Большая Игра (СИ) - Михаил Беляев
***
Начало осени выдалось непривычно жарким и засушливым — в Подмосковье один за другим тушили всё новые пожары, невесть откуда возникавшие прямо возле испытательного аэродрома. За высоким решётчатым ограждением, тремя кордонами охраны и множеством автоматических систем защиты периметра высились ангары и технические сооружения летно-испытательного института. Очередной самолёт, рассекая знойный воздух, с пронзительным рёвом турбин поднялся в небо, оставляя за собой прозрачный голубоватый след.
Разморенная на жаре, Рин нехотя выбралась из машины и, прикрывая лицо от солнца, огляделась. Сзади прибывали всё новые автобусы с техниками, командой из лаборатории, трейлеры с оборудованием и ещёё бог весть какие транспорты.
Кира, вылезшая следом за ней, потянулась и бодро зашагала к ближайшему зданию.
— Рин, давай за мной.
Торопливо шагая, она вовсю глазела по сторонам и упивалась атмосферой — всё вокруг было иным. Воздух, отдававший пьянящим запахом смазки и керосина, шум и гудение механизмов пополам с гулом самолётов, снующие туда-сюда люди. Здесь каждую минуту кипела работа и во всём чувствовалась серьезность, спокойствие и основательность.
Наконец они подошли к одному из корпусов — возле широких ворот их встречало несколько человек в тёмно-синей форме и еще двое в пиджаках. На политиков или учёных они похожи не были, и Рин присмотрелась, пытаясь понять, кем же они были.
— Здравия желаю, майор, — один из мужчин вышел вперед, с улыбкой пожав ей руку. — Это значит у нас та самая?..
— Так точно, та самая, — кивнула она и подозвала девушку. — Рин, иди сюда. Познакомься с главным конструктором ОКБ-10 Михаилом Соловьевым.
— З-здрасьте… — она вяло пожала крепкую ладонь конструктора — тот расплылся в улыбке, его усталые глаза буквально засияли и наполнились какими-то особенными искорками, которые бывают только у увлеченных, глубоко болеющих за свое дело людей.
— Очень приятно, Рин! — он энергично потряс её руку. — У нас уже всё готово, прошу за мной.
— Э… подождите, куда? — ничего не понимая, она поплелась за конструктором и еще несколькими людьми в форме. Трепыхающуюся девушку настойчиво направляли в близлежащее строение, из широких дверей которого вышла пара лётчиков в комбинезонах.
— Ох, смотрите мне, не испортите девчонку, — волнительно вздохнула Кира, неторопливо идя следом. Второй мужчина с улыбкой заметил: — Ничего, майор, справится. Не для того мы два года готовились.
— Куда они её так?
— На вывозной полет. А чего тянуть… — ухмыльнулся он, протягивая Кире тонкую папку с документами. — Вся информация по силовой установке. В теории всё согласуется, на практике… посмотрим. Бог нам в помощь.
***
— …Тут у нас индикаторы шасси, подвески, тут — переключатель режимов. Не трогай ручку, — перегнувшись через край кабины, один из техников показывал ей всё убранство интерьера. Всё ещё ничего не понимающая Рин, насильно усаженная в кресло пилота, отдернула ладонь от торчащей между ног ручки. Тесный и неудобный противоперегрузочный костюм одновременно висел мешком и жал сразу в нескольких местах. Насколько же сильно он отличался от ее чудесного комбинезона класса С! Кивнув, девушка сосредоточилась на указаниях техника.
Насильно запихав ее в противоперегрузочный костюм, Рин повели на взлётно-посадочную полосу и усадили в небольшой, но аккуратный и изящный самолет с широко расставленными зевами воздухозаборников и громадным стеклом кабины — фонарём, как говорили летчики. Перед глазами — три больших экрана со множеством кнопок, какие-то приборы и лампочки, торчащая между коленей ручка управления.
В задней кабине сидел лётчик и, похмыкивая по внутренней связи, проводил предполётную подготовку машины. Вокруг бегали техники, ещё раз проверяя готовность самолета к вылету. Повторно проверив натяжение ремней, её техник водрузил на голову шлем и помог застегнуть крепления, подключил разъемы и дал наказ.
— Ничего не трогай, руки держи на коленях или на ручке, кнопки не нажимай, рычаги вот эти вот не тяни, РУД[1] не двигай, ясно?
— Ясно… а что такое руд? — переспросила она, силясь оттянуть воротник — на жаре пот с неё лил в три ручья.
— Всё, готова. — Легонько хлопнув её по шлему, мужчина показал большой палец лётчику и слез по стремянке вниз. Фонарь с тихим шелестом закрылся, щелкнули герметичные замки. Сглотнув, Рин взглядом проводила отходящего от крыла техника, держащего легкую лестницу — а уже через мгновение забыла обо всём на свете.
Завораживающий своими стремительными и красивыми формами самолет тихонько вздрогнул, словно большой зверь, пробуждавшийся ото сна — загудели индикаторы и мониторы, расцветившись какими-то приборами и табло. А сзади, совсем близко, создавая нарастающую вибрацию и гул, оживали двигатели машины.
Низкое гудение раскручивающихся турбин постепенно перерастало в вой и тонкий, пронзительный свист — реактивные двигатели выходили на номинальный режим работы. В душе что-то волнительно и радостно замерло, она одновременно и боялась, и желала узнать — что же дальше?
— Первый раз летишь? — донёсся голос пилота в динамике шлема. Рин кивнула, но поняв свою ошибку, произнесла: — Ну, нет — в детстве мы улетали с родителями в Корею, но я была маленькая и не помню… так что да. Первый.
— Тридцать первый на взлёт, обороты в норме, ожидаю разрешения, — сказал пилот, обращаясь к диспетчеру, и снова переключился на Рин. — Тогда тебе понравится. Небо делает человека свободным. Почувствуй полёт.
— Тридцать первый — я вышка, взлёт разрешаю, дорожка два.
— Вас понял.
Немного постояв, самолет чуть качнулся и покатился по полосе, плавно и изящно поворачивая влево. Рин посмотрела, как вибрируют и покачиваются крылья — у неё перехватило дыхание. А самолет, разгоняясь намного быстрее и энергичнее любого автомобиля, уже бежал по расчерченной черными линиями взлетной полосе — перегрузка вдавила её в кресло, заставляя судорожно вцепиться в коленки и замереть в ожидании.
Разогнавшись, вибрирующая машина плавно оторвалась от земли, подхваченная воздухом — и всё изменилось. Вибрации и тряска пропали, сменившись ровным гулом моторов. Лётчик резко задрал нос машины, заставляя её подниматься практически вертикально — двигатели взвыли с новой силой, стремительно унося их прочь от земли. Рин не удержалась от восторженного возгласа: — О господи!.. Ааааа!..
— Ты в порядке?
— Да! — дыхание перехватило, от переполнявших эмоций едва не дрожали руки — девушка крепко стиснула коленки. Страшно, но как же захватывающе!
Поднявшись над облаками, они скользили то влево, то вправо, зарываясь крыльями в громадные ватные кучи, разворачиваясь и закладывая виражи, снова вжимавшие счастливую девушку в кресло. Поначалу ей было безумно страшно смотреть на землю, но через несколько минут привыкания к перегрузкам, высоте и скорости, она вместо страха начала ощущать что-то доселе неизведанное. Свободу,
