Григорий Крячко - ШРАМ: ОБРЕТЕНИЕ АДА
На площади вовсю кипела перестрелка, бойцы Лебедева, закидав гранатами забор и повалив его, уже неслись на штурм. Снайпер в башне молчал, и наемник, подняв взгляд, увидел его тело, наполовину свисавшее из окошка. По светлой краске стены проложил дорогу широкий ручей крови. Надо же, кто-то меткий ведь ухитрился его прикончить! Монолитовцы, охранявшие площадь, отстреливались, но сдержать натиск «Чистого неба» им было уже не под силу.
Лебедев заметил вылетевшего из охваченного огнем вестибюля Шрама, махнул ему рукой, мол, вперед, за мной, но наемник бежать во всю прыть уже не мог — подводило зверски болевшее, ушибленное пулей через титановый щиток колено. Позже, конечно, бродяга наглотается обезболивающего и стимуляторов и почти перестанет замечать ушиб, но пока он не бежал, а скорее быстро хромал вслед за бегущими через площадь союзниками.
Рана над ухом открылась, бинт вообще слетел с головы, струйка крови заливала лицо. Шрам чувствовал ее соленый привкус в уголке рта, но не спешил сплевывать: почему-то он казался ему более хмельным, чем самое крепкое вино…
Военный госпиталь когда-то был красивым, очень грамотно вписанным в живописную лесную чащу полуподземным сооружением на самом, можно сказать, лоне природы, и архитекторы, трудившиеся над ним, могли бы по праву гордиться своей работой. И то верно — денег на оборонную промышленность тогда не жалели, успешно удовлетворяя потребности (а подчас и капризы) хранителей щита могучей родины. Но Зона, как всегда, распорядилась по-своему.
Ныне госпиталь лежал в руинах, его, помимо леса, окружали непроходимые поля ловушек, разросшихся до неимоверных размеров вблизи центра Зоны, а так как он являлся последним, по сути, рубежом на пути к ЧАЭС, «Монолит» стянул туда несколько десятков хорошо вооруженных бойцов. Стражи Зоны уже поняли по боям в Лиманске, что им противостоит вовсе не банда оголтелых бродяг, страстно желающих осквернить сердце Зоны, и не толпа авантюристов, рвущихся к добыче, но достаточно хорошо подготовленный отряд боевиков под грамотным руководством. Командование «Монолита» отдало недвусмысленный приказ: задержать любой ценой.
По пути до госпиталя людей Лебедева обстреляли еще несколько раз, в итоге из первоначальных трех десятков человек до рощи, окружавшей развалины, дошли двадцать четыре человека чистонебовцев и наемник Шрам, для которого штурм Станции был настоящим контрактом на выживание. Если домыслы Лебедева окажутся верными, то он спасен. Если нет — то его ждала смерть, или, что еще хуже, превращение в какое-нибудь чудовище.
Зона выжигала, сжирала его изнутри, это с каждым днем чувствовалось все сильнее. Стало совершенно иным восприятие окружающего мира, обострились слух и обоняние, начали проявляться какие-то чувства, о которых ранее ни один человек не имел представления. Даже боль, ранее воспринимавшаяся как обычно, вполне по-людски, отныне не пришивала тело электрическим разрядом, но заставляла организм переключаться на внутренние резервы, тот сам «отключал» пораженную зону, а разум застилала такая ярость, что хотелось рвать голыми руками все живое вокруг, уничтожать и разрушать.
Мысли в голове теперь текли не просто потоком отрывистой и разнообразной информации, приобретя скорее интерактивный ход. Можно сказать, кто-то внутри наемника, некий второй разум словно советовался с пока еще живым человеком о том, как быть и что делать, иногда же просто переключал управление телом на себя, и бродяге только оставалось наблюдать со стороны за самим собой, удивляться и ужасаться одновременно.
Например, Шрам теперь точно мог сказать, что в ближайшие часы разразится невероятно мощный Выброс, скорее всего — даже целая их серия. Это очень напоминало приступ кашля у человека: если что-то просто слегка раздражает носоглотку, то он просто прочищает горло, но вот когда внутрь попадает колючая крошка, то человек будет кашлять до тех пор, пока она не вылетит прочь. Такими крошками становился сейчас Стрелок и… они сами!
В воздухе был разлит сухой, электризующий тело запах будущего катаклизма, а там, совсем недалеко, в недрах Саркофага зрел чудовищный сгусток сконцентрированной энергии, готовый выплеснуться наружу. Шрам теперь не боялся его, вовсе нет! Наоборот, жаждал, как капель чистого летнего дождя или глотка воды в пустыне. Наемник сам теперь был наполовину плоть от плоти Зоны, он ждал проявления ее милости к своим детям, которых люди зовут чудовищами.
Когда отряд шел по роще, Лебедев обратил внимание на одну странность: твари, бродившие повсюду, кидались на людей с небывалым остервенением. Даже на монолитовцев, которые, казалось, должны быть для них «своими», монстры нападали как ни в чем не бывало. Несколько раз долетали выстрелы ожесточенной перестрелки, а однажды наткнулись на несколько зверски растерзанных тел. Причем, вопреки своему обыкновению, чудовища не пожирали свою добычу. Они просто убивали и тотчас почему-то уходили прочь.
На «Чистое небо» напала целая стая снорков, но полегла в полном составе, изрешеченная из автоматического оружия, а потом из кустов колючника, невероятно плотного и высокого, осатаневшим бульдозером выбрался псевдогигант, оглушительно заревел и попер на людей. На него пришлось потратить целых две гранаты для РПГ, а потом еще добивать ползущее по земле и яростно хрипящее чудище в упор. Кости твари, по прочности сравнимые со стальными балками, выдержали даже кумулятивные взрывы гранат, но подвела плоть, разлетающаяся в разные стороны. Гигант, уже получивший смертельные раны, проиграл битву.
Шрам удивительно чуял монстров на расстоянии и просто указывал союзникам, откуда будет атака, благодаря чему врага встречали во всеоружии. Если бы не наемник, жертв среди боевиков было гораздо больше. Шрам внимательно прислушивался к собственным ощущениям, каким-то улавливал, почти видел идущие на него из ниоткуда «темные» волны (так он видел перерожденные сознания тварей) и уже знал, что враг где-то близко и готовится напасть.
Лебедев давно уже заметил эти перемены в своем союзнике, и у него язык аж чесался подробно расспросить его, а еще лучше, если бы дело происходило там, на Болотах — то вообще уложить на хирургический стол в исследовательской лаборатории. Зуд любопытства терзал ученого, но приходилось сдерживаться. Наемник, уже не вполне могущий считаться человеком, вполне мог отреагировать на вопросы неадекватно по людским меркам, просто расстреляв ученого.
В развалинах госпиталя отряд уже ждал «теплый» прием в виде очередей из автоматического оружия, и двое людей Лебедева уже успели погибнуть. Для того, чтобы прорвать рубеж обороны «Монолита», Шраму пришлось потратить последние гранаты «Бульдога», затем выкинуть уже бесполезный, но очень неудобный и массивный агрегат. Зато он себя всецело оправдал — там, где засели за выложенными кафелем арками вражеские люди, теперь все горело и валялись истерзанные осколками, разорванные взрывами тела.
Еще одного бойца Лебедев потерял, когда вступил в дело снайпер, засевший на еще чудом державшейся потолочной балке и до последнего момента не обнаруживавший себя. Тщательно выбрав цель — одного из гранатометчиков — монолитовец убил противника, следом тут же загрохотали автоматы еще пяти стражей Зоны, устроивших засаду в развалинах. Дело бы кончилось худо, если бы не все тот же Шрам, совершенно озверевший от двух ранений в грудь и плечо. Его измочаленная во всех переделках «Сева» все же оказалась пробита, но наемник не скорчился на земле, как обычный человек, зажимая раны. Он, взревев по-звериному, бросился на врага, каким-то образом уворачиваясь от их пуль, а следом ринулись боевики «Чистого неба». Снайпера снизу вверх расстрелял пулеметчик, фактически перебив пулями тело врага вместе с облюбованной им балку — «Печенег» при всей его весьма условной меткости обладал сокрушительной мощью. Монолитовцы частично были убиты, частично отступили назад, куда-то в недра комплекса.
Раны Шрама оказались неглубокими — броня все же частично сдержала удары пуль, и Лебедев, видя, что его «главный козырь» вполне может в скорейшем времени выйти из дела, принял отчаянное решение. Найдя среди трупов наиболее неповрежденный, монолитовца быстро раздели, а потом Шрам переоблачился в броню покойника, еще хранящую тепло тела бывшего хозяина.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что «Монолит» в качестве основы для своих костюмов высокой защиты берет стандартные армейские «Скаты», используемые для проведения спецопераций в Зоне, и дорабатывает их, в том числе меняя их цвет и оснащая контейнерами для артефактов. В итоге получалась массивная, но очень надежная защита.
«Монолит», обитая почти в самом сердце Зоны, сумел накопить достаточно знаний о ней, даже научиться выживать там. В тонкой металлической сетке, оснащавшей внутреннюю часть шлема, Лебедев с изумлением узнал очень измененную, модернизированную его же собственную разработку пассивной защиты от пси-излучения, которая позволяла некоторое время без вреда для мозга находиться в средней мощности поле, там, где обычный человек просто умирал — ими были оснащены шлемы всех боевиков «Чистого неба». «Монолит» же, каким-то образом заполучив документы разработок Института, сумел совершить настоящий технологический прорыв. При всем своем презрении к религиозным фанатикам, коими считался «Монолит», Лебедев невольно уважительно подумал об их инженерах…
