Дмитрий Новаш - Оракул Чернобыля
Я хотя и служил в ПВО, но марш-броски у нас проводились с завидной регулярностью и почему-то, обязательно, в полной выкладке. Складывалось впечатление, что нас готовили не для отражений воздушных атак противника, а для быстрого бегства с плацдарма боевых действий, а главное, для бегства с максимально возможным количеством военного инвентаря.
По команде: — Рота, на марш бросок становись!
Мы получали бронежилеты, каски, полностью укомплектованные вещмешки, с прикрепленными к ним ОЗК, автоматы, подсумки и отправлялись в десятикилометровый забег. Весило все это добро килограммов пятьдесят и расстояние давалось нелегко. Но сложнее всего марш-бросок давался первые месяцы службы. Зачетное время определялось по последнему бойцу, незачет — перебегали заново. Старослужащим бойцам перебегать совсем не нравилось, и дабы уложиться в отведенное время, с более слабых молодых бойцов снимались вещмешки и автоматы, и отдавались в нагрузку более сильным. Как правило, я всегда бегал с тремя автоматами или вещмешками. И для того чтобы переживать весь этот физкультурный кошмар, я и выдумал следующую систему.
Когда бежишь в строю на длинную дистанцию, да еще в полной выкладке — злейший твой враг это не физическая усталость, а моральное состояние. Для преодоления дистанции с наименьшими физическими затратами следует просто отключить мозг, и стараться не обращать внимания на происходящее вокруг. Для этого, нужно сконцентрировать все свое внимание на какой-нибудь детали и не отрывать от нее взгляд на всем продолжении пути. Как правило, я выбирал взглядом вещмешок бегущего впереди бойца, и всю дистанцию для меня существовали только я и вещмешок, мерно подпрыгивающий у бойца на плечах. Звуки, от ударов сапог о землю, вторили его мерным подпрыгиваниям, и мозг отключался, марш-бросок заканчивался быстрее, чем успевал начинаться.
Вещмешок Прохора стал для меня той спасительной нитью, которая не дала мне упасть от изнеможения. Я полностью сконцентрировался на нем и все окружающее меня и лес, и зона, и Сникерс вместе с Прохором исчезло. Во всей вселенной остались лишь я и вещмешок, подпрыгивающий на плечах Прохора. Я отключился от реальности. Бежать стало легче, одышка исчезла, тело потеряло свой вес и казалось, что я могу бежать до бесконечности, пробежать хоть всю зону, хоть весь земной шар. В таком темпе мы и бежали. Неизвестно сколько прошло времени, но, в конце концов, Прохор замедлил свой бег. Но мне хотелось его подтолкнуть, сказать:- Эй, мужик, я только разогрелся, побежали вперед, быстрей, быстрей. Но он вовсе остановился и я едва не налетел ему на спину.
— Стоять, — сказал Прохор, не оборачиваясь, и поднял правую руку со сжатым кулаком.
Мы остановились. Я стоял в метре от Прохора, сзади слышалось сбитое дыхание Сникерса.
— Дальше не бежим. За мной, — он достал из кармана болт, с привязанной к нему тряпочкой и кинул вперед метров на пять.
Болт пролетел заданное расстояние и упал между деревьями. Прохор, а вместе с ним и мы со Сникерсом двинулись, к тому месту, куда упал болт.
— А что происходит? — спросил я, но на свой вопрос получил лишь очередное наставление Сникерса.
— Все нормально. Ты помалкивай и ступай след в след за Прохором, — раздался голос сзади, — Шаг вправо, шаг влево и все. Понял?
Я ничего ему не ответил. Странные они все-таки мужики. То бегут как сумасшедшие, то болтики какие-то кидают и еле ноги волокут. Я понял, что нормального разговора у нас не получиться и больше ни о чем не спрашивал. За время нашего марш-броска, пока я был в себе, в окружающей нас обстановке многое изменилось. Мы все еще были в лесу, но слово лес как-то совсем не подходило к тому месту. Деревья, а это были деревья, кардинально отличались от того что я видел раньше, и что я считал деревьями. Создавалось впечатление, что какая-то невидимая сила взяла и завязала их в узелки. Некоторые из них напоминали телеграфные столбы, без какого либо намека на ветви, некоторые были похожи на дуги обоими концами воткнутые в землю, и с какой стороны дуги ветви, а с какой корни, невозможно было разобрать. Но больше всего было деревьев-узелков и таких причудливых форм я и представить себе не мог. Все это разнообразие связывало между собой лишь одно — цвет. Все они были черного цвета, и отсутствие любой другой растительности вокруг говорило лишь об одном — здесь был пожар, и судя по деформации деревьев — крупный пожар. И все это зрелище дополнял свинцовый цвет неба над головой, тяжелым листом раскатанный в небесах.
Минут через двадцать ходьбы за болтом мне надоело это представление, и я решил все-таки выяснить, что происходит. Обращаться к увлеченному своим гаечным бейсболом Прохору было бессмысленно, и я обратился к Сникерсу:
— Сникерс. Ты вроде нормальный мужик. Объясни, что происходит. Зачем весь этот цирк?
— Вот тебе неймется, — делая вид, что нехотя начал Сникерс. Было видно, что мужик он разговорчивый, и нехватка общения с угрюмым Прохором его угнетает:
— Ладно. Слушай. Мы сейчас проходим «Жаркий лес». Сюда обычно вообще никто не суется, даже зверье обходит его стороной. Но времени у нас в обрез, а кротчайший путь к бункеру как раз лежит через этот лес. Понял?
— Понял, — соврал я и зацепившись за разговор, я постарался продолжить, и хоть что ни будь выяснить: — Только я не про это спрашивал.
— А про что? — искренне не понял Сникерс.
— Я вообще-то про гайки спрашивал. Прохор он конечно странный, но с гайками — это, по-моему, перебор.
На мое замечание про странность, Прохор лишь тихо хмыкнул и невозмутимо продолжил свое занятие.
— Странный? Да нет, по-моему, обычный, как все, — Сникерса больше озаботил вопрос странности Прохора чем то, что тот бросает гайки, — А гайками он «жарки» ищет, что не понятного? Нет, можно конечно и по ПДА, но здесь не все так просто. Есть пару жарок в этом лесу, ну скажем необычных, их детектор не обнаруживает. Говорят, что именно эти жарки так деревья и изогнули в бараний рог. Обычные ведь просто бы сожгли и все, а то глянь, чего натворили — черти.
— Ах «жарки» ищет. Ну, тогда все понятно, что ж здесь непонятного, — больше вопросов у меня не было. Если парни какие-то жарки или скороварки в лесу гайками ищут, то не стоит им мешать. Я снова замолчал и стал наблюдать, как Прохор бросает свои гайки.
Мы двигались по «Жаркому лесу». Прохор бросал свои гайки, я, молча, наблюдал сначала за Прохором, потом за траекторией полета гайки, а Сникерс шел за мной, периодически издавая странные звуки похожие на легкие вздохи. Видимо ему хотелось поговорить, но первым заводить разговор и подрывать свой авторитет грозного сталкера он не хотел. Мне тоже не очень хотелось разговаривать, особенно после разговора о жарках. Все равно ничего не понять. И вот, когда я в очередной раз следил глазами за полетом гайки, произошло нечто странное. По моим расчетам гайка должна была приземлиться у большого камня, что лежал на нашем пути, и когда она опустилась на землю, из земли вырвался огромный огненный столб. В высоту он достигал примерно пяти метров, а в диаметре был метра полтора. При этом сила и мощь, с которой огненный столб вырвался из-под земли, были настолько огромны, что гайка серым облачком испарилась в воздухе, а от громкого хлопка у меня заложило уши. От неожиданности я присел и прикрыл голову руками. Слова, выражающие недоумение и неожиданность сорвались с моих губ. Огненный столб простоял в воздухе несколько секунд, и так же неожиданно, как и появился, исчез. О его присутствии говорил лишь раскаленный воздух и лужица красной магмы, которая осталась от лежащего некогда рядом камня.
— Что это было?!! — закричал я, еще прибывая в шоке от увиденного, — Какого черта?
— Надо обходить, — игнорируя мои возгласы, обратился Прохор к Сникерсу, сейчас обозначу границы и двинемся дальше.
— Слушай, Таксист, а ты везучий, — Сникерс смотрел в сторону расплавленного камня, — Третий год зону топчу, а такого не видел, что бы «жарка» камень расплавила. Чудеса! А ты первый день в зоне и сразу такое. Везунчик.
— Это точно, — согласился я. Теперь я понял про какие «жарки» мне твердил Сникерс, и Прохор со своими гайками перестал казаться мне странным.
— Надо на карте отметить, — сказал Сникерс. Он отстегнул кармашек на левом предплечье, который прикрывал прикрепленный наладонник, и правой рукой начал набирать данные, — Эй Таксист! Как назовем то новое чудо зоны?
— А, что? — я отвлекся от рассматривания жидкого камня и повернулся к Сникерсу.
— Я говорю, как новую аномалию назовем? Может «супер-жарка»? — весело спросил Сникерс, глядя в свой наладонник.
— Уж лучше скороварка! — я не обращая на него внимания продолжил рассматривать остатки расплавленного камня.
— А что, звучит! Вон как она камни скоро варит. Так и запишем. Жаркий лес. Скороварка. Описание: Внешние признаки присутствия — отсутствуют. ПДА — не обнаруживает. Оптимальный способ обнаружения — болт. Проявляется в виде огненного столба. Высота 5 метров, диаметр 1,5 метра. Температура запредельная (прим. Способна расплавить камень.), — А что сойдет для сельской местности. Так. Отправить. Готово.
