Стрекопытовым, то ли это просто судьба, крепко саданувшая человека под дых, давала ему возможность оклематься, но теперь у Синякова все складывалось нормально.
Мусоровоз без всяких проблем домчал его до аэропорта, билеты на нужный рейс продавались свободно. «Секретный № З» не вызвал никаких подозрений у бдительных контролеров, арка металлоискателя даже не пикнула, пропуская его в «отстойник». Запах перегара не смутил ни милицию, охранявшую выход на летное поле, ни стюардессу, провожавшую пассажиров к самолету.
К удивлению Синякова, давным-давно не пользовавшегося воздушным транспортом, посадка шла не с боку, а с хвоста. Салон оказался просторным, с двумя проходами между рядами кресел. Хотя большинство пассажиров мужского пола и так находились в подпитии, к их услугам был еще и бар с богатым выбором горячительных напитков.
Место, указанное в билете, располагалось рядом с проходом, но Синяков, воровато оглянувшись, пересел на свободное кресло возле иллюминатора — хотелось глянуть с высоты и на тот город, который он покидал, и на тот, в который направлялся.
Однако спустя минут пять, когда посадка вроде бы уже закончилась, в салон ввалился багроволицый мужик, что-то дожевывавший на ходу. Мельком глянув на свой билет, он жестом просигналил Синякову — сваливай, мол.
— Я, знаете ли, собирался полюбоваться нашей планетой с высоты. — Синяков попытался улестить так некстати появившегося конкурента вежливостью.
— А я, по-твоему, что собираюсь делать? — возмущенно прохрипел тот. — То же самое.
