Алое сердце черной горы (СИ) - Кирилл Миронов
— Этот экипаж довезет вас до поместья, в котором гостевает наш царь. Он встретит вас по прибытии. — вежливо поклонившись, астиец с охраной ушел, а повозка, поднимая клубы темной пыли, зловещей в вечерней темноте, пришла в движение.
На всем протяжении пути Датокил пытался рассмотреть окрестные пейзажи, но Астия скромно спрятала свои прелести в темноте наступившей ночи. Все, что смог увидеть равенец, так это бесконечно тянущиеся леса, своими черными кронами попирающие бездонные небеса и очерчивающие морщинистую и волнистую линию горизонта. Ровный ход повозки сморил Датокила и он задремал, хоть никакого желания спать у него не было.
— Эй, проснись уже! — раздался из вязкого тумана голос капитана.
Разлепив глаза, Датокил вылетел из мистики и растеряно огляделся. Задремал он, видимо, надолго, ибо окрестности пути сменились кардинально: вместо мрачного и неосвещенного тракта, бдительно охраняемого многолетними лесами, кругом был то ли городок, то ли деревня. Тут и там стояли небольшие домики из древесного сруба, освещенные факелами и большими кострами. Народу снаружи было почему-то много, хотя время было вполне себе позднее. Мужчины в землистого и серого цвета рубахах поверх широких штанов, заправленных в сапоги, сидели вокруг очагов и о чем-то громко говорили, иные хохотали, бив себя при этом по коленям ладонями. Женщины в длинных то ли платьях, то ли мантиях, порхали стайками от одного такого очага до другого. Вдруг, которая из них отделялась от других и протягивала что-то одному из мужчин. Тот принимал это, вставал и кланялся дарительнице, беря ее под руку и отправляясь в пляс. Танец был незамысловатым, состоящим, в основном, из кружений да прискоков, но ворожба, им вызываемая, была неодолимой. Датокил даже поймал себя на том, что улыбается, глядя на все эти непонятные гульбы, глубоко дышащие свободой и самобытностью.
Но тут, прервав любования Датокила местным колоритом, повозка уперлась в высокий деревянный забор, разделенный воротами, по сторонам от которых стояли стражники с теми же секирами, коими были вооружены и охранники того встречающего. Они знали кучера, ибо пропустили его, даже не устроив проверки, а один из них с усмешкой что-то крикнул напоследок. Повозка миновала ворота и въехала во двор, внутри которого стоял невысокий, но широкий деревянный «дворец» с несколькими прямоугольными башенками. Выполнено поместье было из того же сруба, из которого были сложены домики тех людей снаружи.
Повозка неспешным ходом преодолела небольшой путь до широкой входной лестницы, у основания которой стоял, уперев руки в бока, какой-то высокий и статный человек с намеком на полноту, но не слишком толстый. То, как этот человек стоял, внушало опасение: широко выпяченная оголенная грудь, широкий размах плеч и стиснутые кулаки, разводящие по бокам борта длинной золотистой мантии с широкими рукавами. Но стоит только встретиться с ним взглядом, и любые тревоги и опасения растворялись в дружелюбии и теплоте улыбки, которая гармонично вписывалась в светлое лицо с полными щеками, частично спрятанными под длинной щетиной и пышными усами, плавно переходящими в бакенбарды.
К двери повозки подошел один из астийских солдат и открыл дверь, зазывающее подняв брови и ожидая выхода равенской делегации. Соскочив наружу, Датокил заимел возможность заглянуть в глаза встречающему их богачу, только-только начинающему стареть. Глаза эти небольшие, как-то даже слишком шаловливо сощуренные от улыбки, цвет имели глубоко синий, как гладь Вечного Соленого Моря в пасмурный штиль. Нос сидел по центру лица красноватой картошкой, четко выдавая любовь своего хозяина к частым пирушкам, сопровождаемым обильными возлияниями. Средней длины светлые, еще не седеющие, волосы были зачесаны назад, но, в силу непослушности своей, да и начинающегося облысения, вся эта шевелюра знатно топорщилась, вот-вот готовясь сорвать начес. Брови были густыми и кустистыми, неухоженно закручиваясь целыми циклонами. Широкая и жилистая шея уходила в широкие плечи, на которых сидела уже описанная выше мантия с меховыми воротником и рукавами. Запястья рук охватывали золотые браслеты, украшенные сдержанно играющими со светом факелов самоцветами. На ногах красовались лоснящиеся бурые шаровары, уходящие в ярко-красные сапоги. «Такие же, как и у тех крестьян, только значимо дороже», — подумал Датокил, умозрительно приценив обличие добротного астийца.
— Ну, теперь, когда мы обглядели уже друг дружку, может, познакомимся, а? — голос астийца был низким, с хрипотцой, будто он только что поднялся ото сна, но абсолютно добродушным, отчего Датокил знатно осмелел, решительно протягивая руку в приветствии, попутно представляясь:
— Имя мое — Датокил. Представляю я равенский Приорат под командованием благородного Артемира. — вежливый поклон с вытянутой рукой. — Вдохновившись беспримерным рвением астийцев в защите своей независимости, мой господин решил обратиться к вам за помощью, ибо терзают нас те же проблемы, что и вас — жестокие и жадные до абсолютной власти сарги.
— Что ж, ясно. — медленно произнес астиец, своей рукой отводя протянутую руку Датокила, чем его немало смутил. — Имя мое — Олиправд, титул — царь Астии. И с друзьями у нас принято здороваться по-другому. — Закончив приветствие, он раскинул свои крупные руки и, сделав шаг вперед, заключил в конец смешавшегося Датокила в крепкие объятия, при этом извергая протяжный грудной звук, похожий на рык какого-то крупного зверя.
— Ну же, Датокил, не тушуйся! — добродушно поддел локтем равенца царь Олиправд, едва выпустив из своих объятий. — Твой предшественник отзывался о равенцах очень хорошо, а в своей хитрословной мудрености он нас всех убедил. А вот, кстати, и он! Пириус, мышь ты полевая, а ты оказался прав!
В своей привычной манере, откуда-то из теней, словно из потустороннего мира, беззвучно омылся в свете факелов человек в плаще с капюшоном, слегка подняв правую руку в качестве приветствия.
— Убери ты этот клятый мешок со своей головы, нет в нем нужды! — проворчал Олиправд, укоризненно посмотрев на Пириуса. Тот подчинился, одним легким движением скинув покров сокрытости и оголив лысую свою голову.
— Узнаю равенского собрата по борьбе. — монотонно-скрипучий голос старшей Летучей Мыши, словно ворчанье старого мельничного колеса, был обращен к Датокилу, который с едва скрываемым триумфом склонил голову в знак уважительного приветствия.
— Угадал прибытие почти день в день! — тряхнув плечами в смешке, Олиправд лукаво сощурился. — Никак, сговорились, а?
Тут уж пришла очередь Датокила предаться смешку, правда, получился он достаточно нервным.
— Право же, друзья, пойдемте, пойдемте внутрь! — развевая починающуюся неловкость, взмахнул руками беззаботный весельчак, приглашая посетить деревянный дворец. — Сегодня у нашего народа праздник — Суженая Ночь, когда девицы сами выбирают себе женихов.
— Мне невесты не нужны. — замахал руками Датокил в страхе, что ему теперь навяжут какой-нибудь нелепый межплеменной брак.
— Не
