Юрий Корчевский - Подрывник
Саша отрезал краюху хлеба, сверху положил кусочек сала, откусил. Эх, какой дивный вкус, ну просто восхитительный! Незаметно для себя он умял хлеб и сало.
— Вот что, Сергей, за еду спасибо. Однако ночью вылазку делаем в село: машины на улицах стоят. Хочу по ним пошарить, может, гранаты или ещё что-нибудь найдём.
— Слушаюсь.
— Собственно, по селу я один шарить буду — в одиночку сподручнее. А ты за околицей последишь, вдруг помощь потребуется.
Сергей явно повеселел: всё-таки он был пулемётчик, а не диверсант. Его дело в окопе сидеть, стрелять, приказы исполнять, а не машины ночью по-воровски обшаривать. Подготовка не та, а главное — мировоззрение. Увидел немца — убей, но в открытом бою. А в спину ножом — вроде как подленько. Нет, Серега, война в белых перчатках не делается. Вот он, Саша, урона немцам нанёс, как иная стрелковая рота, а не известен никому.
Вечер они отлёживались, отдыхали, а в сумерках двинулись вдоль дороги. Обратный путь от села Саша запомнил и шёл быстро.
Село было погружено в темноту, лишь кое-где светились окна — это оккупанты освещали комнаты керосиновыми лампами. В этих местах и машины стояли.
— Ты здесь будь, — отдавал последние указания Саша. — Держи автомат. Если вдруг заварушка случится — прикроешь. В село по любому не ходи, там немцев полно. Я сам сюда вернусь.
— Понял.
— Только меня на обратном пути не подстрели, я свистну как суслик.
— Тут суслики не водятся.
— Думаешь, немцы знают об этом?
Саша ушёл. Пистолета и ножа вполне хватит. А лучше бы пистолет не применять вовсе, или уж в крайнем случае. Желательно вообще всё тихо сделать, никого не убивая. Иначе немцы всполошатся и могут овчарок по следу пустить. Им же себя надо пока вести тише воды ниже травы. Мост — слишком притягательная цель.
Короткими перебежками, прячась в густой тени заборов, Александр подобрался к первому грузовику. Застыл, прислушиваясь. Тишина стояла полная. Он метнулся к грузовику и перемахнул через задний борт в крытый брезентом кузов. На четвереньках прополз его весь, но вот незадача — кузов был пуст.
Он выбрался наружу и перебежал к следующему грузовику. Метрах в тридцати, у легковушки маячил часовой. «Днём его не было», — автоматически отметил про себя Саша. Стараясь не издать ни звука, он забрался в кузов. В передней его части лежали несколько ящиков. Саша тихонько откинул защёлки, приподнял крышку, ощупал содержимое: какие-то картонные коробки. Вытащив одну, он подобрался к заднему борту. Свет луны был неярким, но хоть немного было видно. Саша открыл крышку.
Внутри коробки находился какой-то оптический прибор, похожий на прицел к пушке или танку. Ему он был не нужен. Разбить бы оптику, да нельзя — очень шумно будет.
Он закрыл коробку, уложил её обратно в ящик и застегнул защёлки. Всё должно выглядеть в полном порядке.
Выбравшись из грузовика, Александр прополз мимо часового по другой стороне улицы. Насколько он помнил, там стояло несколько мотоциклов, а караульного не было.
Из положения лёжа он запустил руку в коляску. Пусто. Нажав на рычажок, откинул крышку багажника вместе с запасным колесом. Пальцы нащупали консервные банки. Не гранаты, но тоже сойдёт. Он сунул обе банки в карманы брюк. Обыскал второй мотоцикл — пусто. Чертыхнулся про себя. Что за немцы такие нищие пошли! Ни пожрать тебе, ни выпить — даже пачки патронов нет.
Шли минуты. Саша посмотрел на часы — минуло полтора часа с того момента, как он расстался с Сергеем. Коротка летняя ночь, ещё часа два — два с половиной, и начнёт светать. Неужели пропадут втуне все усилия, весь риск?
Но неожиданно повезло, да ещё как! В грузовике на второй улице Саша нашёл гранатную сумку с четырьмя гранатами, правда — немецкими «колотушками», но иных ожидать у немцев было нельзя.
Он повесил сумку через плечо и выбрался из грузовика. Теперь надо уносить ноги. Обратно решил идти задами, через огороды — так меньше шансов нарваться на бдительного часового. Из опыта он уже знал, что пунктуальные и исполнительные немцы караульную службу несут ревностно и на посту не спят.
Задами он миновал несколько дворов. Обычно у селян там стоят хозяйственные постройки: коровники, сарай для сена, бани — да мало ли чего нужного для нелёгкого деревенского быта.
Он уже собирался перемахнуть через низенький плетень, как услышал тихий разговор. Говорили на русском языке, мужчина и женщина.
Саша чертыхнулся про себя — нашли время шашни разводить! Однако разговор быстро закончился, и женщина ушла.
Выждав немного, Саша перепрыгнул через плетень. Как уходила женщина, он слышал. Но неужели мужчина ушёл неслышно? Впрочем, ему какое дело?
Но только он собрался перебраться на соседний двор, как услышал сзади шорох. Александр резко обернулся и тут же получил удар жердиной поперёк живота. Он едва сдержал крик от боли и неожиданности. Выдернул из ножен нож, но бить не решился. Немец бы выстрелил, шум поднял, а ударивший всё делал молча, стало быть — свой, и шума не меньше его боится.
Нападавший ещё раз попытался нанести удар, но Саша успел пригнуться, упал на бок и нанёс нападавшему удар ногой в коленный сустав. Вскрикнув, мужик упал на спину. Саша бросился на него и прижал нож к шее.
— Молчи, сука, зарежу!
Мужик дышал тяжело, он здорово приложился спиной при падении.
— Ты кто такой? Только тихо! — продолжил Саша.
— Свой я, русский!
— Это я понял.
— Окруженец.
— Какого… на меня напал?
— Думал — вор.
— У вас в селе мужиков-то не осталось поди. Какой вор? О чём с бабой болтал?
Мужик под Сашей задёргался, и Саша прижал нож к горлу.
— Договаривался о цивильной одежде и еде.
— Добренькую женщину нашёл?
— Так получилось.
— Ладно, живи пока.
Саша убрал нож в ножны, поднялся.
— Эй, — окликнул его окруженец, — возьми меня с собой!
— У меня не приют для сирот. Иди, куда шёл.
— Вдвоём сподручнее идти.
— Не нужен ты мне.
Лишние люди Саше сейчас действительно были не нужны. Он горел одним желанием — подорвать мост с эшелоном. И тогда можно будет уходить отсюда спокойно.
Саша перебрался ещё через три участка, потом перебежал через небольшое поле. Вот и лес. Похоже, ему надо немного левее — вышел ведь он с другой улицы.
Он пробежал немного вдоль опушки, остановился и дважды тоненько свистнул — как суслик.
— Сержант, ты?
Из-за деревьев шагнул Рогозин.
— Долго, заждался я тебя. Но в селе тихо. Если бы немцы застукали, шум бы поднялся, стрельба.
— Правильно подумал.
— Сержант, человек к лесу бежит!
И в самом деле, из села в лес метнулась тень. Наверняка окруженец давешний. Вот прилип, как банный лист к известному месту.
Вскоре раздались шаги, шорох листвы.
— Эй, ты где? — спросили из темноты.
— Чего ты за мной увязался? — вопросом на вопрос грубо ответил Саша.
Это и в самом деле был окруженец. Он подошёл поближе.
— Так вас двое? — удивился он.
— Тебе какое дело? — отрезал Саша.
— Возьмите меня, я обузой не буду. Мне к своим надо.
— Ещё неизвестно, какой ты свой, — подал голос Рогозин.
— Так что мне — к немцам идти сдаваться? — с каким-то отчаянием в голосе спросил окруженец.
Саше стало жалко мужика.
— Ладно, чёрт с тобой, пошли. Только лёгкой жизни я тебе не обещаю.
— Согласен.
От села шли быстро. Немцы по ночам из населённых пунктов не выходили, и шансов наткнуться на них не было.
Они вышли к железной дороге и двинулись вдоль неё. Окруженец несколько раз поглядывал на небо, потом заявил:
— Мы не на восток идём.
— А кто тебе сказал, что мы на восток пойдём, что к своим пробираться будем? У нас тут дело есть. Вот провернём, а там видно будет.
— И что за дело?
— Любопытный больно!
Дальше окруженец шёл молча.
Уже начало светать, когда они по лесу добрались до своей базы.
— О! Пулемёт! — обрадованно вскрикнул окруженец.
— Не твой, отойди, — отрезал Рогозин.
Саша с облегчением снял с себя гранатную сумку и достал из карманов две банки консервов.
— Богато живёте! — позавидовал окруженец.
— Ты лучше расскажи-ка нам, мил-человек, кто ты такой, откуда и как звать-величать.
— Телефонист я, Борис Шередин, в Минске служил. Старшина взвода связи. Отходил со своими, попал в котёл под Витебском.
Окруженец помолчал немного.
— Из взвода нашего я один остался, все остальные погибли.
— Коммунист?
— Беспартийный.
— Чего так?
— Отец священником был.
В комсомол и в партию принимали людей из рабочей среды, из крестьянства. Происхождение играло роль, о нём каждый писал в анкете.
— Понял. Сейчас отдыхать. Рогозин, на пост. Ночь опять бессонная предстоит.
Саша уснул быстро.
