Скверна. Шаг первый - Оро Призывающий
Марк же предпочитал все в точности до наоборот – по крайней мере, в своей оригинальной версии. Ему было комфортно, когда его не замечают; он научился жить так, чтобы получать от этого удовольствие. Да и особых причин показываться на людях, если не считать прошедшую неделю, у него толком и не было. Не будь сейчас «Сдвига», Марку бы непременно захотелось поскорее скрыться в глубине здания; но «Сдвиг» был – и он плевал на взгляды людей. Именно благодаря этому спокойствию он, покрытый кровью, сейчас смотрелся весьма органично рядом с Элизой. Как тот, кто заслужил свое право находиться около нее.
Говорить, правда, в такой обстановке им было особо не о чем.
Неловкое молчание смущало Элизу, как и отсутствие у Марка обычного поведения парней из ее окружения. Он совершенно не проявлял инициативы завязать разговор, а сама девушка, сколько ни пыталась, все никак не могла придумать тему, за которую можно было бы зацепиться. О серьезных делах сейчас было говорить не место. С пустой болтовней тоже была проблема – она совсем не знала Марка.
Заминка бы продлилась еще дольше, если бы стеклянные двери бизнес-центра спасительно не раскрылись. Показался мощный силуэт Фридриха. На этот раз глава службы безопасности был не один: рядом с ним шел высокий светловолосый парень. На его белоснежную рубашку был надет серый жилет, застегнутый на все пуговицы, а черные кожаные туфли громко ударялись о землю.
Чертов Рэмингтон Вальзак-Ротт.
Марк никогда не мог найти общий язык с Рэмом, несмотря на совсем небольшую разницу в возрасте. Тот всегда был нарочито дружелюбен и очень аккуратен в том, что говорит. Казалось бы, в этом нет ничего плохого, однако за приторной учтивостью Марк никогда не мог рассмотреть то, что на самом деле было у парня на уме.
Отец терпеть не мог чернокнижников, и хотя бы это Марк от него унаследовал. Каждый раз, оказываясь рядом с Рэмом, он чувствовал, как у него буквально скулы сводило от искусственного образа родственника. Обычно странности чернокнижников списывают на обучение, но в случае с Рэмом еще до начала тренировок его домашние питомцы подозрительно часто умирали. Причем родителями садистские наклонности только поощрялись: раз за разом ему покупали новую зверюшку.
Марку не понравился взгляд, которым Рэм посмотрел на Элизу. Так дети смотрят на игрушку, которую родители не в состоянии им купить. Жадно и с голодом.
Что он вообще здесь делает? Сделав шаг навстречу к соклановцам, Марк развернулся к Элизе.
– Тебе лучше вернуться в машину.
– Стой, – тихо произнесла девушка.
Элиза, кинув косой взгляд на Фридриха и Рэма, решилась.
Она не знает, как с ним говорить и о чем. Она не может понять, что у него в голове.
Но она может, по крайней мере, предсказать одну его реакцию. И этого будет достаточно, чтоб зацепиться, перехватить инициативу и вернуть себе хоть немного контроля, что Марк так бесцеремонно у нее отобрал.
Она делает несколько быстрых шагов навстречу Марку. Слишком близко, лицом к лицу. Еще ближе… Но Марк не отстранился, как рассчитывала Элиза. Девушка думала, что он отстранится, как до этого. Но… губы соприкоснулись.
Элиза шокированно посмотрела прямо в открытые глаза Марка.
«Ну же! Оттолкни меня!» – шли секунды (а по ее ощущениям, так целые минуты), но этого не происходило. Короткий чмок превратился в затяжной поцелуй. И, что еще хуже, в какой-то миг холодные губы Марка шевельнулись и он грубо ответил на поцелуй.
Это провал. Очередной. Она проиграла.
В голове Элизы все перемешалось. Досада, раздражение, злость, стыд и, наконец, принятие. Смущение. Она сделала шаг назад, развернулась вокруг своей оси и унеслась прочь. Платье вихрем закружилось за ней. Бросила последний взгляд на отрешенно глядящего на нее Марка перед тем, как сесть в машину. Охранник Элизы едва успел плюхнуться на переднее сидение, когда машина тронулась.
Когда парочка, вышедшая из отеля, приблизилась к Марку, Элиза уже уехала.
Рэм изменился в лице, с досадой наблюдая за тем, как она отдаляется от них, и раздраженно вздохнул. Фридрих же покосился на него и хотел было обратиться к Марку, однако не успел.
– Так сильно кровь в голову ударила от Белецкой, что аж носом пошла? – шипящий голос был еще одной из причин, по которой Марк недолюбливал двоюродного брата.
– Не вся кровь моя. Кое-что принадлежало одному выскочке, который не знал своего места, Рэмингтон.
– Хватит, – твердо произнес Фридрих. – Мы тебя потеряли, Марк.
– Со мной все в порядке.
– По тебе не скажешь, – Рэм облизнул губы, – братец.
– Ну так и не говори, братец, – Марк сделал акцент на последнее слово и посмотрел ему прямо в глаза.
Рэм притворно улыбнулся и замолчал. Он никогда не видел сына главы таким собранным; это его даже заинтересовало, но продолжать обмен колкостями не имело никакого смысла.
Глава охраны посмотрел на Марка и отвернулся.
– Пойдем, твой отец только что вернулся с Совета, – глухо произнес Фридрих, жестом головы указывая на вход в здание.
Марк поднял глаза.
– Пойдем. У меня для него есть отличные новости.
Жаль только, поговорить с Фридрихом с глазу на глаз не выйдет.
Зайдя внутрь сквозь широкие стеклянные двери, они зашагали через пустое фойе к лифтам. По пути они не встретили ни единой живой души, несмотря на то что рабочий день еще не закончился. В воздухе повисла тишина, в коридоре разносились только шаги троих членов клана Роттов.
Когда они молча дошли до лифта, Фридрих резко нажал на кнопку вызова и уставился на счетчик этажей над дверьми. Где-то сверху раздался шум спускающегося лифта.
Марк посмотрел на Рэма, который не мог устоять на месте и то сжимал, то разжимал кулаки. Тот заметил взгляд своего двоюродного брата, глянул на него в ответ и снова улыбнулся, сделав шаг вперед, ближе к двери лифта.
Марк нахмурился.
Фридрих даже не спросил, где он был. Он понимал, как звучали его мысли, но неужели на повестке дня было нечто более важное, чем пропажа единственного наследника клана? Совет созывают только в исключительных случаях, и наверняка это не связано с тем, что произошло с Марком в мертвом городе. Еще и Рэм здесь…
Двери лифта распахнулись. Рэм с Фридрихом заняли места около стены, Марк зашел последним и уставился на отражение в начищенной до блеска двери.
Они все продолжали молчать. Над головами зазвучала какая-то классическая мелодия, и лифт с характерным звуком тронулся. Если бы не громкое дыхание Рэма, то, закрыв глаза, можно было бы
