Олег Маркелов - Крыло ангела
На противоположной скале виднелись несколько точек. Алексей напряг глаза, приближая изображение. Полыхнули белым пламенем над черным камнем скалы белые крылья. Алексей невольно вздрогнул, увидев, как только что приземлившийся на далекой скале человек спрятал свои крылья, слившись в одном ряду с несколькими такими же белыми людьми. Алексею показалось, что он узнает одного из них. «До встречи… — зазвучал в голове голос, обретя вдруг новый смысл. — Не здесь и не теперь вершится высший суд. Его время еще не пришло, и ты не вправе. Подчинись». Алексей перевел взгляд на войско, растущее вокруг скалы с белыми людьми. В его рядах стояли самые разные воины, как и в рядах войска Алексея, и точно так же оно не выглядело войском, порожденным Злом.
— Ты готов, мой возлюбленный господин? — прошептала неслышно для остальных подошедшая совсем близко Эльви.
— Что? — переспросил Алексей, до которого не сразу дошел смысл вопроса колдуньи, настолько он был занят своими мыслями.
Ибо он так и не вспомнил, почему все началось. Но он уже знал, что неуверенность неменьшая беда, чем самоуверенность. И если он проявит сейчас то либо другое, он просто предаст тех, кто поверил ему и пришел сюда по его зову. И потому он тряхнул головой и, повернувшись к своим друзьям, сказал:
— Пора начинать. Мы не станем ждать ни утра, ни дополнительных сил. Такой чудный вечер тоже отличное время для битвы. Решим все сейчас и здесь.
Обрадованные тем, что тревожное ожидание закончилось, все заторопились вниз, чтобы встретить опасности битвы в рядах своих воинов. Алексей остался совершенно один на высокой скале, под которой грозно заревели боевые трубы. Войско строилось, сосредоточивалось, готовилось умереть или победить…
А Алексей напрягся и в последний раз попытался проникнуть в глубины своей памяти, вспомнить, что послужило причиной его бунта. И почему столь многие из разных миров пришли сюда по его зову. Он попытался еще раз нырнуть в глубины того, что все вокруг называли Сутью. Его Сутью…
Неожиданно что-то большее, чем войны отдельных сущностей, коснулось Алексея. Он вздрогнул от неожиданности, замерев и прислушиваясь к своим ощущениям. Он почувствовал себя ребенком, на которого смотрит большой и бесконечно мудрый отец. Он почувствовал, что действительно стоит сейчас над бездной. Только это бездна той ошибки, которую он готов совершить.
И вдруг Алексей понял ВСЕ. Словно великое озарение вдруг нашло на него. Все вдруг стало простым и понятным настолько, что лишь осознание бескрайнего величия этого нового знания удержало его от удивления своим глупым непониманием.
Нет божества, кроме Создателя. Ибо Суть есть благодать его, простершаяся над великим множеством миров. Благодать всеобъемлющая, всепоглощающая. А все сущее лишь частицы ее. И Алексей, и все другие живущие, разумные или нет, и даже нежить, — все это лишь проявления Сути. И бесконечна жизнь в единстве с Сутью. И бесконечно число миров, в которых простерлась Суть. И тот, кто повелевает, должен уметь и повиноваться. Тот, кто повинуется с достоинством, заслуживает права повелевать в будущем.
— Слава Богу, Господу миров, милостивому, милосердному, держащему в своем распоряжении день суда, — зашептал Алексей неожиданно пришедшие в голову фразы. — Тебе поклоняемся и у Тебя просим помощи…
Он ВСПОМНИЛ! Да, он восстал, но не против своего господина. Он восстал против тех, кто олицетворяли Его порядок в этом мире. Против своих сородичей, раз и навсегда разложивших все миры и расы в незыблемом Порядке и определивших каждой расе и виду разумных свое место в строгом порядке миров. Да, наверное, когда-то только они, те, кого потом назвали ангелами, и могли считаться разумными в этом мире. Но с того времени прошли сонмы веков и тьмы тысячелетий. И многие из тех, кто сейчас выходил на битву в его войске, в том, столь давно установленном Порядке чувствовали себя задыхающимися. Они уже поднялись по лестнице разума и духа достаточно высоко, но Высшие отказывались признавать за ними даже шанс на то, что они когда-нибудь станут если не равными, то хотя бы не столь ничтожными. И потому Черный ангел выступил против порядка, установленного его же собственными сородичами. И вздыбил в смертельной схватке тысячи миров и миллиарды разумных существ. И… проиграл. Проиграл, но зародил у тех, кто противостоял ему в той войне, сомнения в абсолюте собственной правоты. Поэтому, даже восстановив Порядок и жестоко покарав отступника, многие из них задумались над мерой его вины и своей правоты. Другие же посчитали его не просто отступником, но тем, кто гораздо опаснее, — смутьяном, не только покусившимся на незыблемое, но и сбивающим с толку других. И потому даже после его изгнания некоторые не оставили попытки раз и навсегда избавиться от предателя…
Алексей поднял голову к высокому небу, не видя его восхитительной чистоты, как когда-то в другом мире, в другой жизни. Так вот что пытался заставить его вспомнить беловолосый… Алексей улыбнулся. Он вспомнил и его настоящее имя. Тогда он был главой его противников, а на суде неожиданно для всех стал главой его защитников. И именно ему он обязан тем, что наказание было не столь суровым, как требовало большинство его сородичей… А в последний вечер перед ссылкой он пришел к нему. Они долго говорили друг с другом. И не только словами… И тот, кто потом получил в Забытом мире имя Алексей, услышал тогда напоследок:
— Да, это наказание, друг мой. Но вспомни: и «наказание», и «наказ» несут в себе один и тот же корень.
А он не исполнил своего наказа…
Взгляд коснулся сознания Алексея. Он мог поклясться, что вновь испытал это ощущение. Как ребенок, почувствовавший внимание наблюдающих за ним исподтишка родителей. Все эти охотники, спутники, события последних дней — все это имело значение лишь для того, чтобы привести Алексея к пониманию. Не от них он бежал все это время, а от собственной гордыни и непримиримости. И именно для избавления от этого его и отправили учить урок в Забытый мир…
Алексей выпрямился, только крылья сейчас не полыхнули черным пламенем за его спиной, как и меч, покоящийся в ножнах смирения где-то глубоко внутри. И даже за подданных своих не просил он сейчас, ибо знал — не будет им наказания за верность и любовь к своему господину. И лишь ему отвечать и за себя, и за поступки тех, кто действовал под его рукой…
— Я готов! — четко выговорил Алексей, ни на миг не сомневаясь, что будет услышан.
Мир качнулся, как будто Алексей соскользнул в бездну, начав стремительное падение. Все слилось в бесконечный тоннель, в который он неудержимо проваливался. Мысли замедлились, растворяясь в мерцающих стенах тоннеля. А в следующий миг свет погас…
Алексей стоял в ночной тьме, пялясь на освещенную огромной луной стену деревьев, охраняющих покой Битцевского парка. Покрутив головой, он постарался вспомнить — что же здесь привлекло его внимание? Но отчего-то это воспоминание никак не находилось в его усталой после тяжелого трудового дня голове.
— Да и пес с ним! — махнул рукой Алексей, так и не вспомнив причины своей парковки в столь странном месте в столь странное время.
Он развернулся и, неторопливо достав из кармана пачку «Парламента», побрел к сыто урчащему у обочины дороги «ауди». Надо поменьше работать — не ровен час, крыша потечет. А у него еще планов громадье в этой жизни. Слишком многое надо успеть. «Ауди», глухо рыкнув, сорвался с места, словно нетерпеливый рысак, дождавшийся хозяина. И через минуту ничто больше не нарушало покоя ночного леса.
Алексей склонился над кроваткой, с улыбкой глядя на своего крошечного сына. Это, несомненно, самый замечательный и самый красивый малыш во всем мире. Правда, движениями он сейчас больше походил на перевернутого на спину майского жука.
Где-то за окном, у соседей, громко пел Шевчук:
Дождь, звонкой пеленой наполнил небо майский дождь.Гром, прогремел по крышам, распугал всех кошек гром.Я открыл окно, и веселый ветер разметал все на столе —Глупые стихи, что писал я в душной и унылой пустоте.
— Любишь его? — спросила незаметно подошедшая жена Надюха.
— Как его можно не любить? — ответил вопросом на вопрос Алексей. — Он просто чудо.
— Знаешь, иногда мне кажется, что он все понимает и знает, только сказать ничего не может. Как будто взгляд такой, совершенно осмысленный. А иногда так взглянет, словно нас всех просто ненавидит, — сформулировала свои наблюдения Надя.
Грянул майский гром, и веселье бурною, пьянящею волнойОкатило. Эй, вставай-ка и попрыгай вслед за мной!Выходи во двор и по лужам бегай хоть до самого утра.Посмотри, как носится смешная и святая детвора.
— Он не может нас ненавидеть, — усмехнулся Алексей, расслышав последние слова известной песни. — Он сейчас еще святой. В нем нет зла. А нашу любовь он тем более должен чувствовать. Должен видеть, что мы его любим. Может быть, это маленькие дети лучше взрослых чувствуют.
