Денис Бурмистров - Аномалия
Пол ушел из-под ног. Виктор упал на бок, прижимая к себе винтовку. Рядом завалился Иван, громко матерясь.
Сияние из смотровой заполнило весь зал, длинными лучами пробиваясь сквозь дверь и окна. Тонким, хрустальным звоном запела «червоточина», перекрывая грохот камней и моргая будто стробоскоп. Казалось, что сейчас все разлетится вдребезги в яркой вспышке света и звука.
Куликов увидел, как в их сторону из смотровой тянутся сияющие внутренним светом лианы, приближаясь слишком быстро. Виктор попытался вскочить, одновременно скидывая флажок предохранителя, закричал, предупреждая смотрящего вверх Ивана.
Отростки схватили двойника, он задергался, вбирая в себя свет, который хлынул из глаз и раскрытого рта. Куликов успел сделать два выстрела, прежде чем теплые и гибкие щупальца оплели его ноги…
Глава 35
Сознание рыбкой ныряет по сияющим волнам пустоты. Нет страха, нет тревоги, нет мыслей. Есть только яркие картинки, большими пузырями всплывающие из глубин.
Огромный зал испытательного стенда. Еще целый, не разбитый. Полон суетящихся людей в белых халатах. Одни подключают два огромных генератора, другие склонились над кульманом, разглядывают испещренную линиями схему с формулами. Техники в синих комбинезонах проверяют показатели на приборной панели, щелкают тумблерами. Под сводами бетонного купола раздается механический голос, он звучит из хриплых громкоговорителей.
В центре зала, отделенном от остального помещения толстым защитным стеклом, расположена ажурная конструкция, большой куб, состоящий из толстых трубок. Трубки заполняют плотной киселеобразной массой серого цвета. К основанию подходят витые разноцветные провода.
Наконец приготовления закончены, зал покидает рабочий и обслуживающий персонал. Небольшая группа ученых скрывается в недрах смотровой комнаты. Гаснет верхний свет, и лишь красные огоньки на вершинах куба в центре зала освещают площадку. Из динамиков слышен обратный отсчет. Что-то громко щелкает, гудят генераторы, разгоняясь. Куб начинает вибрировать, красные огоньки мигают чаще. Вибрация передается стеклу, стенам, спрятавшимся людям. Заваливается один из генераторов. Фонтанирующий синими молниями кабель бьется в судорогах о бетон.
В центре куба разгорается сначала маленькая, но потом все увеличивающаяся звездочка. Словно кто-то иголкой проткнул темное пространство зала, и оттуда, с обратной стороны, льется дневной свет.
Звездочка увеличилась до размеров морского ежа, она такая же колючая на вид. Трубки защитного контура выгибаются, куб становится похож на скелет бочонка. Кажется, он вот-вот лопнет!
Все заканчивается так же быстро, как и началось, – огонек внезапно сворачивается в ничто, с легким хлопком пропадает. Хрипло постукивая магнитными щеточками, останавливаются генераторы, прекращается вибрация. Эксперимент почти удался…
Следующая картинка. Тот же зал, но спустя некоторое время. Генераторов стало восемь, они прикреплены толстыми скобами к стенам. Трубки защитного контура-куба укреплены стальными швеллерами. Появились еще какие-то блоки величиной со шкаф, похожие на процессоры древних компьютеров. Они новенькие, покрытые пластиком, с гордыми логотипами изготовителя на бортах.
Ученые вновь уходят в смотровую. Снова гаснет свет.
Картина очень похожая на прошлую – вновь вибрация, гул, скрежет плохо закрепленных конструкций. Но сейчас все по-иному. Сейчас все стабильно, это видно.
Вот в сплетении контура появляется светлый «прокол», он вырастает до размеров звездочки, потом до размера морского ежа, увеличивается и увеличивается. Слышно бурное ликование людей в смотровой…
Теперь Виктор видит все с какого-то иного ракурса. Он видит, что на самом деле это не звездочка, а вход во все расширяющийся туннель, который острием длинной спицы вторгается в черное пространство междумирья. И ему навстречу тянется такой же туннель от точно такого же эксперимента, проводимого где-то в ином измерении другими существами. Туннели вытягиваются навстречу друг другу, они несутся в лобовую атаку скорыми поездами, попавшими на один и тот же путь. Катастрофы не избежать!
Два луча, столкнувшиеся в бездне.
Ярчайшая вспышка! Пространство выгнулось, словно встряхнули старое одеяло.
Вместо двух маленьких туннелей появилась одна огромная труба, от которой во все стороны расходятся длинными изогнутыми молниями другие туннели.
Все это длится доли секунды, потом туннель сжимается до половины первоначального размера, становится устойчивым и стабильным.
Ворота больше не сияют. Тьма поглотила свет.
В это время в зале творилось страшное. Черное пространство выплеснулось из открывшихся врат, словно поток рвоты изо рта пьяницы.
Потолок зала почти сразу же исчез, превратившись в участок далекого космоса. Непреодолимая сила втянула внутрь «червоточины» верхушку защитного контура, часть стены. Привычный мир разбился стеклами в детском стробоскопе, смешался с чужими измерениями, с осколками иных миров, с частицами других вселенных. Все это незримой волной вырвалось из глубин институтского корпуса и накрыло Город, подняв в воздух янтарный туман.
А когда поток иссяк, из глубины пробоины на пол разрушенного зала выпало полуживое человекоподобное существо с черной пористой кожей. Оно испугано до безумия. Оно умирает.
Пока вокруг рушатся стены, существо ползет в сторону смотровой, оставляя на полу широкий мокрый след. Достигает своей цели, распахивает дверь. Внутри уже не осталось живых, их останки раскиданы по помещению.
Пришелец забирается внутрь и запирает за собой дверь…
Он – человек. Он – ученый. Он проводил эксперименты с гравитацией и пространством. Преподавал, творил, пробовал. Смущаясь, видел себя в одном ряду с именитыми апостолами от науки.
У него были жена и двое сыновей. Он иногда позволял себе расслабиться, но не перебирал. Мечтал купить новый дом.
Вместе с тем Виктор видел, что он – другой. Его тело привыкло к другим условиям существования. Его логика пусть и была схожей, но допускала несколько иные правила. Его мораль ориентировалась на другие исторические парадигмы, но, впрочем, не была совсем уж чужеродной и непонятной. Скорее, несколько радикальной, но более честной.
Высшему провидению, в которое ученый из другого измерения не верил, захотелось, чтобы именно в тот день два эксперимента, проводимые в разных частях мироздания, наложились один на другой. Более того, оба эксперимента нельзя было назвать неудачными, они выполнили поставленные задачи более чем. Но кто мог знать, что два «бура» столкнутся? Кто мог предполагать такие немыслимые последствия?
Как ученый, пришелец гордился тем, что смог добиться желаемого. Как человек, он ужаснулся содеянному.
Его втянуло внутрь возникшей «червоточины». Его бросило сквозь пласты измерений, изувечило чужими физическими законами. Вышвырнуло по другую сторону туннеля, прямо в эпицентр зародившейся Аномалии.
Он чудом выжил, приобретя странные и поначалу пугающие свойства. Но именно эти страшные мутации помогли ему продержаться так долго.
Он умирает, и это очевидно. Слишком агрессивная среда, слишком мало возможностей для выживания. Тело превратилось в полигон для каких-то необъяснимых процессов, оно становится мало похожим на исходное. А еще, сидя в темноте и закрыв то, что осталось от глаз, он может ощущать местность вокруг. Мысленно исследовать коридоры, комнаты и залы, облетая их взором. Сначала подумалось, что это глупые шутки разума, поддавшегося страшным потрясениям. Подумалось, что это фантазия или галлюцинация. Но видения были устойчивыми, он при желании мог вызвать в памяти любое из увиденных помещений. Чтобы удостовериться, пришлось даже выбраться из своего убежища. Превозмогая боль, добраться до коридора. И увидеть, что в действительности все так и есть.
Это был последний раз, когда он покидал смотровую…
Чтобы продержаться как можно дольше в новом мире, нужно создать максимально комфортные условия. Самый лучший материал для этого – собственное тело.
К этому выводу он пришел, когда понял, что вновь нырнуть в пространственный туннель у него не получится. «Червоточина» была крайне нестабильной. Она несла угрозу, как ожидающий в засаде паук. Она потрескивала в темноте, пульсировала и изрыгала атмосферу чужих миров.
Он знал, что второе путешествие не будет удачным. А даже если и оставался тот единственный шанс, что он попадет именно в свой родной мир, то те перемены, которые произошли с ним, с его телом, ставили крест на такой возможности. Он стал слишком другим даже для собственного народа.
Новые возможности организма он постигал медленно, как истинный ученый, со скрупулезным подходом к наблюдениям. Его восторгал и ужасал новый горизонт.
Его тело могло свободно воспроизводить необходимые клетки в неограниченных количествах, получая энергию из окружающего пространства. Его тело могло перестраивать, достраивать и клонировать себя. Его сознание каким-то непостижимым образом стало связанно с теми микрочастицами, которые выбросила в атмосферу Второй (как он назвал для себя этот мир) пространственная дыра. Он, как электрический ток по проводникам, мог перемещать внутренние взор и волю на несколько сотен метров в любом направлении. Он мог еще много всего такого, о чем даже еще и не догадывался. Но платой за все это было осознание своего одиночества. Осознание того, что за новыми возможностями уже не увидать старые формы.
