Юрий Иванович - Жертва
Значит, следовало поторопиться, а то демон и до определения триясы доберется, а там только шажок останется до иных выводов. Ведь у бессмертных нет болезней или наследственных патологий.
– Хочу поторговаться: ты мне отдаешь внука, а я тебе дарую знания, как выйти в иные миры.
– Хорошо! Вначале знания, а потом получаешь своего внука!
– Нет, вначале внука покажи!
Сердце Семена обливалось кровью, время уходило, но все-таки страшно хотелось узнать о судьбе маленького наследника империи Зари. И некие интонации лжи, прозвучавшие после его восклицаний в ответе демона, показались более чем досадными и трагическими.
– Да понимаешь, вот так сразу показать твоего внука и зятя не получится. – Демон вроде как мялся и колебался. – Они живы, это я тебе гарантирую, но вот вытащить их сразу с этого безопасного, но весьма неудобного места у меня не получится.
Но самое главное стало понятно: пусть в страшной тюрьме, но самые близкие и любимые для Виктории люди живы. А дальше способ поиска и освобождения обязательно отыщется. В данный момент важно развоплотить Сияние из взрослого состояния в младенческое.
Поэтому Семен воздел руки вверх, в одной из которых держал копье, словно взывая к небесам, и прокричал:
– Ты лжешь! И хочешь меня обмануть? – При этом руки демонессы так и остались на его плечах. – Или ты не веришь мне? Тогда я тебе сейчас раскрою маленький секрет и покажу иной мир сквозь небольшое окно! Смотри!
Тянуть дальше с ударом уже не имело ни малейшего смысла, зато сам удар, нанесенный с приседанием всего тела, получился сокрушающим. «Убийца богов» вошел в толщу сапфира на полную глубину своего широкого лезвия. То есть на все тридцать пять сантиметров.
И в следующий момент вокруг пары бессмертных наступил конец света. Раздался треск, сопровождаемый завываниями и низким, скорее всего, полным инфразвука звучанием трубы. На второй секунде в какофонию звучаний добавился скрип, скрежет, грохот и визг. Но худшее только начиналось. Возникла страшная резонансная вибрация, которая спекала все внутренности, выворачивала суставы и адской болью затапливала разум. От этой вибрации вначале гигантский сапфир, а потом и колонны с дорожками покрылись сетью мельчайших трещин. А потом все, что висело над смертельным туманом, со скрежетом и скрипом провалилось вниз.
В месте падения вверх взметнулся огненный протуберанец яркого изумрудного пламени, достиг свода и, пробив в нем пятиметровую дыру, унесся к небу.
Жертвы были приняты. Возмездие свершилось. Катастрофа предотвращена.
Именно этот протуберанец заметил барон Геберт, патрулирующий на Айне небо возле грозовой тучи. Именно этот протуберанец, невзирая на ясный день, заметили большинство жителей Сапфирного королевства. Именно этот протуберанец хорошо рассмотрели, несмотря на громадное расстояние, все три императора и императрица Зари, стоящие на границе и высматривающие главное направление атаки для своих армий.
Глава тридцать вторая
Отдача
Алексей Справедливый почувствовал гибель отца так, словно сам воочию увидел все происходящее в Святой долине Столбов Свияти. И не просто увидел, а сам пережил дикую боль от сгорания заживо в беспощадном огне. Не в силах сдержаться, властитель Закатной империи исторг из себя крик, рвущий голосовые связки, оглушающий и валящий с ног тех, кто находился с ним рядом.
Затем Алексей и сам рухнул на землю, принявшись по ней кататься всем телом, инстинктивно пытаясь сбить с себя только видимые ему одному языки пламени. При этом он непроизвольно срывал с себя одежду и оружие, калечил и резал собственные ноги и руки, исцарапал в кровь лицо.
Если в первую минуту никто не осмелился броситься на помощь императору, то потом все придворные шабены и сторонники, кто остался на ногах после страшного крика, поспешили к катающемуся по земле телу. Общими усилиями поймали, сжали силой, замотали в магический кокон и попытались максимальными ударами подчинения эмоций вернуть землянина в нормальное состояние.
И когда это удалось, то были поражены внезапно проступившей улыбкой на губах Алексея. А потом его лучший товарищ Зиновий Карралеро услыхал изумленный шепот:
– Я их слышу! И могу с ними разговаривать!..
Для Федора вид протуберанца и ударившая вслед за тем лавина тяжкой потери пронеслись довольно безболезненно для физического тела. Потому что всплеск горя помог разрушить гипноблокаду сознания, которую систематическими уколами поддерживал у властелина Иллюзий выживший из ума патриарх придворных духов.
Сожженная блокада рухнула, но перед тем самим своим сожжением успела не допустить в сознание боль физическую. Так что Федор уже в следующий момент действовал с полным, ясным сознанием. И первое, что он сделал, так это максимальным по силе и величине фейерболом разнес на мелкие кусочки плоти гигантского паука. Того самого патриарха, который управлял своим владыкой, словно кукольной марионеткой, все последние дни.
Затем отдал несколько срочных приказов, потребовав предоставить ему немедленный отчет по собственным действиям за последнее время. Потому что ничего не помнил и даже не вдруг понимал, где он находится.
И только чуть позже замер на месте, отгоняя от себя нетерпеливым взмахом руки хлопочущих вокруг придворных и советников и с удивлением прислушиваясь к голосам братьев и сестры. Голоса звучали прямо у него в сознании!
Император Иллюзий никого не видел из родных, но мог легко и без помех общаться с любым из них, а то и со всеми одновременно.
Виктору Алпейци достался удар такой силы, что он второй раз в своей жизни потерял сознание. Только и брякнулся со своего рыцарского коня, на котором восседал в полном облачении, взирая на Сапфирное королевство и с тоской размышляя, как бы еще на пару дней оттянуть и так просроченное начало войны. Брякнулся и сразу попал в руки своих целителей.
Поэтому не катался по земле и не пытался себе выцарапать глаза. Не срывал с себя доспехи и не ломал собственные пальцы. Поэтому остался целым и невредимым (если не считать выломанной при падении с коня ключицы), а когда пришел в себя, тогда и услышал звучащие к нему призывы от братьев и сестры. Они требовали от него не молчать и немедленно ответить.
– Да цел я, – успокоил Виктор своих родных. – Со мной все в порядке.
Правда, именно правитель Рыцарской империи самым последним и узнал печальную весть о гибели отца. Ему никто о ней не сообщал, он просто сам почувствовал, что их опекуна, защитника и любящего родителя больше нет.
Некое гипнотическое внушение, владевшее Владычицей Зари, помогло и ей избежать того цунами боли и горя, которое в полной мере довелось пережить ее старшему брату Алексею. Она тоже кричала, она тоже металась, но перенесла приступ на ногах, попутно совершая самое главное возмездие, на которое ее толкал просветлевший разум. Виктория отчетливо вспомнила, почему, на что и как уговаривал ее отец всего несколько часов назад. Вспомнила и, несмотря на все горе матери, которая почти потеряла собственного сына и мужа, почувствовала горечь и стыд за свои необдуманные поступки. Причем такой стыд, замешанный на ненависти и бешенстве, что ее непроизвольные чувства выплеснулись наружу, моментально достигли находящегося неподалеку робота-телохранителя, и тот в считаные мгновения растерзал Кукобу Искреннюю на мелкие кровоточащие кусочки.
Боль чуть поутихла, тело перестала сотрясать дрожь конвульсий, но владычица Зари стояла над останками подлой пророчицы и рыдала от сожаления. Она не плакала по погибшему отцу, она на какой-то момент забыла о терзающей душу боли по маленькому сыну, нет – она страшно жалела о сорвавшемся ментальном приказе убить. Она хотела это сделать сама, собственноручно. Умела бы – оживила бы. Потом еще раз. И еще.
От картин продолжения кровавой мести оторвал мысленный призыв Алексея:
«Мармеладка, у нас горе. Забудь о своей мести. И вообще, надо немедленно договориться о встрече. Кажется, запрет для этого исчез».
Над сжавшимся в преддверии скорой гибели миром Изнанки пронесся вздох облегчения. Жизнь продолжалась своим чередом.
Эпилог
То, что творилось в данном эфирном слое, трудно было назвать жизнью. Материя создавала невиданные порождения плоти и тут же безжалостно поглощала их в своей утробе. Иные порождения вырывались на свободу, разрастались с невиданной скоростью и поглощали друг друга, не замечая ни сути своих действий, ни смысла своего существования. Некоторые создания атаковали не просто друг друга, а ту самую материю, что их породила.
Взрывались тверди, каменели газовые пространства, испарялись лавы магмы, и кипели ледяные озера.
Эфир.
Неуправляемый и неподвластный. И совершенно не понимающий тех, кто его делит на какие-то прослойки или уровни.
Да и те, кто делит, не смогли бы увидеть, ощупать или услышать то, что творится в одном из массивных, полуживых сгустков материи. А если бы услышали, сильно удивились: там кто-то разговаривал. Причем не просто разговаривал, а, скорее всего, ругался:
