Николай Побережник - Болотный кот

– Никитин, как скоро ты закончишь с этой своей… эм…

– Бомбой?

– Да.

– Мне нужен еще день.

– Значит, мы можем начинать готовиться к штурму?

– Да.

– Отлично, – потер руки Талес и облегченно выдохнул, – тогда не расходимся…

Отцы-командиры разошлись за полночь, припозднившись с ужином, мы с Варасом сидели у одного из костров, что каждый вечер разводила караульная служба, рядом с нашим шатром. Варас посмотрел в сторону расходящихся из шатра Тарина сотников и сказал:

– Улыбаются … это хорошо, а то уж который день слышу от людей не очень приятные речи.

– Конечно, время против нас, чем дольше продолжается эта осада, тем меньше уверенности у людей, да и присягнувшим на верность родам эта война стоит больших денег.

– Вот-вот, – кивнул Варас и выдохнул дым, – а бомба-то твоя готова?

– Уже два дня как… Мне еще день нужен, чтобы с тележкой закончить.

– Ну у меня на завтра особых дел нет, так что я помогу тебе.

– Хорошо, помощь понадобится… О, а что это там? – кивнул я на приближающиеся со стороны лесополосы огоньки.

– Дозорные, похоже, тащат кого-то, – ответил Варас, всматриваясь в темноту, немного отойдя от костра.

Через проем будущих ворот форта на территорию лагеря въехала процессия – десяток наших дозорных конвоировал человек десять связанных пленников. Оторвавшись от колонны, один из дозорных направил коня к шатру Тарина, на ходу соскочил и вбежал в шатер, к которому через некоторое время подошла вся колонна.

– Идем, глянем, – хлопнул меня по плечу Варас.

Как выяснилось, дозорные поймали у протоки дезертиров из-за стены, и с ними какой-то высокий военный чин, судя по одеждам и богатой кожаной кирасе, отделанной медными вставками. Тарин распорядился отвести дезертиров к обозникам, где под охраной находились пленные, а их командира затащил к себе в шатер, ну и мы с Варасом пошли «уши погреть». Командир поведал, что он начальник стражи дома князя и сбежал из-за стен через подземный ход, который ведет от княжеских покоев до протоки.

– А что же, князь не знает про этот ход? – с подозрением спросил Тарин.

– Откуда? Про этот ход только мой отец знал, славный Васлен да покойный брат Арес. Ход старый, сточной воды по пояс, и пройти по нему трудно, мы полдня выбирались.

– Ну да, чувствуется, – Тарин, поморщившись принюхался, – а за стенами где выход этого лаза?

– В старом винном погребе, там уже много лет вино не хранят, слишком сыро.

– Понятно… ну, и какие настроения за стенами?

– Разные… Палей с братцем долго собираются сидеть за стенами, войско пока сыто… но знать уже недовольна, в имения не выехать, дохода нет. Палей, конечно, успокаивает всех, что вы тут долго не простоите, и поддержки от родов можете лишиться из-за смуты в княжестве.

– А ты чего решил сбежать?

– Так имение у меня на юге… там и дети и внуки… а вдруг икербы начнут набеги, гарнизон-то с Ровного Камня сняли.

– Не волнуйся, князь Талес выслал людей занять перевал, так что не пустят икербов.

– Да? Хвала богам! – облегченно выдохнул начальник стражи.

– Угу, – кивнул Тарин и, выглянув из шатра, крикнул: – Этого уведите к пленным, потом решим с ним.

Вернувшись, Тарин присел у очага и, подкинув несколько поленьев, подумал вслух:

– Значит… будем менять кое-что в плане штурма…

А утром пошел снег, ветра не было, и большие белые хлопья медленно падали, закрывая осеннюю грязь чистым белым покрывалом. Серость окружающего нас пейзажа сразу преобразилась, даже настроение поднялось, и мы с Варасом, позавтракав, отправились к обозникам, где уже была почти готова тележка, на которой предполагалось подкатить к воротам старого городища приготовленный мной «подарок». Снег шел весь день, и нападало его прилично, к вечеру поднялся ветер и даже намел в некоторых местах сугробы по колено. Все работы в лагере были прекращены, и в воздухе витало предчувствие битвы, которой люди уже не надеялись дождаться, чтобы поставить наконец точку в противостоянии…

Стемнело. Снег уже не идет, и ветер разогнал низкие тучи, очистив ночное небо, на котором предательски висел огромный блин луны, свет которой, отражаясь от земли, покрытой снегом позволял хорошо разглядеть, что творится вокруг городища. Но планы менять не стали, и длинная колонна войска Талеса темными силуэтами пеших и конных воинов втягивалась в посад. На стенах старого городища тоже заметно оживление, меж бойниц можно разглядеть суетящихся людей, со стен свесили на цепях проволочные корзины, в которых горели обильно напитанные лампадным маслом плотно связанные тряпки, особо света это не давало, но, вероятно, защитникам стен так было спокойнее. Я, Варас и еще несколько подобных Варасу размерами воинов стояли в темноте проулка, который выходил на прямую мостовую, ведущую к главным воротам. Мостовая также была покрыта ровным слоем снега, и деревянные колеса тележки, на которой стоял большой медный шар с уже успевшей окислиться и пойти пятнами поверхностью. Проверив еще раз щиты, которые защищали тех, кто будет толкать тележку, я отошел за угол дома и закурил.

– Скоро уже, – сказал подошедший Варас и присоседился к перекуру, – на стенах-то уже готовы нас встречать.

– Угу, – немного нервничая, ответил я.

– Как думаешь, получится?

– Надеюсь… должно. Людей, кстати, вывели из домов, что рядом с воротами?

– Да, вывели. Думаешь, так сильно может ударить?

– Я, если честно, не знаю, как сильно она может ударить, но не слабо это точно.

Из темноты переулка прибежал запыхавшийся посыльный…

– Воевода велел передать, что все готовы.

– Спасибо, – ответил я, похлопав посыльного по плечу и обратился к «саперной группе»: – Ну что, покатили?

Встав впятером за щиты, выставленные как павлиний хвост на тележке, мы все ухватились за длинные ручки и с пробуксовкой на снегу покатили тележку к воротам, постепенно разгоняясь. Обильно смазанные ступицы не позволяли скрипеть деревянной оси, а слой снега, лежащий на мостовой, хорошо глушил стук деревянных колес по булыжнику мостовой, что позволило нам бесшумно преодолеть почти весь путь до ворот. Когда до ворот оставалось метров тридцать, на стенах закричали, и на нас обрушился дождь стрел, некоторые даже пробивали щиты и застревали, показывая нам железные наконечники.

– Давай, мужики! – нервно закричал я. – Еще немного… поднажмем.

Забившись под щиты, мы наконец с грохотом уперлись тележкой в ворота, в нас уже не стреляли, так как мы находились под аркой, но с нее начали бросать тяжелые камни, вываливающиеся на площадку перед воротами из желобов в стенах с двух сторон.

– Давай же, Никитин! Поджигай же! – крикнул Варас, сорвав два щита с тележки и прикрывшись ими, отошел к стене.