Владимир Марышев - Конец эпохи
Да, с «физикой» было всё в порядке. Если бы медики с той же легкостью, как бюсты и ягодицы, выправляли мозги, раз и навсегда настраивая пациентов на возвышенные мысли и благородные поступки! Тогда уж точно не пришлось бы гоняться по всему свету за Ольгердом и его последователями… В принципе «инженерия душ» была возможна, да только общество никогда бы на нее не согласилось. Люди приходят в восторг, исправив форму задницы, но негодуют, когда покушаются на их слабости и пороки. Человеку тошно быть образцом добродетели, хотя именно этого он ждет от ближнего своего. Что ж, всё правильно. Какими только вариантами утопии не прельщали человечество великие мыслители прошлого! Да вот беда: в любом из этих «идеальных миров» можно было умереть от скуки…
Неподалеку поднялась с лежака невысокая хрупкая девушка с обнаженной грудью, поправила плавочки-ниточки и, улыбаясь чему-то своему, заспешила в морские объятия. Родриго взглянул на нее, и у него защемило сердце: она напомнила ему Софи… Очень похоже тряхнула волосами, знакомо выгнула кисть руки… Когда же прошлое его отпустит? Не хватало расслабиться именно сейчас, перед самой операцией! «Соберись и думай только о работе!» – приказал себе Родриго. Он даже не стал купаться, хотя очень хотелось, да и время позволяло – до сбора группы оставалось еще сорок минут.
На него начали бросать косые взгляды. Пляж есть пляж, долго торчать среди «лежбища» в шортах и рубашке столь же предосудительно, как пройтись по главной улице без штанов. Ничто не вызывает такого всеобщего осуждения, как нарушение неписаных правил приличия! «Ладно, не будем портить пейзаж», – подумал Родриго. Он разделся, перекинул одежду через плечо и медленно побрел на правую оконечность пляжа, к переливающейся разноцветными огнями арке – входу в океанариум. Неприязненных взглядов уже не было. Мужчины смотрели ему вслед с невольным уважением, женщины восхищенно перешептывались: такой мускулатурой могли похвастаться не многие из здешних плейбоев. Конечно, за деньги покупается что угодно, и всё же обладатели «сделанных» мышц явно проигрывали настоящему «звездному волку». Но Родриго ничего не замечал. Он вспоминал последний разговор с Воичем…
На этот раз генерал не выразил ни малейшего удовольствия, увидев его в своих апартаментах.
– Я очень занят, Кармона. Вы даже представить себе не можете, как я занят. Мы ведь договорились, что вас вызовут, когда наступит время. Что случилось и насколько это серьезно?
Родриго был не в восторге от такого начала, но отступать не собирался.
– Это серьезно, генерал. Более того – имеет прямое отношение к тому, чем вы заняты. Вы ведь сейчас, как и все Десантные Силы, можете быть заняты только одним. Я не прав?
Воич хмуро посмотрел на него:
– Над чем мы работаем, догадаться нетрудно. Ну и?..
– Вы, должно быть, знаете, что со мной произошло несколько дней назад.
– Наслышан. Рад, что всё закончилось хорошо. Вам следует беречь себя. Но не думаю, что это достаточный повод…
– А я – думаю! В деле замешан Ольгерд Воровски, ученый с Камиллы. Он одним из первых увидел вторжение Тула и, судя по всему, сделал неверные выводы.
Воич проявлял всё большее нетерпение.
– Хорошо, хорошо! Признаю: этот ваш Воровски – полоумный. И что? Он всего-навсего человек, Кармона! Обыкновенный человек с неуравновешенной психикой. Мы не можем отвлекаться на его поиски, да и не имеем права – пусть этим занимаются СБ. Нам надо думать над тем, как остановить Тула!
Родриго ощутил прилив бешенства – такого с ним давно не случалось. Он медленно поднялся.
– Я всё-таки заставлю вас себя выслушать, генерал! Можете меня разжаловать – мне плевать! Вы видите только одну угрозу – из космоса. Но мы ничего не сможем добиться, если у нас не будет опоры здесь, на Земле. Воровски делает всё, чтобы выбить эту опору из-под наших ног. У него своя логика, пусть извращенная, но найдется масса людей, которым большего и не нужно. Это же так заманчиво: не надо напрягаться, не надо заботиться о хлебе насущном – всё равно грядет высший разум, который освободит тебя от грубой телесной оболочки. Складывай ручки и жди слияния с великим Тулом. Чем он ближе, чем больше планет проглочено – тем лучше. Ни о каком противоборстве не может идти речи – кто восстанет против своего благодетеля? Наоборот, люди, принявшие учение Воровски, будут поносить десант, желать нам неудачи. Но и это еще не всё. Вы уверены, что перед искусно поданной ложью устоят сами десантники? Думаете, это невозможно? Напрасно. По крайней мере один уже дрогнул. Мы не можем этого так оставить, генерал. Армия и штатские должны быть настроены одинаково. Вы помните хоть один случай, чтобы армия победила, когда собственный народ желает ей поражения?
Родриго сильно рисковал. Если бы у генерала оказались не столь крепкие нервы, эта эскапада могла ему дорого стоить. Вся надежда была на то, что они с Воичем теперь связаны накрепко. Пусть поищет другого такого эмиссара, который на короткой ноге с Маком!
– Сядьте, – жестко сказал генерал. – И впредь держите себя в руках. Можно подумать, вы один печетесь о благе человечества. Слияние с великим Тулом… Вас так беспокоит это учение? Не думаю, что оно овладеет массами – поверить в такую ахинею можно только при размягчении мозгов. А если даже овладеет, то не скоро – к тому времени противостояние с Тулом уже завершится. Надеюсь, что в нашу пользу… Но допустим, что проблема всё-таки существует. Что вы предлагаете?
– Надо отыскать Воровски и изолировать. Если не сделать этого вовремя, дальше будет хуже. СБ его ищет, но пока безуспешно – видимо, он очень удачно лег на дно. Считаю, что без моей помощи не обойтись. Во-первых, я с ним общался и более-менее представляю, что это за человек. А во-вторых, мне кажется, я знаю, где его искать.
Очень самонадеянное заявление! Разумеется, Родриго ничего доподлинно не знал. Он держал в руках лишь тоненькую ниточку и надеялся, потянув за нее, добиться большего, чем блуждающие в потемках профессиональные сыщики. Эта ниточка вела в Рио-де-Жанейро.
Ольгерд был скуп на выражения чувств, и лишь однажды Родриго застал его в приятном расположении духа. Он бы не придал этому значения, если бы сам имел повод для веселья. Но как раз в тот день провалилась попытка заглянуть внутрь Кристалла. Норрис заперся у себя в кабинете, его вояки ходили как в воду опущенные, да и научники выглядели не лучше. Родриго бесцельно слонялся по Базе и даже не помнил, за каким чертом его занесло в одну из лабораторий. Там сидел Ольгерд. Как ни странно, вид у планетолога был вовсе не удрученный. Он корпел над каким-то прибором, мурлыча себе под нос «Рио, Рио, рай земной», – незамысловатую, но прилипчивую песенку, удачно вброшенную в мозги лет пятнадцать назад. Настолько удачно, что ее не забыли до сих пор – случай довольно редкий!
Родриго испытал неловкость, как будто застал планетолога за неприличным занятием. Так и не замеченный хозяином, он выскользнул из лаборатории. А оказавшись за дверью, вспомнил фразу, которую Ольгерд обронил пару дней назад: «У нас здесь не Рио – моря нет». Неужели простое совпадение?
Было над чем задуматься. Родриго родился в Монтевидео, и всё, связанное с Южной Америкой, до сих пор вызывало у него интерес. Но расспрашивать Ольгерда о том, бывал ли тот в «земном раю», большого желания не было. Вместо этого Родриго пошел к себе, подсел к компьютеру и заглянул в личное дело планетолога. Увы, никаких упоминаний о Рио-де-Жанейро! Не родился, не учился, не работал… Конечно, служебное досье не отражало частную жизнь: Ольгерд мог неоднократно отдыхать в Рио или иметь там друзей, да мало ли чего еще! Но если нет фактов, вряд ли их заменят догадки. И Родриго отступился – у него и без того хватало, чем занять голову. Лишь сейчас, когда любая мелочь могла сыграть роль в поисках новоявленного гуру, он припомнил эту сладенькую песенку и подумал: а вдруг?..
К счастью, генерал не стал допытываться, насколько точны его сведения.
– Кажется, что знаете… Ну-ну… Так чего же вы от меня хотите?
– Я уже сказал, что без моей помощи тут не обойтись. Я должен принять участие в операции, да только эсбэшники меня к ней ни за что не допустят – я человек не из их команды. Один офицер уже недвусмысленно заявил, что мне незачем лезть не в свое дело. Но если вы поговорите с их руководством… Я понимаю: две структуры, и каждая ревностно отстаивает… – Он хотел сказать «свой кусок пирога», однако сдержался и смягчил концовку: – Свои полномочия. Насколько мне известно, когда-то разные спецслужбы здорово грызлись друг с другом. Но СБ и десанту делить нечего – они на разных «этажах», никто другому дорогу не перейдет. Да и в любом случае отказать вам в просьбе они не посмеют.
Воич разглядывал его, как полезное, но очень уж надоедливое насекомое. Этакую труженицу-пчелу с тоненьким жалом и скверным характером…
