Долина Студеного Пика - Павел Семенов
Но самое интересное, агрессию в сторону меня не проявляет.
Сбрасываю химеру с себя.
– Если такой великий, чего тогда сидишь тут, прячешься? Выйди, поохоться, – и насмешливо добавляю, – дррако-он!
– Там беллки, – смущенно отвечает он, с аппетитом продолжая разглядывать остатки туши краказю.
– Белки? – удивляюсь я.
Где он их там увидел? Тем более он значительно крупнее белок.
– Злы-ы-ые беллки, – выдав это, неудавшийся дракон снова перебирается ближе к недоеденному мной мясу и просительно добавляет. – Жжжрррать?
Кажется, понимаю. Белками он называет северных махтунгов. А еще мне в голову приходит идея.
– Сильно есть хочешь?
Спросив, начинаю водить недогрызенной тушкой из стороны в сторону.
– Жррать! – отвечает существо, водя головой за лакомым и ароматным кусочком и делая за ним каждый раз по несколько шажков.
Угррр…
Снова подает о себе знать его желудок.
Я быстро откусываю кусок побольше, размахиваюсь и оставшуюся часть закидываю подальше.
Химероид подрывается за ним, но резко останавливается на границе расщелины, так и не выходя из тени камней.
Блин, не проканало! А так бы выбежала эта тварь за куском мяса и отвлекала на себя северных махтунгов. Я же в это время мог перебраться к другой расщелине.
Химероид грустно посмотрев на тот сугроб, где утонуло его несостоявшееся лакомство, выдает обижено:
– Пыжждук!
– Чего?! – опешиваю я.
– Челловек пыжждук!
– Сам такой! – отвечаю ему. – У меня еще мясо есть. Хотел с тобой поделиться, но раз ты так себя ведешь…
После моих слов химероид бросается на меня.
– Жжрррать! Пыыжждук! Жрррать!
Он пытается своим клювом пролезь мне в вещмешок. Видно, унюхал, где лежит часть провизии. Вот, зараза!
– Куда?! – хватаю за его извивающееся тело и пытаюсь откинуть от себя. Но тот крепко цепляется клювом за материал мешка, а лапами обхватывает ремни костюма БДСМ-щика. Правда они быстро соскальзывают из-за слоя слизи. А вот клюв нет.
Неудавшийся дракон рычит почти как настоящий. Его желудок вторит ему. А у меня не удается эту тварь оторвать от себя. Она быстро перебирает сильными лапками, то пытаясь оттолкнуться от меня, то от окружающих камней. Я тоже пытаюсь дергать ее из стороны в сторону. Не хочу допустить это существо до своих запасов.
Между нами происходит нешуточная борьба. В запале схватки как-то так выходит, что мы вцепившись в клубок, выкатываемся из расщелины. И так как тут склон имеет хороший угол наклона, еще какое-то время катимся по сугробу. А потом попросту начинаем просто медленно скользить.
Тут-то я понимаю, что становится слишком светло, и вообще что-то не так. Продолжая удерживать руками химероида, поднимаю взгляд на скалы.
Северные махтунги, видимо, приходят в возбужденное состояние. Так как начинают шевелиться и приподниматься со своих мест, наблюдая за шевелящимся, катящимся и почему-то рычащим белым комком. Если бы не маскировка, то твари давно бы на нас прыгнули.
Но и до того, как они примут активные действия, вряд ли много времени осталось.
Химероид, похоже, сам понимает, что оказался вне зоны укрытия. Он отцепляется от моего мешка, и, оглядев округу, выдает испуганно и очень, сука, громко:
– Бе-е-елллки!
Эхо его голоса отражается от скал, и северные махтунги полностью отлипают от своих насиженных мест.
Глава 39. Дрррако-о-он!
Вовремя успеваю среагировать и рвануть в сторону через кувырок.
Шлеп!
Первый, и самый резвый из северных махтунгов лепешкой шлепается на то место, где мы только что были. Мы – потому, что химероид, гад такой, вцепился в мою экипировку своим клювом, за счет чего и избежал участи быть сожранным.
Следом за первым, на нас падает со скал второй шестирукий макак с перепонками меж конечностей. А там и третий, четвертый, пятый…
Шлеп! Шлеп! Шлеп!
Твари уже все в воздухе. Они просто слегка там задерживаются, чтобы лучше нацелиться. А потом шлепаются плашмя вниз, стараясь зацепить свою цель.
А цель мы. И мы продолжаем кувыркаться и отпрыгивать из стороны в сторону, стараясь избежать попаданий и поскорее выйти из зоны ковровой бомбардировки живыми кровожадными телами.
Насчет поскорее, как и кувырки, это не столько моя заслуга. А скорее гравитации. Так как склон становится еще круче и после каждого нового спасительного прыжка на ногах устоять становится сложно. Плюс, заплечный мешок вносит свою толику в дисбаланс. И я просто заваливаюсь, продолжая падать, мое тело само уже кувыркается. И мне удается лишь слегка скорректировать направление акробатического трюка. А уже из неудобного положения я попытаюсь отпрыгнуть от новой угрозы.
Шлеп! Шлеп!
Снег налип на лицо, закрыл глаз. Смахнуть не успеваю, как снова прыгаю в сторону.
– Бе-е-елллки! – в самое ухо истошно вопит клювокраболапый рептилоид.
Сука! Правое ухо теперь заложило.
Ноги неудачно, как-то неожиданно и больно упираются в камень сразу после очередного кувырка. И импульс разогнанного тела бросает меня на новое сальто. Причем, резкое и сильное. А подо мной оказывается отрезок в пару метров высотой почти отвесного склона.
– Ааа! – ору я, зависая во время этого свободного падения кверху ногами.
– Дрррако-о-он! – орет уже в другое ухо химероид.
Урод!
– Ганнндо-о-он! – тут же ору в ответ.
И в положении кверху ногами успеваю заметить обстановку за нами. Первые шлепнувшиеся северные махтунги уже снова взмывают высокими прыжками в небо, расправляют свои перепонки и устремляются к нам.
Все же мне удается в воздухе перевернуться и приземлиться ногами. Дальше склон идет хоть и не отвесный, но близкий к вертикальному. Но благодаря удачному положению моего тела и толстому слою снега на нем, мне удается просто скользить вниз вперед ногами, поднимая снежный фонтан.
Мимо проносится северный махтунг, шлепаясь чуть в стороне. Еще один пролетает прямо надо мной, и падает чуть ниже по склону. И в следующее мгновения мои ноги на скорости упираются в его распластанное тело. Тут же, было поднявший голову махтунг, по какой-то причине откидывает ее назад, после чего слышится отчетливый хруст. И мне прилетает
