Станислав Сергеев - Всегда война
Теперь займемся подранком. Прислонив его к дереву, дал пару оплеух. Он более-менее пришел в себя после шока от ранения.
— Ты меня понимаешь.
— Да.
— Имя.
— Александр Бергман.
— Из поволжских немцев что ли?
— Нет Литва.
— Понятно. Теперь давай о ваших баранах поговорим. Состав группы. Цели. К какому ведомству принадлежите. Кто ранен при высадке.
Раненный, опустив голову, что-то не спешил отвечать. Ладно. Будем стимулировать, у татар многому можно научиться. Сильно ногой бью ему в раненное плечо. Он замычал и упал на бок. Пришлось снова его поднимать. И почти ласково с отеческими нотками обращаюсь:
— Пушистик, мне тут с тобой недосуг трепаться, меня там жена с детишками ждет, борщ на столе стынет, а ты тут говорить не хочешь, — добавив кавказского колорита в голос — Обидно, да? Не хочешь говорить, я тебя чуть-чуть рэзать буду.
Достав нож, провел длинную полосу у него на щеке. Его видимо поняло.
— Группа шесть человек. Командир гауптман Отто Шлеер. Это он сломал при высадке ногу. Цели — диверсии в районе Могилева, — опять замолчал, видимо сил не хватает.
— Ладно я за тебя продолжу. «Брандербург-800», «Нахтигаль»?
Он только кивнул. Понятно все с ним. Простые диверсанты, ничего интересного. Этот уже не жилец. Просто, без сантиментов, стреляю ему в голову. Хлоп. Тело дернулось и завалилось на бок. Невдалеке начал подвывать дедок. Видимо услышал хлопок выстрела. Надо на что-то решаться.
Там в балке еще парочка дожидается, и пока я с ними в прятки играть буду, время уйдет. Тем более, судя по тому, где я сейчас нахожусь времени у меня мало. Это Могилевская область, и сам город является крупным транспортным узлом. Насколько я помню, по истории Великой Отечественной войны, немцы сюда подойдут где-то числа 5 июля, и начнется бойня до 25-го числа. Сам город будет окружен, и 60 тысячная группировка Советских войск разгромлена. После чего немцы двинутся на Смоленск. Из окружения выберутся всего несколько сотен человек. Под Смоленском будет снова котел и снова бойня.
— Значит так, Селантий. Ты мне нужен. Пока живи. Дети взрослые-то есть?
— Да, сын и дочь. Дочь — замужем в другой деревне, а сыну — шестнадцать годков.
— С этого момента ты являешься внештатным агентом органов госбезопастности Советского Союза. Сам понимаешь, что с этим связано. Сболтнешь что лишнего и будешь ликвидирован незамедлительно. Ты меня понял?
Он быстро-быстро закивал головой.
— Кстати, что это за гулянье в деревне?
— Дык, завтра мужчин на войну забирают, с города, с военкомата приехать за ними должны.
— Это хорошо. Когда их забрать должны?
— К обеду обещались.
— Значит так. Ты сейчас идешь за сыном, и трупы самостоятельно закапываете в лесу. Потом идете в балку и закапываете тех тоже. Это первое задание. Все время пошло, только быстро.
— А как же брат, его семья?
— Не дергайся. Видимо, ты у них был на крайний случай. А так группа пропала и все. Никто ничего не видел и не слышал. Все, иди, выполняй, а то мне кажется, что ты не все мне рассказал. И смотри, без глупостей, я тут не один, если что сразу завалят.
Пока он ходил за сыном. Я раздел остальных и выгреб все документы и оружие, все это добавил в первый сверток.
Минут через пятнадцать дедок привел своего сына, предусмотрительно прихватив лопаты. Я снова спрятался, и пока он стоял и озирался по сторонам, я его негромко окликнул.
— Ну что?
— Вот привел, как говорил.
— Как придет машина из военкомата, сразу идешь сюда. Я тебя здесь ждать буду. Понял? — дождавшись кивка головой, продолжил — Ну работайте. И… дедуся следи за языком, если еще какие визитеры появятся — сразу иди в НКВД.
Напоследок напугав семейку, подхватив сверток с трофеями, растворился в лесу.
— База — это Странник, прием.
— База на связи. Как там дела?
— Познакомился с местными. Готовь посылку, времени мало. К обеду должен быть на месте возле поселка. Прием.
— Вас понял.
— Все, конец связи, скоро буду на базе.
Постараюсь успеть. Мне еще в балке нужно найти двух последних диверсантов.
Сбросив сверток у приметного дерева, побежал к балке. Все как рассказывали — вырубка. Пришлось обходить вырубку. Наверняка наблюдатель сидит. Сделав крюк так метров триста, пересек вырубку и стал заходить с фланга к балке. Все-таки прибор ночного виденья — вещь великолепная. Спрятав пистолет в кобуру и свинтив с него глушитель, из-за спины скинул АК-74уб, передернул затвор и взял его на изготовку.
Очень трудно подбираться к бодрствующему противнику, особенно ночью. У человек обостряется слух. А если человек внимательно наблюдает, то нужно быть десять раз осторожным, чтобы не выдать себя и к нему подобраться. Я, конечно, не спец в таких вопросах, не охотник и специально никто не готовил. Так, немного пришлось побегать по Крымским горам и все. Так что страшно. Одно преимущество, что вижу в темноте лучше противника.
Так осторожно мне пришлось пробираться с полчаса. Видимо наблюдатель нервничал, ожидая людей посланных в деревню, и начал ворочаться, чем себя и выдал. Остальное дело техники. Но где же второй?
Потратив еще минут десять, чтобы приблизиться поближе, наконец-то рассмотрел и второго, он лежал в низине на нарубленном лапнике и тихо постанывал. Пришлось с трудом выбирать место, с которого видны обе мишени. Как не был осторожен, под ногой хрустнула ветка.
Наблюдатель сразу обернулся, но оружие вскинуть не успел, слишком долго разворачивать громоздкий ППД в мою сторону.
Пришлось стрелять. Автомат дернулся у меня в руках, выдав короткую очередь. Наблюдатель захрипел. Но звук у автомата с глушителем конечно погромче, чем у пистолета. Раненный зашевелился и попытался выхватить пистолет. Пришлось прыгать на него. Сильный гад конечно, даже через маскхалат неплохо кулаком дал мне в грудь, хорошо, что там разгрузка с магазинами для автомата. После того, как несколько раз коленом дал по сломанной ноге, он потерял от боли сознание. Забрал у него оружие и по быстрому обыскал. Пока он в отключке, поднялся на пригорок и взяв за шиворот уже мертвого наблюдателя стянул его в низину, к последнему оставшемуся в живых.
Пока мне везло. Но нужно быть поосторожней. Насмотрелся в свое время на таких везунчиков, начинали верить в свою неуязвимость, теряли осторожность и погибали.
Тем более со временем проблема. Гауптман не пришел в себя, пошмонаю труп. Тот же набор документов и та же форма. Заляпанную кровью форму снимать не стал. Просто забрал документы и оружие.
Что-то раненный не приходит в себя, видимо шок сильный. Похлопал его по щекам. Не помогает. Можно конечно кольнуть ему противошоковое из аптечки, но жирно будет. Самим мало. Ну и ладно. У меня со временем проблема. Тут такие дела намечаются. Подняв автомат, дал короткую очередь в голову.
Странно. За сегодня погасил шесть жизней и никаких эмоций. Там в Крыму все было иначе, наверно что-то перегорело. Надо будет с девчонками поговорить на эту тему, а то слышал, что такое синдром войны, когда все проблемы хочется решить с помощью насилия. Или может сиденье в бункере или переход через портал. Но все же в памяти оставил галочку, тема серьезная. Психологическое состояние нельзя запускать.
Собрав все свои трофеи, разбросанные по лесу, пришлось устраивать марш-бросок до портала.
Светка, предупрежденная по рации, дожидалась меня. Велико было ее удивление, когда я приволок целый тюк с формой и оружием. Все уходим. Поднявшись по стремянке, с трудом закинул в портал тюк и перебросил свое тело. Уж набегался сегодня. Там уже ждали объяснения.
— Девушки, дорогие, все потом. Дайте отдышаться и перекусить — набегался я за ночь.
— А это откуда? — не сдавалась Светлана. Развернула тюк и рассматривала сапоги, форму. На одной гимнастерке были видны следы крови. Особое внимание привлекли документы сотрудников НКВД, изъятые у диверсантов.
— Твоя работа? Ты что там, отряд НКВДэшников уничтожил?
Я устало стянув с себя маскхалат, сел на стул.
— Нет, радость моя, напоролся на немецких диверсантов. У них при высадке командир ногу сломал, вот они у одного предателя в том поселке пытались его пристроить. Предатель перевербован, диверсанты уничтожены. Все в ажуре. Давай сначала перекусим, потом поговорим.
Светка все поняла и уже доставать не стала. Знает ведь, что когда я голодный, меня лучше не доставать. Конечно послать не пошлю, но вот изыскано нахамить и нагрубить, это мы могем.
После плотного обеда наконец-то собрали совещание. Кратко рассказав про события ночи, получил целую гору упреков, наездов и недовольства. По большому счету они правы — разведка есть разведка, а устраивать охоту с сомнительным исходом, это верх непрофессионализма. На попытку сослаться, что я все-таки не разведчик, а банковский служащий, вызвали новую бурю упреков. Что ж, они правы.
