Михаил Кисличкин - Офицер империи зла
Долго рассматривать симпантов Максимов им не дал. - Живо в машину, - приказал он. - Книсс - бери штурвал. Летим в лабораторию.
Как только дверь салона захлопнулась, симпант резко форсировала двигатели. Откатная силовая волна от двигателей Бейла ударила вниз, вздымая пыль и пригибая траву к самой земле, тонко загудел генератор л-поля, и аэробот быстро пошел вверх, прижимая пассажиров к спинкам кресел.
В маленькие боковые иллюминаторы ничего не было видно - пилот включила режим затемнения. Какие-то крохи удавалось разглядеть впереди, через овальное окно в дверце, отделяющей от грузопассажирского отделения тесную пилотскую кабину. Илья видел колдующую над приборами Книсс, сидящего рядом с ней Максимова и кусочек земли через остекление кабины, благо оно у пилотов было почти сплошным. Аэробот набрал высоту и летел в горы. Точнее ничего сказать было нельзя.
Весь полет продлился от силы четверть часа. Вскоре машина пошла вниз, замедлилась и аккуратно села на ровную каменную площадку.
- Живее, живее, нас ждут, - поторапливал курсантов старший центурион. - Инициация должна начаться вовремя.
Илья увидел впереди несколько невысоких, обшарпанного вида металлических ангаров, накрытых сверху маскировочной сетью, узкую дорогу, резко заворачивающую налево и скрывавшуюся за отвесными скалами. Сразу за площадкой, на которой стоял аэробот был обрыв. Вокруг гордо поднимались вверх снежные шапки вершин Аттлинских гор.
- Вот сюда, - Максимов показал на узкую дверь в первый ангар. - Книсс, Шеоле - останьтесь и подготовьтесь к нашему возвращению.
Три человека вошли внутрь и оказались в маленьком тамбуре, оставив симпантов рядом с аэроботом. Дверь за ними закрылась автоматически, а сверху послышался голос:
- Цель визита?
- Инициация курсантов по Д-21, - ответил Максимов.
- Групповой пропуск приложить к центральной стойке. Левую руку прижать к гнезду сканера, смотреть прямо перед собой.
- Да знаю я порядок, Михалыч, - передернув плечами, сказал старший центурион невидимому собеседнику. - Анечкин, Леднева, делай как я. - Максимов приложил ладонь к подсвеченной зеленым ячейке и замер. Ярко-голубой луч света оббежал его фигуру, дольше всего задержавшись на лице. Дождавшись звукового сигнала, офицер уступил место у сканера стоящим вслед за ним курсантам. Процедура повторилась.
- Вы вовремя, - сразу за распахнувшейся массивной металлической дверью стоял невысокий толстенький человек в очках и белом халате. Раскрытие капсул инкубатора назначено через сорок минут.
- Уже идем.
- Стойте. - Откуда-то сбоку появился пожилой лейтенант в форме дивизии "контроль". Сначала оформим пропуска и подписку.
- Михалыч, я с трибуном еще вчера визит согласовал, и пропуска все получил - поморщился Максимов. - Опоздаем же.
- А мне фиолетово. Ты как маленький, Матвеич, первый раз на объекте что ли? У тебя своя служба, а у меня своя. Давайте в темпе, сами себя не задерживайте. Пока все готово не будет, лифты не разблокирую. А то и полный наряд вызову.
- Ладно. Где там твои бумажки?
Утряска формальностей заняла еще пятнадцать минут. Затем Илья и Маша по очереди прошли в душ, после которого, оставив в специальных ячейках свою одежду, получили светло-синие стерильные пижамные комплекты и зеленоватые халаты, а так же плотные эластичные бахилы, которые следовало затягивать ремешком прямо на голых ногах. И только потом вместе с экипированным подобным образом Максимовым и доктором, который представился "просто Сергеем Никифоровичем", они прошли к лифту.
- Пейте, - пока лифт ехал вниз доктор протянул курсантам по стеклянной колбе с какой-то жидкостью. - Это поможет выйти на контакт.
- А что там? - полюбопытствовал Илья.
- Легкий стимулятор. Ну и немножко почти безвредной химии, которая поможет вашему мозгу раскрепоститься. Не бойтесь, все это не страшно, - ответил доктор. - Учтите, вы в родовом отделении. Ничего не касайтесь, помните про стерильность.
- Делать - то что? - Прямо спросила Маша. - Нам пока никто ничего не объяснил.
Сергей Никифорович укоризненно посмотрел на Максимова. - Вы им ничего не рассказали?
- Нечего там рассказывать, - смущенно буркнул тот. - Заходите в инкубационную. Там будут несколько кругов с тремя ячейками каждый, это максимально возможное количество симпантов у одного хозяина. Вы их увидите, они напоминают капсулы в роддомах для недоношенных младенцев. Активные ячейки будут подсвечены зелеными огоньками. Илья, ты входишь в круг, где на ячейках горят две женских фигурки, ты Леднева, в тот, где мужские. Я прослежу, чтобы вы встали правильно, каждый в центр своего круга. Убедившись, что все сделано верно, мы с доктором уходим. Затем доктор отдаст команду на открытие ячеек. Ячейки откроются. Дальше вы будете просто стоять, смотреть на своих симпантов и ничего не трогать. Собственно все. Когда ячейки закроются, можете уходить.
- А если ничего не случится? - спросила Маша.
- Тогда и будем разговаривать. Пока не берите ничего лишнего в голову, просто делайте, как я приказал. Ясно?
- Так точно.
- Доктор, хотите что-то добавить?
- Нет. Молодые люди, вы сами все поймете. Только давайте поскорее. Младенцы уже готовы к пробуждению. Не хотелось бы затягивать.
- Сейчас начнем. Выпили? Возвращайте посуду, приехали, - сказал Максимов и первым вышел в открытые двери лифта.
Илья вошел в центр круга и замер. Все было в точности так, как говорил Максимов - три ячейки, из них две подряд горят зелеными огоньками. От ячеек к массивным приборным шкафам у стен отходят ветвящиеся провода, разные трубки, несколько экранов отслеживают какие-то параметры, рисуя странные графики и столбцы цифр. Ничего непонятно, просто стоишь как дурак и смотришь. Он-то думал...
Верхние части двух ячеек распахнулась бесшумно и почти одновременно. Внутри каждой лежит маленький...да человечек, что там говорить. Толстенький такой голый младенчик, розовый. Без всякого меха, признаки, отличающие симпанта от человека почти не видны. Ну и что? Илья прислушался к своему состоянию, но ничего "такого" не обнаружил. Ну, младенец, ну лежит. Ладно, приказали стоять и смотреть, будем стоять и смотреть.
Через пару минут Илья поймал себя на ощущении, что ему хорошо. Просто хорошо и безопасно. Почти забытое ощущение, когда он, четырехлетний пацан, прибегал ночью в спальню к маме и папе из своей комнаты, испугавшись злого черного крокодила , про которого ему читала сказку бабушка. Вот-вот он выползет из-под кровати, где прячется днем, и станет его, маленького хорошего мальчика Илюшу, кусать. Страшно. А примостишься между родителями, прижмешься к теплому мамкиному боку и ясно - никакой крокодил не достанет и ничего страшного уже случится не может. Илья в очередной раз посмотрел на раскрытые ячейки. Оба младенца лежали на спине и, широко открыв глазки, смотрели прямо ему в лицо. Милые такие, домашние.
Илья вдруг почувствовал целую гамму чувств - нежность, радость, умиротворение. При этом чувства они не были сильными, не носили характера эйфории или страсти. Скорее тихое счастье и легкое наслаждение, словно у любующегося красотой природы эстета или меломана слушающего любимую классическую симфонию, но только усиленное в пару раз. Просто приятно, спокойно, хорошо - все в превосходной степени. И да, какие же все-таки симпатичные дети перед ним...
Ячейки закрылись внезапно. Илья постоял еще с минуту как завороженный и лишь потом встряхнул головой, сбрасывая наваждение. Что с ним было? Какие-то оттенки испытанных чувств оставались, но стремительно блекли, уступая место реальности. Вот он, вот ячейки. Это что, и был контакт? Похоже, был. Но не так себе все это Илья представлял...
- Все ребята, инициация завершена. Поздравляю. - Из открывшейся сзади двери вышел Максимов. Голос его был мягким, без прежних командных ноток. - Пойдем, отдохнем полчасика и пора домой.
Илья развернулся и вышел из круга. Оглянулся. Со своего места к Максимову медленно шла Маша, с отсутствующим взглядом и застывшей на лице мечтательной полуулыбкой. Илья ее понимал, он сам продолжал себя чувствовать немного странно, хотя это состояние быстро проходило. Почему-то Илье было немного стыдно и в то же время удивительно хорошо на душе.
- Дома поспите, занятий для вас на сегодня не будет, - продолжал Максимов. - Приготовьте люльки и молочную смесь, как вас учили. Ваших симпантов привезут к вечеру. Подумайте, как их назвать, это важно. Не забудьте - завтра присяга.
По дороге из лаборатории и в аэроботе курсанты не разговаривали. Максимов понимающе улыбался и тоже обходился без слов. Словно произошло что-то, что связало их всех одной нитью, но о чем говорить не принято.
Но уже вечером Илья с удивлением смотрел на два розовых тельца в пеленках. Вот они, оба его симпантика, спят каждый в своей люльке на впитывающих подстилках. Испытанные в "родильном зале" чувства не вернулись. Перспектива быть теперь для них папашей вызывала оторопь. Парень смотрел телевизор, держа в руках дежурную бутылочку с теплым молоком, и размышлял о своей погубленной навеки жизни. Временами каждая из девочек начинала плакать, и тогда Илья неловко кормил ее через соску. Младенец наедался и засыпал. День прошел относительно спокойно.
