Техник-ас - Панов Евгений Владимирович

Нас спасла поднявшаяся метель. Мы смогли уйти незамеченными. Долго шли в сторону фронта, питались чем придётся. В один из дней, уже сильно ослабевшие, мы переходили шоссе, когда из-за поворота выскочил мотоцикл с пулемётом. Немцы сразу начали стрелять. Толю убили, а меня тяжело ранили. Не помню как, но смогла добраться до ближайшего сарая в какой-то деревне и там потеряла сознание. Меня выходила одна женщина, это к ней я забралась.

Когда я смогла ходить, она дала мне документы своей дочери, которую угнали в Германию. Я к тому времени уже решила, что подамся в родные места. Мы с родителями перед самой войной уехали в Тамбов, а здесь осталась отцова родня. Я надеялась, что в родных местах смогу наладить связь с партизанами, но не получилось. Знаю, что где-то здесь они есть, но вот встретиться с ними так и не удалось. Ну а потом в деревню приехали немцы с полицаями, и дальше ты всё сам знаешь. Тётку Ганну жалко. Она меня всегда привечала…

Рита чуть слышно всхлипнула. Она ещё долго рассказывала о своей жизни в деревне до войны, о родителях, о Митьке, который в школе не давал ей прохода, а в самом начале войны дезертировал из Красной армии, пошёл служить немцам и в итоге выдал её. Голос девушки становился всё тише и тише, и в конце концов она уснула. Я ещё некоторое время лежал, стараясь уловить хоть какие-то звуки, но, кроме мерного дыхания своей спутницы, ничего не слышал. Вскоре сон одолел и меня.

С утра решили, что пойдём сразу к мосту, правда, завернём по пути за своим добром к замаскированному мотоциклу. Я решил прихватить с собой пулемёт – на всякий случай. Рита вооружилась автоматом и пистолетом. Выглядели мы, конечно, довольно колоритно: два немецких золь-дата, вооружённые пулемётом, за каким-то бесом забредшие в лесную чащу. Тут не нарваться бы на тех же партизан: ненароком и пристрелить могут сгоряча.

До моста пришлось топать десять километров, зато вышли мы к нему очень удачно. На нашей стороне небольшой речушки была возвышенность, вот на ней мы и расположились. Мост был как на ладони. Деревянный, длиной примерно метров тридцать пять – сорок. С обеих сторон моста были пулемётные гнёзда, выложенные мешками с землёй, и будки охраны.

Охранялся мост довольно неплохо, и тому было объяснение. Сама речушка была не более десяти метров шириной, зато берега, насколько хватало глаз, представляли собой болото. А значит, мост был единственным способом преодолеть её. Судя по карте, больше вблизи дорог и переправ не было.

Я в бинокль рассматривал мост, до которого было примерно двести пятьдесят метров, прикидывая, как его уничтожить, когда к нему подъехала небольшая колонна из восьми грузовиков. Они остановились перед въездом на мост и по одному начали переезжать на другой берег. Первые три проехали нормально, а вот под задним левым колесом четвёртого грузовика вдруг провалился настил, и машина опасно накренилась, засев на мосту по самую заднюю ось.

Из кабины выскочил водитель и, обойдя машину, присел у заднего борта, заглядывая под кузов. Из следующих за ним грузовиков также вылезли водители. Началось любимое занятие водителей всего мира, когда один засел, а другие дают ему «вумные» советы, как надо было ехать, чтобы не застрять. Радовало то, что из кузовов никто не вылез, а значит, солдат в них не было.

Водитель застрявшей машины встал, сказал что-то резкое в адрес своих коллег, чем вызвал среди них взрыв хохота, и, откинув угол тента, закрывающего кузов, заглянул внутрь, проверяя груз. Мы находились как бы позади колонны, и я успел разглядеть, что он там вёз. А разглядев, тут же начал устанавливать пулемёт и патронный ящик. Всё же нам очень повезло, что у немцев оказался МГ-34 с коробкой-бочонком на пятьдесят патронов, а кроме того, и патронный ящик с лентой на сто пятьдесят патронов.

– Что там? – спросила молчавшая до сих пор Рита.

– Бочки там в кузове. – Я примерился к прикладу. – С бензином. Сможешь отсюда снять пулемётчиков?

Рита прильнула к карабину и чуть повела стволом.

– Ближнего гарантированно, а дальнего постараюсь.

– Начнёшь сразу после меня. Приготовились.

Я уже выжал свободный ход спускового крючка, когда впереди идущий грузовик вдруг начал сдавать назад.

– Стоп! Ждём! Пусть зацепит его.

Водитель застрявшей машины уже размотал буксировочный трос и ждал. Едва он накинул его на фаркоп, я скомандовал:

– Огонь!

Пулемётной очередью срезал стоящих на мосту водителей других машин и прошёлся по кабине впереди стоящего грузовика. Рядом хлопнул одиночный выстрел и сразу же ещё один. Рита чуть сдвинулась в сторону и открыла огонь по дальнему блокпосту, ну а я влепил длинную очередь в кузов застрявшей машины.

Грузовик вдруг вспух огненным шаром. Горящий бензин выплеснулся на настил моста и на рядом стоящий автомобиль. Я ещё и добавил туда короткую очередь – так сказать, для устойчивого горения.

Добив остатки ленты по стоящим на нашем берегу грузовикам, я пристегнул магазин на пятьдесят патронов, когда случилось это.

Раздался взрыв такой силы, что нас аж подкинуло вверх. И тут же ещё два таких же, один за другим. Тот грузовик, что пытался вытащить своего собрата, просто разнесло на атомы, прихватив при этом заодно и мост. О силе взрыва можно было судить ещё и по тому, что оторванное колесо упало, не долетев до нас каких-то пять метров. Ещё по одному грузовику с обеих сторон моста также взлетели на воздух, разметав всё, что находилось рядом. Похоже, везли боеприпасы, и, судя по всему, это были авиабомбы крупного калибра: артиллерийские снаряды так не взрываются.

В голове гудело так, словно в ней находился гигантский колокол, по которому вдарили не менее гигантской кувалдой. Рита сидела чуть в стороне, зажав уши руками и покачиваясь из стороны в сторону.

– Пума! Валим! – прокричал я, называя свою напарницу мной же присвоенным ей позывным.

Прокричать-то прокричал, вот только голоса своего почти не слышал. Звуки долетали словно через толстый слой ваты в ушах. Потряс головой – вроде помогло, и слышать стал отчётливее. Подхватив Риту за шкирку, бросился бежать прочь от дороги. А за спиной прогремело ещё несколько взрывов, но уже не таких сильных.

– Что это было? – спросила запыхавшаяся Рита через час, когда мы остановились перевести дух у лесного ручья.

– Очень похоже на то, что детонировали авиабомбы. – Я нагнулся над водой и ополоснул лицо. – Я так думаю, в каждом грузовике их было примерно тонны по четыре, не меньше. Ну и как минимум в одном – бочки с бензином.

Следующий день мы решили посвятить бытовым вопросам. А проще говоря, Рита затеяла стирку. Наше обмундирование, снятое с немцев в Бывальках, явно нуждалось и в стирке, и в штопке. Рита в первую очередь постирала в ручье мою советскую форму и развесила её сушиться на ветках. На тёплом летнем ветерке да под солнышком это не заняло много времени, и вскоре я с удовольствием облачился в свою хоть и сыроватую, но всё же родную форму. Рита скрылась в схроне и вскоре выбралась оттуда уже в деревенском платье.

Пока она стирала и штопала одежду, я занялся чисткой оружия. Пришлось даже пару раз отвлекать Риту. Возникла проблема с разборкой пулемёта. И хотя патронов к нему не осталось, но я решил его не бросать. Как говорится, в хорошем хозяйстве всё пригодится, а патроны так вообще дело наживное.

– Илья, не хочешь ополоснуться? – тихо подошла сзади Рита. – Там ниже по ручью есть хорошая заводь, и в ней вполне можно искупнуться.

Я снизу вверх посмотрел на неё. Что она опять задумала? И ведь стоит с абсолютно невинным лицом.

– Ну, ты пока думай, а я схожу. Ты только покарауль меня, а то вдруг кто выйдет.

Интересно получается. Меня она, значит, не стесняется, а вот кого другого боится. Хотя кого здесь, в чаще, бояться? Партизаны если и есть, так что-то их не видно до сих пор, немцы в такие дебри не полезут. Того, что они могут пройти по следам от места, где мы обстреляли колонну, я не боялся: мы почти треть пути прошли по заболоченной местности или по руслам ручьёв, так что даже собаки, если они будут, след не возьмут. Но бережёного Бог бережёт. Я взял автомат и пошёл следом за девушкой.