Валентин Егоров - Переворот
Сашка Хлыщ встречал нас на крыльце, я прошел мимо, коротко бросив ему, чтобы виски подали рабочий кабинет. Не раздеваясь, прямо в шинели прошел в свой кабинет, который пока еще не стал привычным рабочим местом, здесь еще попахивало краской, скрипел пол под сапогами и я, по-прежнему, наталкивался на стулья и кресла, к расстановке которых мое тело еще не привыкло. Подошел к окну и нажал кнопку подъема стекло, в кабинет хлынула прохлада вечера и садовые запахи. Перестраивая хибару на особняк, гномы строители проредили приусадебный участок, очистили его от больных деревьев и кустарника. Теперь по вечерам я мог побродить по дорожкам этого сада, вдыхая запахи яблонь, груш и садовых кустарников. Сзади послушался звук шагов, это Сашка Хлыщ принес два бокала с янтарной жидкостью. Не оборачиваясь, я сказал, чтобы он принес бутылку и один бокал. Тут же раздались два бульканья, это Хлыщ, чтобы не пропадал ценный продукт, решил пострадать и выпить оба бокала виски, после этого подвига он направился на кухню за бутылкой.
Мои нервы были на грани срыва, я просто не знал, что теперь делать, как дальше жить. Если мои дети и жена погибли, то я потерял опору и цель жизни, вся эта имперская катавасия для меня теряла какой-либо смысл. Я отошел от раскрытого окна и, не снимая шинели и сапог, сел в кресло. Дверь кабинета приоткрылась, показалась гномья борода, которая тут исчезла и дверь со скрипом прикрылась. Не помню о чем, но я, видимо, глубоко задумался и не заметил, как объявился Хлыщ, который был в пух и прах пьян, но аккуратно разливал виски в два бокала, хотя на столе передо мной стоял только один бокал. Честно говоря, Сашке нужно было бы набить морду за два потерянных зуба, но принимая во внимание тот факт, что после его пощечин зубы только зашатались и, если выпадут, то только в следующем году, я решил простить его и выпить вместе с ним.
Я поднял свой бокал, а адъютант Хлыщ — свой, оба бокала были профессионально наполнены до самых краев, чуть качнешь и тут же все прольешь. К тому же я не знал, какой из бокалов был настоящим, а какой воображаемый, но в наших руках бокалы с виски не дрожали и опустошили их мы в полный унисон с адъютантом. Когда мой бокал опустел, я почувствовал, как струйка тепла попала в желудок и тепло стала распространяться по всему телу. Сашка гордо стоял передо мной и с глубоким удовлетворением наглаживал свой втянутый живот, по всей видимости, тепло виски стало охватывать и его тело.
Не сговариваясь, мы, то есть Сашка, разлили остаток бутылки по бокалам. На этот раз они оказались наполненными всего на три четверти объема. Сашка разочарованно чмокнул губами, просчитался гаденыш, а то всегда орал, что у него не руки, а контрольно-измерительные инструменты. Сашка тут же поймал мой взгляд, нагло ухмыльнулся и что-то громко проорал в сторону двери, которая моментально открылась, перед нами объявился другой полковник, к тому же еще и гном. Герцег стоял перед нами и в обеих руках держал по большой бутылке вискаря. Полковник Герцег, в отличие от Сашки, никогда не пил, поэтому не знал, что же на практике это такое. Вот он и стоял, держа в руках бутылки и, не зная, что ему делать дальше. А этот мерзавец, мой так называемый адъютант уже расслабленно сидел за моим столом и пытался изгаляться над бедным гномом полковником, да и к тому же командовать им. Но, случайно столкнувшись своими наглыми глазами навыкате с моим твердым и задумчивым взглядом, Сашка вскочил на ноги, вытянулся в струнку, торопливо взял у Герцега одну бутылку и начал доливать наши бокалы. Потом, снова взглянув на меня, Сашка начал виски наполнять третий бокал. Тут я немного отвлекся от горестных мыслей, переполнявших мою голову, чтобы поразмышлять над тем, откуда появился третий бокал. Сашка был со мной и никуда не уходил, Герцег принес две бутылки, принести третий бокал он физически не мог.
Но тут мои мысли были прерваны стальным командным голосом, предложившим господам полковникам выпить. Не помню, набил ли я своему адъютанту морду за этот командный голос, но, по всей видимости, не набил, так как весь вечер этот подлец командовал нами, не переставая. Он уже сидел в кресле, так как стоять был не в состоянии, но его голос оставался требовательным и командным. Полковник Герцег давно уже спал в дальнем углу кабинета, его хватило всего на три бокала, после этого он начал целоваться с Хлыщом, а что было после поцелуев, то я не помню. Помню только, что приходил целый взвод гномов десантников, которые под обстрелом со стороны Сашки, он бросал в них пустые бокалы, ползком выволакивали из кабинета недвижное тело своего командира. Позже мне донесли, что, если бы Герцег еще пару часов провел бы вместе с нами, то он отравился бы запахом виски и навсегда бросил бы его пить.
Но, слава богу, гномы десантники спасли своего друга командира!
А Сашке было хоть бы что, он дал гномам уволочь своего Герцега только потому, что в мой кабинет набилось столько народа, что яблоку негде было упасть. Правда, он немного растерялся, когда слуга доложил ему на ушко, но я это слышал, что запас бутылок виски закончился. Я подумал, что пьянка окончена и попытался даже встать на ноги, чтобы перейти в спальню, но не смог даже шевельнуться, на моих коленях расположилась полураздетая Министр внутренних дел, которая по-женски пыталась успокоить мои нервы. Поли была трезва словно стеклышко, но стоять на своих красивых длинных ногах по каким-то неизвестным мне причинам не желала. Она томно полулежала на моих коленях, принимая различные позы и всячески изворачиваясь телом так, чтобы ее грудь постоянно находилась в сфере постоянного контакта с моими руками, время от времени целовала в грудь. Я не обращал особо внимания на фривольность поведения этой особы, она была сотрудником моего ближнего совета, а сотрудники, согласно одного из положений вселенного бюрократического кодекса половых различий не имеют, к тому же она не мешала мне поглощать бокал за бокалом виски. Правда, чуть смущала генерала Мольта, который сидел чуть наискосок от меня, положив одну из своих красивых ножек ему на плечо. Бедный боевой генерал, видимо, совершенно не хотел портить отношения с влиятельным Министром внутренних дел Империи, да и к тому в его Генеральном штабе подобных развратных особей никогда не было, поэтому Мольт сидел не шевелился, вперив взгляд своих глаз в одну точку перед собой. Я на секунду призадумался, а что там такого интересного Мольт обнаружил под юбочкой нашего Министра внутренних дел, но потом бросил размышлять по этому поводу, так как в этот момент в моем сознании начало формироваться видение.
Совершенно неожиданно передо мной появилось лицо некого Ивио, который был персональным консультантом и главой аналитической группы при магистре клана Ястребов. Я видел одно только его лицо, по выражению которого можно было бы судить, что мужик был сильно чем-то расстроен и разочарован. Он с кем-то беседовал, но я не видел лица его визави и не знал, кто он был таким, крупный план лица Ивио заслонял лицо другого его собеседника. Мне хорошо было видно артикуляцию губ Ивио и все слова, им произносимые проникали и оставались глубоко в памяти, словно я до этого и не выпил ведра виски.
— Нам не следовало бы прибегать к использованию этого устройства для уничтожения имперской резиденции. В последнее время мы совершаем много ошибок в области политической жизни и вооруженных сил Империи. Но, по всей видимости, эта спокойная жизнь в бесконфликтной Империи в той или иной форме или степени, но она сказались не только на делах и мыслях наших соратников и наших лидеров, но и на нашем противнике тоже. Вместо того, чтобы укреплять свою власть в столице и в провинциях Империи, он проводит непонятные перестановки в высших эшелонах власти государства. Возможно, император Иофнн из-за своего слабого характера не способен на какие-либо активные действия, но тогда его зятю, полковнику Барку, чтобы не стать простым и не легитимным узурпатором, потребуется слишком много времени, чтобы сначала войти в курс дела, найти верных соратников, произвести соответствующие расстановки кадров, чтобы взять власть в Империи в свои руки. Согласно нашему имперскому законодательству принц консорт никогда не сможет стать законным императором нашей Империи, полковнику Барку суждено всегда оставаться принцем консортом, мужем дочери Императора, даже, если она и погибла. Но его сын по праву династического наследства имеет все права законно занять императорский трон. До совершеннолетия же своего сына полковник Барк вправе занимать только место правящего регента Империи, то есть он может быть почти Императором, но не полным Императором. А быть Императором с ограниченными правами — это уже большая разница, как говорят люди. Но сначала Барку придется крепко подраться с нами, чтобы получить доверие народов Империи. — Послышалось в моей голове. Я хорошо запомнил все, что говорил мне Ивио, теперь у меня вновь появилась цель в жизни.
